времени даром.
женщины дожидались, когда на них женятся неверные мужчины, теперь же я,
мужчина, буду преданно ждать, пока неверная позволит на ней жениться.
потом подозвала такси со стоянки у Старых городских ворот и сказала
шоферу:
12
называемых лоботрясов, но даже среди них не было ни одного, кто так не
хотел бы идти домой, как Мартин. Некоторые бежали домой со всех ног,
потому что проголодались, или потому, что дома их ожидало что-нибудь
приятное, или потому, что им надо было идти за покупками или разогревать
обед для младших братьев и сестер. Генрих сам готовил еду для своей
маленькой сестренки, на уроках он сидел очень усталый и стремглав бросался
бежать, едва только прозвенит звонок. Его мать уходила на работу за
двадцать минут до конца занятий в школе, и Вильма оставалась одна с Лео, а
Брилах сидел как на иголках, когда знал, что Вильма одна с Лео. На
последнем уроке он то и дело шептал: "Я не могу сидеть на месте от
беспокойства!"
забот, и школу он воспринимал как дело второстепенное, ненужное, но в то
же время симпатичное, как нечто далекое от жизни. Пузырьки воздуха под
ледяной корой, милые игрушки, забавляться которыми чрезвычайно приятно,
хотя они и отнимают много времени. А иногда в школе было просто скучно, и
тогда Брилах на последнем уроке засыпал, если только страх за Вильму не
мешал ему заснуть.
застывало, чтобы одним рывком перекинуть большую стрелку на двенадцать, -
и тогда раздавался звонок. Генрих вскакивал, они хватали ранцы, на бегу
надевали их через плечо и неслись по коридору, потом через двор - на
улицу, вперегонки до угла: там он сворачивал направо, а Генрих - налево.
Они обгоняли остальных и бежали по мостовой, а не по тротуару, чтобы не
сталкиваться с потоком идущих в школу девочек.
На прощанье Мартин крикнул:
пробежать ее и за пять минут. Сегодня он бежал очень быстро, задыхаясь от
нетерпения, и уже издали увидел, что машины Альберта нет возле дома. Он
остановился у какой-то ограды, перевел дух и оглянулся назад, на аллею, по
которой Альберт должен вернуться от Брезгота. Идти домой не хотелось.
Больды нет, Глума нет, и вообще пятница - день опасный, это бабушкин день.
Еще не до конца разыграна _кровь в моче_, у Фовинкеля сегодня подают
пятьдесят различных рыбных блюд, а он терпеть не может рыбу. Когда Альберт
выедет из-за угла, то сразу увидит, что он сидит здесь, и он злился на
Альберта за то, что его машины до сих пор еще нет у подъезда. Мартин встал
и поплелся к стоявшей в самом конце аллеи бензоколонке.
он встречал на углу; они пересекли мостовую, взглянули на большую золотую
стрелку башенных часов и припустили рысцой. Несколько девочек, задыхаясь,
бежали по аллее, а вдали группа девчонок шла совсем не торопясь. Он хорошо
знал их всех, потому что тех, что сейчас припустили рысцой, он встречал
ежедневно перед началом второй смены, у самой школы; тех, что бежали по
аллее, он встречал всегда у бензоколонки, на ограде которой сейчас сидел.
Сегодня все перепуталось, и Мартин злился, что так поспешил домой. Всегда
он шел одним из последних, и когда появлялись приунывшие прогульщицы, он
обычно уже сидел на ограде колонки, а они не бежали, зная, что все равно
не успеют. Это были те девочки, которые сейчас вдали спокойно прыгали
через тени деревьев, словно через ступеньки. Он встречал их всегда у
колонки, а сегодня он успел дойти до самого дома и вернуться, а они все
еще не добрались до колонки. С развевающимися волосами, с пылающими лицами
пронеслись мимо него те, что еще не привыкли опаздывать. Минутная стрелка
часов на церковной башне совсем приблизилась к трем, бежать не стоило,
потому что успеть на урок им уж не удастся.
виноват во всем был Альберт.
второго, и нормальный ритм жизни был восстановлен. Зря он бежал, зря
торопился, с этой минуты все пошло, как в обычные дни. Прогульщицы
смеялись, болтали, а он с завистью глядел на них - они принадлежали к
числу _отчаянных_, и сам он очень хотел бы быть на их месте. _Отчаянными_
считались такие, которым было на все наплевать. Само по себе понятие
_отчаянный_ оставалось загадочным, среди них встречались такие, у
родителей которых водились деньги, и такие, у которых денег не было. На
Брилаха это иногда находило, и у него к отчаянности примешивалась
известная доля гордости, на лице Брилаха можно было прочесть: "Ну чего вам
от меня надо?" Отчаянными считались те, о которых директор говорил, что их
нужно переломить, - это звучало ужасно, будто речь шла не о детях, а о
спичках или костях. Одно время он даже думал, что переломленные это как
раз и есть те, которых подают на стол в погребке Фовинкеля. Во втором
классе переламывали Хевеля, а потом он исчез. Полиция приводила его в
школу, но на переменах он все равно исчезал. Потом он подбил на это и
Борна. Борн и Хевель жили вместе в бомбоубежище, и уже тогда они делали
бесстыдное, а когда их наказывали, они только смеялись, и директор
говорил: их необходимо _переломить_. Потом Хевель и Борн исчезли, и он
решил, что их просто _переломили_ и подают на стол в погребке Фовинкеля
пожирателям детей и переламывателям костей, которые платят за это
много-много денег.
загадочным, а бомбоубежище, в котором жили когда-то Хевель и Борн, так и
осталось среди каких-то огородов - таинственная, бетонная громада без
окон. Их _переломили_, и после этого они бесследно исчезли, - попали в
колонию, как говорил Альберт.
Мартин глядел на приближающиеся со стороны города машины, только
Альбертова "мерседеса" - старенького, неуклюжего, мышиного цвета - среди
них не было, - Мартин не спутал бы его ни с какой другой машиной.
работу он уйдет только в три. Больда прибирает в церкви. Можно, конечно,
пойти к ней, съесть, забравшись в ризницу, один из ее бутербродов и запить
его горячим бульоном из термоса.
в конце аллеи и ничуть не спешила. Он хорошо знал это состояние - не все
ли равно опоздать на двадцать минут или на двадцать пять. Девочка с
большим интересом разглядывала первые опавшие листья, набрала целый букет
больших, почти зеленых, только чуть тронутых желтизной. С букетом листьев
в руках она спокойно пересекла улицу.
восхитило спокойствие, с каким она остановилась у кинотеатра "Атриум",
чтобы посмотреть афиши. Он даже придвинулся поближе к "Атриуму";
бензоколонка стояла как раз рядом с кинотеатром. Афиши они вместе с
Генрихом уже разглядывали и решили в понедельник пойти в кино.
парка, они были полуоткрыты, в просвете их стояла женщина в лиловом платье
с золотым высоким воротником. Широко раскрытые глаза женщины были
устремлены на того, кто в данный момент стоял перед плакатом, а наискось
через ее лиловый живот тянулась белая надпись: "Сеанс для детей". На
заднем Плане был замок, а на самом верху, на светло-голубом небе название
фильма: "В плену у сердца". Мартин не любил фильмы, о которых извещали
афиши с женщинами в закрытых платьях и с белой надписью: "Сеанс для
детей", эти фильмы сулили непроходимую скуку, а фильмы с женщинами в
открытых платьях и с красной надписью: "Детям до 16 лет..." предвещали
безнравственное. Но ни _безнравственное_, ни скука не привлекали его,
лучше всего были фильмы про ковбоев и мультипликации.
детского фильма, на ней женщина с открытой грудью, ее обнимает мужчина в
съехавшем набок галстуке. Галстук здорово съехал набок, вид у мужчины
взъерошенный, и все это очень напоминает то слово, что мать Брилаха
сказала кондитеру, когда он вместе с Генрихом и Вильмой ходил встречать ее
с работы.
кучи свежевыпеченных, еще теплых хлебов; ему нравилось чавканье машины,
месившей тесто, нравился шприц для крема, которым кондитер выписывал на
тортах: "С днем рождения". Кондитер писал быстро, аккуратно и правильно,
быстрей, чем некоторые пишут авторучкой, а мать Брилаха легко и проворно
наносила шприцем цветы и домики, дым из труб и всякие красоты. Когда они
приходили вместе с Брилахом, они останавливались перед неплотно прикрытой,
обитой жестью дверью, к которой обычно подъезжали грузовики с мукой, и,