торжество, и Скаурус внезапно подумал о том, что сейчас, уговорив
намдалени принять участие в запланированном им штурме, Гаврас, быть может,
одержал свою главную победу.
выкатили готовые прикрыть атакующих баллисты для метания камней и тяжелых
стрел. Колчан каждого лучника был полон, каждый таран защищен специальным
навесом, и тараны эти с бронзовыми бараньими головами на концах медленно
подтягивались на цепях к воротам.
- А на стенах, я полагаю, уже кипятят масло, чтобы устроить нам теплую
встречу.
латинской поговоркой, не слишком, впрочем, надеясь на благоприятный исход
штурма. Все, что они сделали, готовясь к атаке, было отлично видно со
стен, и видессиане хорошо знали о том, что происходит, несмотря на
старания Гавраса хоть как-то скрыть и замаскировать приготовления к
штурму.
немного мозгов и мужества чуть побольше того, которое нужно, чтобы
переварить бобы и навонять после этого, он напал бы на нас прямо сейчас и
загнал в море, - проворчал Гай Филипп, наблюдая, как солдаты движутся к
городским укреплениям. На расстоянии они казались не больше муравьев.
Чернильные души держат своих генералов под каблуком, иначе те давно бы уже
это сделали. Ортайяс может изображать из себя воина, сколько ему угодно,
но Варданес управляет с помощью налогов и интриг, а не с помощью стали. Он
не слишком доверяет солдатам и не позволит им действовать самостоятельно.
распорядился удвоить. Гай Филипп оставался верен себе: быть настороже
никогда не вредно.
вырвался из открывшейся на миг крепостной ниши, спрятанной в стене у
основания башни. Нападавшие держали в руках горящие факелы, мечи, луки и
осыпали стрелами все, что попадалось им на глаза. Видессиане - опытные
пиротехники - умели начинять горючими материалами светильники и
метательные снаряды, так что факелы их горели невероятно ярко. Крики:
"Ортайяс! Сфранцезы!" - рвались из глоток приближающегося врага. Часовые у
брустверов кричали в ответ: "Гаврас!", одновременно с этим кличем до Марка
донеслись первые стоны раненых. Вскоре зазвучал и другой боевой клич,
заставивший Скауруса поспешно надеть шлем и самому броситься в битву.
Видессос от Империи. Солдаты эти сцепились с часовыми-римлянами, они
бросали в них факелы и осыпали стрелами, но увидев, что противник не
поддается, отступили. Действия их подтвердили слухи, ходившие о мародерах
Ршаваса: храбрые со слабыми и не слишком стойкие в настоящей битве.
редут и начал обмениваться с римлянами ударами мечей. Другая часть отряда
топорами и дубинами крушила осадные машины. Руководил прорвавшимися
солдатами высокий, могучего сложения человек, который, вероятно, и был
Ршавасом.
него. К разочарованию трибуна, на голове врага был шлем со щитком,
закрывающим лицо, и взглянуть ему в глаза Марку не удалось. Ршавас, кем бы
он ни был, оказался не трусливого десятка. Он принял вызов и кинулся на
Скауруса, меч его взлетел высоко в воздух. Два клинка лязгнули,
скрестившись, и Марк почувствовал, как невидимая сила ударила его в плечо.
Символы друидов загорелись золотым огнем на галльском клинке. Они были
ярче и горячее, чем в тот день, когда он сразу же после прибытия в столицу
сражался на дуэли с Авшаром, князем-колдуном из Казда. Трибун стиснул зубы
- ага, так Ршавас тоже владеет заколдованным оружием? Ну что ж, это ему не
поможет.
На предводителя банды тотчас набросился Фостис Апокавкос. Он был так
разъярен и так хотел отомстить за Дукицеза, что вмиг позабыл все, чему
учили его легионеры. Он яростно рубил своим гладием, лезвие которого было
слишком коротким для такого боя. Ршавас играл с ним, как кот с мышью,
смеясь холодным, жестоким смехом. Наконец, пресытившись игрой, он нанес
страшный удар по шлему Апокавкоса. Меч его, к счастью, скользнул, и
Фостис, хотя и рухнул на землю, был еще жив. С воем ярости Ршавас
наклонился, чтобы добить солдата, но Гай Филипп встал на его пути.
тебе будет плохо.
колени, вытирая залитое кровью лицо. Гай Филипп между тем отставил ногу,
покрепче уперся в землю, сплюнул через щит и приготовился к бою. Град
ударов, яростных, как порывы урагана, обрушился на ветерана, но римлянин,
более опытный и умелый, чем Фостис Апокавкос, сразу оценил длинный меч
противника. Годы битв научили его искать у врага слабое место. Он искусно
оборонялся, нанося ответные удары, только когда ему не угрожала
непосредственная опасность. Ршавас сделал ложный выпад и попытался обойти
старшего центуриона, но тот быстро отступил влево, не подпуская гиганта к
Фостису. Марк, увидев, что Гай Филипп сражается с Ршавасом, бросился к
нему на помощь. За ним устремилось несколько легионеров, а Виридовикс,
который, как всегда, явился сам по себе отдельной армией, уложив двоих
солдат, подобрался к Ршавасу сзади. Рыча и изрыгая проклятия, гигант
вынужден был отступить. Солдаты его, повадками своими весьма смахивавшие
на обычных бандитов, поспешно перебрались через насыпь. Ршавас последовал
за ними и, оказавшись на другой ее стороне, издевательски отсалютовал
Скаурусу мечом.
уверенность, прозвучавшая в голосе негодяя, заставила трибуна
насторожиться. Ощущение близкой опасности холодком пробежало по его спине.
вызывая римлян на поединок. Марк с сожалением покачал головой.
и катапульт крепости.
- согласился Гай Филипп. Повел онемевшим плечом и добавил: - Силен, как
медведь, черт бы его побрал. От его ударов у меня до сих пор рука не
шевелится. И скутум этот тоже уже никуда не годится.
толстые дубовые доски основы раскрошены в щепы.
подожженную головорезами Ршаваса, и ее пришлось засыпать песком. Большая
катапульта, метающая камни, была разрушена, а несколько других повреждены
топорами и дубинками. Скауруса удивило, что повреждения оказались столь
незначительными, - впрочем, и времени у нападавших было немного. Потери
также были невелики, Виридовикс один уложил чуть не половину всех погибших
в бою врагов, и Марк был уверен, что скоро вся армия будет оповещена о его
доблести. Из римлян никто не погиб, и это чрезвычайно обрадовало трибуна
Каждый убитый легионер был еще одним потерянным звеном цепи, связывающей
его с тем миром, который он никогда больше не увидит, - еще одним
человеком, с которым Скаурус мог поделиться воспоминаниями об утраченном
навсегда Риме. У трибуна сжалось сердце от внезапно нахлынувшей тоски по
дому...
шлем и осторожно дотронулся пальцем до левого виска. Раненый попытался
заговорить, но сумел издать лишь странный невнятный звук и скривился от
боли. Скаурус тревожно взглянул на врача, однако Горгидас только
удовлетворенно хмыкнул, узнав симптом.
сможет говорить, но думаю, это не смертельно. Череп цел, руки и ноги
двигаются нормально, не так ли, Фостис?
головой и неожиданно улыбнулся.
поначалу внимания на содержание надписи. Мгновение он смотрел на
Апокавкоса так, словно впервые увидел, затем, спохватившись, смущенно
кашлянул. - Я дам тебе настойку из вина, смешанного с маковым соком. Ты
проспишь весь день, а когда проснешься, головная боль пройдет. К тому
времени, наверно, и говорить сможешь.
по-видессиански, хотя, научившись говорить по-латыни, предпочитал
беседовать с легионерами на их языке.
пожаловали к нам вместе с головорезами Ршаваса, - сказал вечером этого же
дня Марк Гаю Филиппу. - Они могли доставить нам кучу неприятностей, а мы
сейчас не можем позволить себе даже незначительных потерь, особенно после
того, что случилось на западных территориях.
знаешь и намдалени, и имперских солдат. Неужели ты думаешь, у них хватит
духа присоединиться к такой банде негодяев, как люди Ршаваса? Ты
полагаешь, они любят их больше нашего? Да они рады-радешеньки, что мы
Адамов Григорий
Буджолд Лоис
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Белов Вольф
Афанасьев Роман