на углу Морской и Вознесенского. В его распоряжении было достаточно
динамита. И воля шести товарищей была как динамит.
Белостоцкий" бежал, боевиков Маркова и Басова схватили. Но Швейцер все же
работал по ночам в отеле "Бристоль" готовя бомбы.
криком метнулись в стороны от отеля "Бристоль". Извозчичьи лошади
подхватили. Из четырех этажей "Бристоля" летели стекла, каменья, доски. На
улицу из развалившихся стен падала ломанная мебель. Кучей вниз ухали
кирпичи, смешанные с розовой пылью. Напротив, у старого Исаакия, взрывом
свалило воронихинскую решетку.
Голова была откинута, лицо обращено к улице. Грудная клетка разворочена, в
левой половине не было ничего. Позвоночник был бел, открыт. Руки без кистей
и части предплечья валялись рядом. В обломках, мусоре лежали куски мяса,
мышц и сердце.
бледная Вера. Труп был один. И Вера сразу узнала, что это не Савинков.
часы: - было 12. Вера поняла, что ждет детей. И когда в передней зашаркали
ноги няньки, а потом раздались, близясь к комнате, смешные ударчики по
коридору, Вера встала, с улыбкой осветившей испитое лицо, подхватила Витю,
покрывая поцелуями его розовые от гулянья щеки, не слушая, что что-то
смешное рассказывает Витя.
Сергея. Англичане в "Daily Telegraph" писали: - "Снова красная звезда
тирано-убийства мрачно засияла на темном русском небе. Сергей был унесен в
один момент одной из тех фатальных бомб, которые русские конспираторы умеют
так хорошо готовить и так хорошо бросать. Вы не можете безнаказанно доводить
народ до бешенства или отрицать за ним элементарные права свободных граждан,
не вызывая тем тираноубийства. Сергей был тиран в старом смысле этого слова,
каких история и трагедии рисуют в самых мрачных красках. Великое изречение
блаженного Августина правдиво и поднесь: - когда справедливость отброшена в
сторону, верховная власть является разбоем".
Сергея не вызвало в мире ни удивления, ни ужаса. Его предвидели, ожидали и
когда оно исполнилось - произвело впечатление необходимости. Если б в России
не было заговоров, надо было бы спросить себя: - каким образом отсутствует
следствие, когда налицо причина? Русское самодержавие проповедует
посредством залпов незыблемость своих основ и получает в ответ динамитные
бомбы. Кто играет в истории такую кровавую роль, как Сергей, всегда должен
быть готов к кровавому концу. Царизм не должен удивляться, что его
катастрофы не вызывают ни в ком сочувствия".
что таинственные судьи произносят свои приговоры над тиранией без ошибок.
Кто осмелился бы защищать Плеве? Кто осмелился бы горевать о судьбе Сергея?
Великие князья изъяли себя от действия гуманности. Они ведут себя как хищные
звери в бараньем стаде. Пресыщение привело их к удовлетворению чувственности
всякой ценой. Их частная жизнь полна преступлений, кутежей. И среди всех
этих преступников худшим был Сергей".
безоружную толпу, желавшую на коленях просить о своих нуждах, царь, уступая
настойчивым советам своих родичей и приближенных, наградил свинцовым дождем.
Этим поступком царь поставил себя вне законов. Он чудовище подобное тем,
которые давали ему советы. На царские пули народ отвечает динамитом..."
но приятное чувство: - "О смерти Сергея Романова пишет весь мир, а убил его
он, Борис Савинков". Савинков знал, как его встретят в Женеве.
все. Старые, молодые, Чернов, Рутенберг, Рубанович, Ракитников, Авксентьев,
Тютчев, Натансон, Брешковская, Бах, Шишко, Зильберберг. Много толпилось
народу. Самым молчаливым был Азеф. Расплывшейся тушей сидел в углу, только
изредка улыбался, когда окружали товарищи и жали руки. Он был главой
праздника. Бабушка Брешковская, когда вошел Азеф, поклонилась ему по-русски
- до земли. Чернов обнял его, и расцеловал.
тебя! Нет уж, товарищи, - покрывал всех его тенор, - не тот разговор будет у
нас с социал-демократами! Не тот-с, кормильцы! Много дыму да мало пылу! А
тут, как говорится, бай, бай, да и слово молви! За нами пойдут крестьяне, за
нами рабочие! Горой пойдут! И власть над революцией будет наша, эсеровская
власть! И Россия будет наша, эсеровская Россия. А эс-деков под хвост,
товарищи! Да здравствует Б. О.! Да здравствует ЦК партии!
Азеф пил короткими, животными глотками. Был взволнован. Убийство Сергея было
неожиданным. Азеф думал, Савинков измотавшись в наблюдении, бросит. Поэтому
попросил и второй стакан. От нервности мучила жажда.
Азефа. - Не воду, дорогой, надо пить! Шампанею! Шампанеей будем тебя
отпаивать, Ваня! Так-то!
губами.
по-прежнему круглый год сияло огнями.
руку. Савинков сейчас любил Азефа. Савинков чувствовал, с ним жизненно взяли
они одну линию и понимали друг друга. Внутренне знал, что Азеф сильнее. Но в
этом не любил признаваться даже себе.
ни на кого не смотря, за ним шел Азеф. Савинков был щегольской, изящный.
окна. Савинков пошел за Азефом. Тот, обогнув стол, грузно вдавил себя в
мягкое кресло.
гербом, они долго выбирали меню.
"Либфрауенмильх" ?
заказывал. Лакей необычайно быстро все записал в блокнотик и, поклонившись,
побежал.
воском лицо Азефа ласково улыбалось вывороченными, липкими губами.
подносом с затуманившимися, охолоделыми рюмками и с дымящимися почками в
мадере, подбежал лакей.
отбежал. Савинков стал раскладывать.
глядя на Азефа. - Таких как "поэт" у нас нет и не было в Б. О. Если б таких
было больше, можно б было перебить в две недели весь царствующий дом.
рассказал про истерику на извозчике, после убийства. Азеф захохотал. Дальние
гости оглянулись. Азеф на них не смотрел.
узнал от Швейцера, о Леонтьевой, о Барыкове, Ивановской, о боевой группе в
Москве, Азеф за едой, словно и не слушал. Задавал вопросы изредка. Ему нужен
был эквивалент. Он его искал. И за ужином Азеф выяснял, что отдать полиции
взамен отданного партии Сергея. В математически точном мозгу за прозрачным
"Либфрауенмильх", которое оба пили небольшими, холодноватыми глотками, у
Азефа создалась отчетливая картина, кого безопасно отдать Ратаеву. Когда все
стало ясно, он развалился в кресле, приятно вытянув ноги под столом, и,
расправляя складки на жилете, гнусаво сказал:
Это я настоял. Чернов был против.
неприятную ему фигуру теоретика.
приходи обязательно на первое заседание. Интересный вопрос. Помнишь, я
говорил тебе в Петербурге, - прищурил Азеф темные маслины глаз, лицо стало
Володихин Дмитрий
Конюшевский Владислав
Ильин Андрей
Посняков Андрей
Андреев Николай
Распопов Дмитрий