Чтение 36–й страницы книги ~Ричард Длинные Руки

Альдер крякнул и сел на край плиты. Тут же раздался звон, на стене напротив вспыхнули красные огни, появилось светящееся колесо, размером с бульварное кольцо, завертелось, разбрасывая искры, будто шутихи в праздничную ночь. Альдер в испуге вскочил, звон оборвался, колесо погасло, а добавочные огни растворились в прежнем свете.

- Понятно, - сказал я медленно и замолчал, стараясь сообразить, что делать дальше.

Понятно и то, что Дух Огня представления не имеет, что на поверхности земли. Ему велели ждать, он и ждет. Возможно, их тут десятки, если не тысячи, ждали, да только энергия истощилась раньше. Он готов служить верой и правдой, его жизнь в моих руках, но он всемогущ... ну это я так, почему бы не помечтать, всемогущ только здесь, в глубинах земли.

- Ах да, - сказал я, - у меня есть еще одно странное устройство...

Я щелкнул пальцами. Альдер ахнул, вскинул меч. В трех шагах от нас возник красный демон. Размером с человека, похож на раскаленную глыбу металла, от него пошел зловещий багровый свет. Он застыл, чуть покачиваясь на полусогнутых ногах, воплощение непонятной и зловещей мощи, глаза его смотрят мимо нас.

- Что-нибудь знаешь о нем? - спросил я.

Дух Огня прошелся вокруг нас, я чувствовал, как потрескивают в воздухе, сгорая, мелкие пылинки.

- Нет, - ответил он. Мне почудилось в его густом голосе острое сожаление. - Никогда подобных мы не видели.

- А что у него за структура?

Дух Огня ответил незамедлительно:

- Он старше. Намного. Сложнее. Он вечен!

- Ого, - сказал я. - Ладно, не завидуй. Просто у него есть право доступа к аккумуляторам.

- Он берет жизнь... - сказал Дух Огня медленно, запнулся, сказал с трудом: - ...из... отовсюду... То, что пронизывает всех и все, он может...

- Не завидуй, - повторил я. - Зато ты живешь, а он в коме. Как его включить, не знаешь?

Справа и слева от меня беспокойно завозились Альдер с Ревелем, оба с выставленными перед собой мечами. Альдер решился, сделал шаг и остановился перед демоном.

- Сэр Ричард... а вы уверены, что это... это не сожрет нас?

Я подумал, кивнул.

- Ты прав. Кто знает, что у него в программе... Вдруг да нажму кнопку самоуничтожения? И будет еще один кратер, размером с небольшое королевство... Ладно, хватит умничать. Дух Огня, как нам выбраться наверх? Я имею в виду до того уровня, куда ты можешь нас доставить?

Альдер вздохнул, сказал с надеждой:

- Да я наверх могу и без лифтов, только покажите, по какой трубе лезть!

Я повернулся к силовому вихрю.

- Нам подниматься тем же путем?

- Нет, Повелитель... сэр Ричард! Теперь моей мощи достаточно, чтобы доставить вас на Второй уровень... сразу.

- Ага, - сказал я глубокомысленно, - тогда, того... доставь.

Глава 8

Свет вокруг нас померк. Я ощутил, что мы движемся вверх сквозь толщу горы, сперва как будто продавливаемся, затем все быстрее и быстрее, мимо, как за стенками прозрачного пузыря, замелькали слои пород, слились в сплошное серо-коричневое подрагивающее марево. Альдер беззвучно ахнул, силовой вихрь качнулся на острие хвоста, похожий на огромного головастика, мы услышали шелестящий голос:

- К сожалению, могу пока только так...

- Ничего, - ответил я бодро, хотя от ужаса в желудке стало холодно, - мы же только начинаем все восстанавливать!.. Сперва вот так, с каменных топоров, а потом...

Вспыхнул свет, мы оказались в большом зале с малахитово-зелеными стенами. Вихрь чуть промахнулся, и, когда силовое поле исчезло, наши подошвы опустились с высоты целых двух сантиметров, но я выговаривать не стал, он и так после стресса, побывав в полуватте от полного исчезновения, ведь инстинкт самосохранения им заложили не зря, иначе бы не дождался меня, Проверяющего, Того, Кто Вправе, и вообще Верховного Спасителя.

- Дальше мне запрещено, - сказал он. - Великий Запрет!

Я не стал спрашивать, что с ним случится: рассыплется ли в пыль или же просто выключится за какой-то линией, смотрел на стену, пока пальцы снимали с пояса молот. Дух Огня в виде небольшого беззвучного смерча, хотя, думаю, может принять любой облик, покачивался на тонком, как шило, острие.

- Запрет, - сказал я, - так запрет. Особенно если он еще и Великий. Ты запомнил, что когда я позову...

- Да, сэр Ричард, - ответил смерч. - Я услышу, где бы вы ни находились. И появлюсь... в толще земли под вами.

В его густом голосе послышалась виноватая нотка, я сказал бодро:

- Копейщики - это копейщики, а лучники - лучники. Каждому эдэм дас зайне. Ну, пока прощай, береги закрома и пиастры. Как-нибудь на досуге постараемся разобраться, что же там за сокровища...

Я замахнулся молотом, а Дух Огня моментально отступил и просочился сквозь каменную толщу. Молот ударил с тяжелым грохотом, одна глыба вылетела, как бильярдный шар от удара азартного игрока, молот исчез, а когда вернулся, я тут же бросил снова. От второго удара завалился целый участок стены.

Альдер с рычанием прыгнул в пролом, опередив меня.

Холод сковал мои члены, мы оказались в огромном зале, который строили не люди, а если и люди, то не совсем люди. Или с очень странной логикой и мышлением. На стенах не барельефы, не статуи, а нечто чуждое, враждебное, как если бы весь зал - гигантский каменный желудок с выступающими из стен наростами, полипами, железами. Свод деформирован, идет наискось, в нем вздутия, словно однажды вскипел, но моментально застыл.

Пол выглажен до зеркального блеска, весь в черно-лиловых квадратах и треугольниках, а в центре зала - лиловая воронка, уходящая вглубь. Туман в ней вращается медленно, мирно, словно густой кисель.

С мечом в одной руке и молотом - в другой, я торопливо осматривался, сердце стучит часто-часто.

Из пустоты раздался ясный холодный голос:

- Меня ищешь?

Под самым сводом возникла человеческая фигура. Я измерил взглядом расстояние, не доброшу, а фигура неторопливо пошла вниз, как снижающийся воздушный шар. Человек опустился на пол, почти моего роста, широк в плечах, выглядит молодым мужчиной, хотя по каким-то мелочам чую, что ему много сотен лет, подтяжками, инъекциями и подсадкой стволовых клеток пользуется не только для продления жизни, но и чтобы держать эту оболочку молодого красавца. Все мужчины, что бы ни говорили, не прочь выглядеть молодыми и сильными.

- Темный Ангел? - спросил я. - Тогда тебя.

- Да, - ответил он с интересом. - Так нередко называют меня. А, и женщину привели! Превосходно, превосходно... Может быть, расскажешь, где сумели спрятаться в подземелье? Все-таки я знаю его вдоль и поперек... Заклятие невидимости? Не пройдет, для меня нет покровов... Или даже сферу Тайтонса?.. Джек, Джон! Возьмите женщину.

Появились двое громадных слуг, Альдер заорал и бросился на них с поднятым мечом, Ревель атаковал с другой стороны. Колдун отмахнулся от них как от мух, и оба вдруг начали двигаться невероятно медленно, как попавшие в густой клей муравьи. А слуги, не обращая на них внимания, ухватили Женевьеву, сорвали с нее одежду и, голую, начали привязывать к металлической раме.

Колдун повернулся ко мне, на лице интерес, как будто рассматривает пойманного в лесу диковинного жука с цветными крыльями.

- И что ты хочешь, существо?

- Чтобы ты опустил девчушку, - сказал я, - освободил моего спутника, брата Кадфаэля. А сам, если повинишься и поклянешься оставить свою преступную деятельность, можешь отправляться в ад. Не трону... может быть. И даже не напинаю в зад, я хорошо воспитан.

Он усмехнулся, бледное лицо оставалось холодным, и резко изломанные брови придавали лицу мефистофельское выражение.

- Бравая речь, - произнес он саркастически. - Да вот только этот мир признает больше силу, чем гордые речи.

- Знаю, - ответил я. - Лови!

Молот вырвался из ладони, как засидевшийся на рукавице сокол. Захлопало, сверкающий диск пронесся через зал. Улыбка колдуна стала сардонической. Молот ударил о невидимую преграду за шаг до него, я отчетливо слышал удар. Моя ладонь поднялась, как замороженная, рукоять хлопнула вяло, пристыжено, я швырнул снова, уже не надеясь, молот пролетел, ударил и вернулся, совсем обессиленный.

Колдун сказал насмешливо:

- Будешь долбиться еще или же бросишься с мечом?

- А что с мечом? - осведомился я.

- Будет то же самое, - ответил он любезно. - Ладно, теперь ты держи мой удар. Это ведь по-рыцарски, да?

- Пробуй, - согласился я. - Кстати, только ради интереса: почему именно эту женщину, которую сопровождаем мы? Если нужны девственницы, то проще взять из соседнего села.

- Проще, - согласился он. - Я раньше так и делал. А потом обнаружил, что за одних получаю больше мощи, за других меньше. Долго ломал голову, пока не узнал, что и девственница девственнице рознь. Нужна еще и благородная кровь, да и та имеет отличия... Это вряд ли вам понятно...

Я кивнул.

- Почему же? Я слышал и про группы крови, и даже про резус-фактор, хотя и не знаю, что это. Есть, наверное, и другие уникальные факторы...

Он поинтересовался с некоторым удивлением в голосе:

- А тебя, как вижу, женщина меньше занимает, чем этот монашек?

- А как иначе? - удивился я. - Женщин везде хватает, а вот приятеля найти куда труднее...

Украдкой я, правда, осмотрелся, нет ли возможности улизнуть, однако за спиной уродливая стена в безобразных наплывах, настолько отвратительных, что почти прекрасна. Колдун вскинул руку, с кончиков пальцев сорвался поток лилового света. Я на миг оглох и ослеп, жуткий холод пронзил от макушки до пят, тело отяжелело, будто я вешу с гробницу Хеопса.

В грудь вонзилась тысяча ножей, едва сделал вдох, затем тяжесть ушла в пол, снова ощутил себя прежним, хотя все мышцы вздрагивают от пережитого ужаса. Сквозь шум и грохот в черепе услышал надсадный скрип.

Сверху на металлической раме опускается по направлению к лиловой воронке в центре зала распятая обнаженная молодая женщина. Я не сразу узнал Женевьеву, но Альдер каким-то чудом сумел освободиться от чар, с яростным криком ринулся, двигаясь все быстрее и быстрее, потрясая мечом, к тому месту, где она должна опуститься.

- Стой, дурак! - крикнул я.

Он остановился, не добежав всего двух шагов до края лиловой струи. Каменный пол там просто исчезал, таял, словно это он состоит из тумана, а лиловая муть - уплотнившаяся до звездных значений материя. Более того, я успел заметить, как под натиском все расширяющейся струи тумана исчезает камень. Лиловая муть действует как беззвучная фреза, как мощнейший растворитель, что превращает камень в ничто, а вместо него возникают кольца, похожие на раздутые тела змей...

- Вон там! - крикнул я хрипло.

У стены со скрипом поворачивается простейшая лебедка, длинный трос протянут у потолка через блок. Человек в темной одежде и с закрытым лицом медленно крутит огромное колесо с торчащими рукоятями, похожее на старинный штурвал, и рама с привязанной Женевьевой, подрагивая, опускается к этому лиловому водовороту.

Увидев нас, Женевьева отчаянно закричала. Альдер бросился на человека у штурвала. Поднявшись с пола, Ревель заковылял за ним. Я же проследил за ними взглядом, вздрогнул: вдоль стены, где особо чудовищные наросты, сверкает гранями глыба льда, а в середине - брат Кадфаэль со вскинутыми руками. Мне показалось, что я рассмотрел даже смертельную муку на его навсегда застывшем лице.

В глазах прояснилось, колдун по-прежнему на том же месте, смотрит на меня с холодным любопытством.

- А ты крепче, чем я думал, - сказал он одобрительно. - Даже не знаю, распылить... или взять в слуги?

- Кто идет за шерстью, - ответил я, - возвращается стриженым.

Он переспросил в недоумении:

- Как-как?

- Я бы разъяснил, - сказал я, - но не при даме.

Он хмыкнул, в черных блестящих глазах одобрение такой браваде, ведь и дама в его руках, и все мы.

- Посмотрим, - задумчиво проговорил он, - насколько ты крепок.

По его хлопку в ладоши прямо в стене возникла высокая дверь. Створки распахнулись, словно их отстрелили в ракетной шахте, в зал вошел, тяжело громыхая железом, рослый рыцарь. В прекрасных доспехах, королю впору, с обнаженным мечом в длинной руке и щитом на локте другой. Он сделал несколько шагов, двигается быстро, и только сейчас я начал понимать, что этот гигант выше меня почти на голову, шире и массивнее почти вдвое, а доспехи на нем наверняка в два пальца толщиной.

- Я здесь, Хозяин! - громыхнул он железом и голосом. Колдун повел в его сторону рукой.

- Людвиг фон Лихтенберг, барон Прованса, граф Корнуэла и герцог Лифтлонгии. Служит мне вот уже сорок лет. Без всякой платы, только из убеждений. А наградой ему всего лишь вечная молодость и крепнущая мощь рук. Сумеешь одолеть, займешь его место. Граф, если не хотите, чтобы этот человек взял то, чем вы владеете...

Гигант люто всхрапнул и двинулся на меня, поднимая меч. И с каждым шагом он как будто вырастал, а шаги становились все тяжелее.

Я судорожно вдохнул и не смог выдохнуть из охваченной спазмом груди. Голова рыцаря сидит на широченных, как обеденный стол на шесть персон, плечах, железный шлем похож на походный котел запорожского куреня, а руки толще, чем мои ноги. Не думаю, что под стальными пластинами тощие бицепсы, двигается рыцарь легко, а это значит, что его мышцы под железом вздуваются чудовищными буграми, переливаются в ожидании схватки.

Панцирь подогнан изумительно, я думаю, если его хозяин вздумает перейти реку по дну, белье под доспехами останется сухим. Тем более лезвию моего меча не отыскать щель, а рубить по стыкам, в надежде найти слабое место, мне вряд ли дадут.

Он надвигался легко и быстро, я невольно отступил на пару шагов, еще не сообразив, как драться. На случай, если соврал, я размахнулся и запустил в него молотом. Тот с такой стремительностью исчез из моей ладони, что я только успел увидеть размытую поблескивающую полосу, которая с жутким звоном оборвалась у груди железного гиганта.

Обратно молот летел вяло, сделал всего лишь пару оборотов в воздухе и шмякнул рукоятью в раскрытую ладонь. Я повесил его на пояс, подхватил щит и приготовился к схватке.

Лихтенберг вытащил меч из ножен, это же целый рельс, остро заточенный с одной стороны, легко взмахнул крест-накрест, явно красуясь, все это на ходу, щит висит на сгибе левой руки свободно, но чувствуется, что вскинет его с великой легкостью.

Я вдохнул всей грудью, дожидаться нет смысла, сам быстро шагнул навстречу. Лицо рыцаря скрыто опущенным забралом, но мне почудилось, что рассматривает меня с пренебрежительным интересом. Похоже, не так часто ему удается скрестить оружие с противником, если в самом деле находится здесь безвыездно, так что можно надеяться, что бой не закончится в первую же минуту. Ему захочется размяться, проверить свои приемы, а мне это может спасти шкуру.

- Приветствую, сэр Лихтенберг, - сказал я.

Он едва-едва наклонил голову, за решеткой забрала что-то прогудело, словно коротко ревнул медведь. Я отсалютовал, сказал громко.

- Вы очень любезны. Надеюсь, ваше владение мечом на том же уровне.

Я сделал быстрый шаг, выпад и ударил мечом. Рыцарь подставил щит, мне почудилось, будто я нанес удар по наковальне. Щит даже не дрогнул, я нанес второй удар, третий, рыцарь подставлял щит, за решеткой забрала поблескивали зрачки, меч в исполинской ладони не двигался, а я пошел по кругу, нанося удар за ударом: несильные, пробные, надо следить и за его мечом, одного взмаха хватит, чтобы расколоть меня в моих доспехах, как жука в хитиновом панцире.

Наконец рыцарь поднял меч, я отпрыгнул, но удара не последовало, он просто ткнул в мою сторону, я успел ударить сбоку, лезвие скользнуло справа по моему боку, а я постарался шарахнуть его по голове. Мой удар, естественно, не достиг цели, хотя чуть-чуть шлем и задел, мы тут же обменялись легкими ударами, железо постоянно звенело, в один из замахов я увидел бледное лицо Альдера, он сражался с двумя монстрообразными слугами с окованными железом палицами в руках, Ревелю достался еще один, а сверху донесся отчаянный крик Женевьевы.

Она, привязанная к железной раме, медленно опускалась в.лиловый водоворот в центре зала. Решетка вздрагивала, я избежал удара Лихтенберга, опрометью бросился к колодезному вороту, одним ударом со спины раскроил череп ухватившемуся за штурвал огромному толстому жрецу и сам торопливо начал крутить в обратную сторону.

За спиной услышал предостерегающий вскрик, повернулся и одновременно отпрыгнул. Острие меча с жутким лязгом высекло искры о железные спицы.

Я инстинктивно ухватил гада за руку, вывернул, меч выпал, а я ударом с другой руки снес голову нерасторопному.

Лихтенберг тяжело шагнул в мою сторону, но я бегом ринулся к нему, крича на ходу:

- Мои извинения, барон!.. Но вы же понимаете, наш долг бросаться на помощь даме...

Он хрюкнул и остановился, ожидая. Я подбежал сам и замахнулся мечом, лучше драться здесь, а там пусть по возможности Альдер с Ревелем. Лихтенберг подставил щит, сам взмахнул мечом, я понял, что играет со мной, как тюлень с рыбой, это я вижу, может быть, видит даже Альдер, это Женевьеве кажется, что рубимся на равных, ведь мечи взлетают, сталкиваются в воздухе, наносят удары по щитам, по доспехам. Если бы он в полную силу ударил в щит, от него остались бы щепки, но я успевал принимать удар и сразу же чуть отдергивать щит, чтобы пустить удар по скользящей, к тому же противник может потерять равновесие и слегка провалиться за своим мечом...

Увы, он намного опытнее, ни разу не потерял равновесия, ни разу не ушел за своим мечом, двигается достаточно легко, но, судя по всему, быстрее двигаться уже не может, я прыгаю вокруг него, как бандерлог, уже целую вечность, проверил, я чуточку превосхожу в скорости, мои синапсы короче, а нервная система намного разветвленнее.

В какой-то мере громадный рост барона, массивное телосложение и прекрасные доспехи работают на меня, тормозя его движения, но, увы, не настолько, чтобы я отыскал уязвимое место и воткнул в него меч по самую рукоять. К тому, если я прощелкаю хлебалом хоть на секунду, он одним ударом разрубит меня, как я уже сказал, словно майского жука в его прочных хитиновых доспехах.

Я прошел вокруг него, как кот ученый, не меньше пяти раз, пока не начал соображать, как поступить дальше. Все-таки я рожден в мире больших скоростей, я хотя бы понаслышке знаю о существовании сотен и даже тысяч воинских приемов, видел в кино, как дерутся мушкетеры, самураи и таеквондисты, как хитро поступают ниндзи, как рубятся запорожские казаки, персидские "бессмертные", спартанские гоплиты, римские легионеры и гладиаторы, все это перемешивается в голове и дает такой коктейль, что если правильно воспользоваться...

Правда, я ничего этого не умею, но не умеет и этот гигант, но я знаю, что существуют приемы, которыми можно завалить такого быка, а он о таком даже не слыхивал. Доступные ему приемы просты: либо на коне выставить впереди себя копье и постараться вышибить противника из седла, либо в пешем бою рубить мечом сверху вниз и совсем редко - наискось.

Альдер торопливо крутил, решетка, что уже почти касалась лилового тумана, медленно начала подниматься. Женевьева только всхлипывает и полными надежды глазами умоляюще смотрит на Альдера.

Двое громадных слуг подбежали к Альдеру, один замахнулся дубиной, второй сразу ухватился за колесо, заскрипели железные цепи, рама начала раскачиваться, поползла вниз. Женевьева вскрикнула, Альдер заторопился, кое-как разделался с противником, бросился на второго, снес ему голову и, сунув меч в ножны, обеими руками ухватился за штурвал.

Наконец мне показалось, что одно уязвимое место в защите Лихтенберга я все-таки заметил. Когда гигант наносит косой удар, на боку слегка раздвигаются стальные пластины. Даже не раздвигаются, а чуть-чуть приподнимаются края, и если бы против гиганта дрались мы с Альдером, то я бы отвлекал его спереди, Альдер же попытался бы сунуть лезвие меча под оттопыренную пластину.

Но Альдер занят, вот к нему побежали сразу трое с пиками в руках, у каждого еще и меч на поясе, а я тем временем начал готовиться к дикому движению, несколько раз представил себе этот трюк, такое часто видел в кино, но здесь отступаю под ударами совсем не кина, выждал богатырский замах, сделал вид, что принимаю удар на щит, а сам быстро-быстро, совсем не по-рыцарски, а как какой-то трусливый джап или китаец скользнул к гиганту вплотную, еще на полшага, и лезвие моего меча, скользнув по пластинке, вошло под соседнюю...

Я ударил изо всех сил, меч с трудом вошел на ладонь, я тут же выдернул, упал, потому что лезвие чужого меча стремительно приближалось, откатился и поспешно вскочил на ноги.

Гигант вскрикнул страшным голосом. Щит соскользнул с его руки, булатная рукавица хлопнула по тому месту, куда вошел меч, в инстинктивном жесте закрыть рану. Несколько мгновений он пожирал меня глазами, за решеткой забрала разгорелось настоящее пламя, затем, не поднимая щит, ринулся на меня.

Я отпрыгнул, никогда не думал, что такие гиганты могут двигаться так быстро: обычно эти закованные в железо горы поворачиваются медленно, с достоинством, ибо суетливость к лицу разве что слугам.

Он размахивал мечом, я позорно убегал, да фиг с ним, рыцарством, у меня не бегство, а тактический маневр, так я считаю, а эта башня ревет и все старается поразить меня одним и тем же ударом сверху вниз, так Ричард Львиное Сердце, как написано в учебниках истории, рассекал до седла сарацинских эмиров.

Альдеру с Ревелем совсем худо, троих они срубили, но оба ранены, а к ним бегут сразу пятеро. Они заслонили собой колесо, доспехи забрызганы кровью, на лице безумная ярость, драться будут до последнего...

Уворачиваясь и увертываясь, я утвердился в мысли, что Лихтенберг не знает других ударов, да, понятно, рыцарские мечи и не позволяют фехтовать, это придет потом, когда мечи истончатся и превратятся где в сабли, где в шпаги, а здесь только могучие тяжелые секачи, рассчитанные на горы мышц. Да и какое фехтование, и шпаги, и сабли бесполезны против таких доспехов.

Альдер и Ревель поразили всех пятерых, но и сами полегли, изрубленные, исколотые, истекающие кровью.

Я ухитрился отпрыгнуть, избегая страшного меча Лихтенберга, случайно оказался в удобной позиции и тут же ткнул мечом, как копьем. Острие так же точно скользнуло под пластинку, я нажал, рассчитывая на то, что гигант устал бегать за мной, движения потеряли скорость и точность, однако его меч просвистел над моей макушкой, сдернув клок волос.

Женевьева взвизгнула, там к штурвалу подошел еще один в темной робе, крутанул раз, и рама толчками начала опускаться к лиловой воронке. Я хотел было начать отступать в ту сторону, но за спиной жреца зашевелился Альдер, привстал и, подобрав меч, с силой ударил жреца под колени.

Гигант уже дышал так шумно и мощно, что забрало шлема едва не выгибается наружу при выдохе, впрочем, во время вдоха почти прилипает к губам. Двигается медленно, тяжело переступает, следуя за мной, и хотя я сам едва волочу ноги от смертельной усталости, но он вовсе не взмахивает мечом в надежде задеть меня, а скупо готовится к завершающему удару.

Я быстро взглянул на Хозяина. Он с великим интересом рассматривает наш поединок. И хотя заявил, что победителя оставит себе в услужение, но что-то не верится, чтобы вот так взял и позволил мне остаться в живых после такого поединка. Не знаю, на чем поймал этого Черного Рыцаря, но наверняка видит, что я не так слаб духом. Возможно, даже не позволит мне нанести смертельный удар...

Отступая, я все чаще посматривал на него, да, следит за каждым движением, очень напряженно, словно готовится вмешаться...

Я сорвал с пояса молот и, продолжая отступать от гиганта, швырнул быстрым коротким движением. Ни рыцарь, ни Хозяин не поняли в первый миг, куда я бросил так странно, а там раздался хрустальный звон, на каменные плиты обрушился град крупных и мелких осколков льда. Больше я в ту сторону не смотрел, отступал, увертывался, по железному боку стекает уже не одна красная струйка, при каждом шаге остаются кровавые следы.

Гигант стоял, слегка раскачиваясь, я надеялся, что от слабости, хотя, возможно, он просто переносит вес с ноги на ногу, выбирает позицию для завершающего удара. Я тоже стоял и дышал часто, шумно, ничуть не притворяясь, одна надежда на то, что я сохранил сил больше.

За моей спиной возник слабый свет, начал усиливаться, словно в зале некто поворачивал верньер бимера. Я не отрывал взгляда от гиганта, он всхрапнул и поднял меч обеими руками. Удар должен быть тяжелым, раскалывающим меня, как гнилой орех. И в этот миг я увидел еще один шанс: доспехи рассчитаны на все варианты схватки, когда их хозяин держит в одной руке меч, в другой - щит, поверженного противника добивают особым кинжалом, мизерикордией, но вовсе не этим варварским ударом...

Я бросился вперед и вонзил меч все тем же невиданным в эпоху рыцарства ударом, словно у меня в руках не меч, а шпага. Острый кончик вошел между сочленениями, а там я нажал со всей оставшейся силой и, выпустив меч, кувырком ушел мимо, а меч гиганта просвистел рядом и с силой высек сноп искр о каменные плиты.

С трудом вскочив на ноги, я увидел, как ревущий гигант раскачивается вперед-назад, его меч вывалился из ослабевших ладоней. Раскачиваясь все сильнее, он ухватился за торчащий из его живота меч, я замер, если выдернет, я погиб...

Гигант повалился вниз лицом. Раздался скрежет, на спине вздулась пластина панциря, и, пробив ее, острие меча высунуло острый клюв, а затем выдвинулось почти до половины.

Отчаянно верещала Женевьева, железная рама медленными толчками опускалась в лиловую жуть. Свет в зале вспыхнул яркий, трепещущий, словно заработал гигант-электросварщик. На стенах возникают и мгновенно пропадают причудливые тени. Я торопливо подобрал молот, огляделся.

Вокруг брата Кадфаэля сверкает чистый свет первого дня творения, колдуна окружает прозрачная лиловая сфера, похожая на пленку мыльного пузыря, однако я понимал, что стена из силовых полей может быть гораздо прочнее любых крепостных, даже если те выковывать из легированной стали.

Они смотрели друг на друга неотрывно, мне почудилось, что свет постепенно отступает, да и лицо Кадфаэля искажено, по лбу катятся крупные капли пота.

- Держись! - крикнул я хрипло. - Я иду!

Колдун на миг скосил в мою сторону глаза, лиловая сфера тут же прогнулась и чуть подалась под давлением света. Я подбежал на подгибающихся ногах к поединщикам.

Кадфаэль явно уступает, держится только невероятным усилием воли, пот градом, из груди вырываются хрипы. Их борьба напоминает сцепивших руки армрестлеров, подается то один, то другой, оба изнемогают, но ни один не может одолеть другого... Внезапно я понял, что колдун все равно победит: брат Кадфаэль просто не способен на насилие, он мирный проповедник, миссионер...

- Убей его! - потребовал я кровожадно.

- Не... могу, - донесся искаженный страданием голос Кадфаэля.

- Убей, - повторил я. - Получишь святости больше!..

- Н-нет...

Надо было сказать, что половина его грехов зачтется, это подействовало бы лучше, он помешан на своей греховности, но все равно не убьет, я торопливо ухватил молот, поймал взглядом перекошенное лицо колдуна. Тоже измучен, выкладывает последние силы, меня раздавить будет проще...

Молот вырвался из моей ладони, как крылатая ракета. Раздался сухой хлопок, лиловый пузырь исчез. Колдун только-только успел скосить глаза в мою сторону, как молот подобно камню из катапульты, рушащей крепостную стену, ударил его в плечо. Послышался странный треск, будто я разбил скелет динозавра в музее. Молот описал лихой полукруг, я выставил ладонь, не выпуская из виду колдуна.

Он сполз на пол, на стене пламенеет огромное кровавое пятно, словно туда выплеснули ведро краски. Кадфаэль тоже опустился, сел, на лице виноватая улыбка, ноги не держат, я подбежал и остановился над колдуном.

- Ну что?

- Я умираю, - прошептал он.

- Даже звери в долине устроят пляски, - сообщил я.

- Кто ты?

- Я тот, - сообщил я, - кто отправляет в ад.

Над головой скрипело и трещало, это раскачивалась рама с привязанной Женевьевой. Альдер сумел воздеть себя на ноги, крутил колесо, наваливаясь всем телом, поднимал конструкцию, а когда лиловый водоворот постепенно истаял и там оказались все те же каменные плиты, начал так же медленно опускать.

Затем я услышал звон, грохот. Железная рама, вместо того чтобы опуститься плавно, рухнула с высоты полуметра. Альдер, выпустив колесо, растянулся рядом. Под ним растеклась широкая лужа крови.

Я заорал, бросился к нему, с размаха шлепнул широко раскрытой ладонью по спине. Из меня как будто душу выдернули, настолько много потребовалось Альдеру, я только сейчас рассмотрел, как жутко он иссечен: и все же, умирающий, ухитрялся крутить колесо и еще драться с целым отрядом слуг колдуна!