видели гнев на его лице, и он казался старым и сморщенным, согнутым и
потерпевшим поражение. И они решили, что он примет условия.
другим. - Сброд Гондора и его обманутые союзники должны немедленно
отступить за Андуин, вначале дав клятву никогда больше не нападать с
оружием на Саурона Великого открыто или тайно. Все земли к востоку от
Андуина отныне и навсегда будут принадлежать исключительно Саурону. Земли
к западу от Андуина до туманных гор и прохода Рохана будут платить дань
Саурону, люди здесь не имеют права носить оружие, но могут сами решать
свои внутренние дела. Но они должны будут восстановить Изенгард, который
они бессмысленно разрушили; Изенгард будет принадлежать Саурону, и в нем
поселится его лейтенант - не Саруман, но более достойный доверия.
и все, что останется на западе, попадет под его пяту: он будет их тираном,
а они - его рабами.
хозяин хочет получить взамен то, что ему иначе пришлось бы завоевывать.
Или поля Гондора ослабили его надежду на победу в войне, и он начал
торговаться? И если мы действительно ценим этого пленника так высоко, что
помешает Саурону, главному предателю, и на этот раз сыграть свою роль? Где
этот пленник? Пусть его приведут и отдадут нам, и тогда мы обсудим
требования.
сильный удар, и посол на мгновение потерял дыхание; но затем он снова
засмеялся.
воскликнул он. - Ты говоришь глупости! Саурон ничего не дает. Если вы
просите его о снисходительности, то сначала должны выполнить его
требования. Вы слышали его условия. Принимайте их или отвергайте.
плащ, и белый свет сверкнул, как меч в темном месте... Прежде, чем посол
смог отвечать, Гэндальф отобрал у него вещи: кольчугу, плащ и меч. - Мы
примем это в память о нашем друге! А что касается условий, мы отвергаем их
полностью. Уходите, ибо ваше посольство окончено и смерть близка к вам. Мы
пришли сюда не для того, чтобы обмениваться словами с проклятым предателем
Сауроном, а тем более с одним из его рабов. Убирайся!
гнева и стало похоже на морду хищника, который устремился к добыче и
получил палкой по пасти. Гнев наполнял его, бессмысленные звуки ярости
вылетали из него. Но он посмотрел на суровые лица капитанов, на их
смертоносные глаза, и страх победил в нем гнев. Он громко крикнул,
развернул свою лошадь, и весь отряд дико поскакал назад к Кирит Горгору.
Солдаты дунули в свои рога, подавая условный сигнал; и еще до того, как
они доскакали до ворот, Саурон защелкнул свою ловушку.
распахнулись. Оттуда быстро, как вода из поднятого шлюза, выходило большое
войско.
крик. Пыль поднялась в воздух, поблизости двинулась армия жителей востока,
ждавшая сигнала в тени Эред Литуя за дальней башней. От холмов с обеих
сторон от Мораннона двигались бесчисленные орки. Люди запада оказались в
ловушке, и вскоре их лагерь окружило кольцо врагов в десять раз и больше,
чем в десять раз, превышавшее их число. Саурон принял предложенную
приманку в стальные челюсти.
холме стоял он с Гэндальфом, и здесь прекрасно и отчаянно было поднято
знамя с деревом и звездами. На другом холме стояли знамена Рохана и Дол
Амрота - белый конь и серебряный лебедь. На каждом холме воины построились
кругом, глядя во все стороны и ощетинившись копьями и мечами. Но в
направлении Мордора, откуда должен был прийти главный удар, стояли слева
сыновья Элронда с дунаданцами, а справа - принц Имрахил и люди Дол Амрота,
высокие и прекрасные, а также гвардейцы башни стражи.
затянулось испарениями Мордора и сверкало сквозь дымку, отдаленное,
тускло-красное, как будто наступил конец дня и, может быть, конец всего
светлого мира. И из сгустившейся дымки вылетели назгулы, своими холодными
голосами издавая крики смерти; и всякая надежда погасла.
условия и обрекает Фродо на пытки в башне, но он овладел собой и теперь
стоял рядом с БереГондом в переднем ряду людей Имрахила. Ему казалось
заманчивым быстрее умереть и покончить горькую историю своей жизни, раз уж
все погибло.
быстрые мысли пронеслись в его мозгу, когда он глядел на приближающихся
врагов. - Ну, ну, во всяком случае теперь я лучше понимаю бедного
Денетора. Уж если приходится умирать, мы должны были умереть вместе. Но
его нет здесь, и я надеюсь, что у него будет легкий конец. А теперь я
должен сделать все, что смогу.
золотые узоры; цветистые буквы нуменора сверкнули на лезвии пламенем. "Он
сделан для такого часа, - подумал Пиппин. - Если бы я смог ударить им
этого грязного посла, может, тогда я сравнялся бы с Мерри. Ну, уж кого-то
из этих животных я ударю перед концом. И хотел бы я снова увидеть ясное
солнце и зеленую траву!"
остановились и пустили в обороняющихся тучи стрел. Сквозь толпы орков
вперед вышли, ревя, как звери, горные тролли Горгорота. Они были выше и
шире людей и одеты только в сети из роговых чешуек; а может, это была их
отвратительная шкура; они были вооружены огромными черными круглыми щитами
и тяжелыми молотами. С ревом побрели они вброд через болото. Как буря,
ударили они в линию людей Гондора, и удары лезвий о шлемы и копий о щиты
зазвучали, как удары в кузнице, где куют горячее железо. Страшный удар
обрушился на Берегонда, он упал рядом с Пиппином; огромный вождь троллей,
нанесший этот удар, наклонился над жертвой, вытянув когти: эти подлые
существа перегрызали горло своей добыче.
шкуру и глубоко вонзилось во внутренности тролля, струей брызнула его
черная кровь. Он наклонился вперед и упал, как рухнувшая скала, на
Пиппина. Чернота, зловоние и острая боль пронзили Пиппина, и мозг его
погрузился в глубокую тьму.
стало легко и весело, кончились все страхи и сомнения. И, прежде чем
погрузиться в забытье, он услышал крики; они доносились до него, как из
забытого далекого мира:
истории, давно, давно. А это моя история, и теперь она кончается.
Прощайте!" - Это была его последняя мысль, и больше он ничего не видел.
вспомнить, где он, потом сознание отчаянного положения вернулось к нему.
Он находился в глубокой тьме перед подземным входом в крепость орков; ее
бронзовые двери были закрыты. Ударившись о них, он, должно быть, потерял
сознание; но как долго он лежал здесь, он не мог сказать. Тогда он был,
как в огне, яростный и отчаянный; теперь он дрожал от холода. Он подполз к
двери и припал к ней ухом.
прекратились или ушли за пределы слышимости, и все стихло. Голова у него
болела, перед глазами плыли во тьме пятна света, но он заставил себя
успокоиться. Во всяком случае ясно, что он не сможет проникнуть в крепость
орков через эту дверь; он может ждать здесь много дней, прежде чем ее
снова откроют, а ждать нельзя: время стало необыкновенно драгоценным. Он
больше не сомневался в своем долге: он должен освободить хозяина или
погибнуть в этой попытке.
отворачиваясь от бронзовой двери. Медленно двинулся он назад по темному
туннелю, не осмеливаясь использовать эльфийский свет: идя, он старался
привести в порядок события после того, как он и Фродо покинули перекресток
дорог. Он подумал, сколько же сейчас времени. Где-то между концом одного
дня и началом следующего. Но сколько всего дней прошло, он не мог сказать.
Он был в земле тьмы, где дни остального мира казались забытыми, и все, кто
входил сюда, тоже оказывались забытыми.
случилось со всеми ними там?
лицом к югу, а не к западу, так как снова оказался в туннеле Шелоб. А на
западе мир приближался к полудню четырнадцатого марта по календарю Удела,
и в этот момент Арагорн вел черный флот от Пеленора, а в Минас Тирите