Чтение 36–й страницы книги ~Мерзкая плоть~

этакая, с утра уже второй изгваздала.

Флорин добавил: -- А знамя-то мисс Нина заметила.

В библиотеке полковник Блаунт сказал: -- На вечер у меня припасено для
вас кое-что интересное. Я только что получил две последние проявленные
пленки моей кинокартины Вот мы их вечером и посмотрим. Смотреть придется у
пастора, потому что у него есть электричество, везет человеку. Я его
предупредив, что мы будем. Он как будто не очень обрадовался. Стал говорить,
что ему завтра читать три проповеди и к ранней обедне надо встать в шесть
часов. Совсем не похоже на рождественский дух милосердия. Да еще не хотел
заехать за нами на машине. Тут всего-то каких-нибудь четверть мили, для него
это пустяк, а нам легко ли идти пешком по снегу со всей аппаратурой? Я ему
сказал: "Если бы вы сами поступали по-христиански, мы бы, может быть,
охотнее жертвовали на ваши за граничные миссии, и на бойскаутов, и на
постройку органа". Ну, это его проняло. Да я сам, черт возьми, предоставил
ему место в здешнем приходе, так кто же, как не я, имеет право на его
автомобиль?

Когда Нина и Адам ушли к себе переодеваться к обеду, она сказала. --
Вот видишь, я же говорила, что папа тебя не узнает.

Адам сказал, -- Смотри, кто-то повесил у нас над кроватью омелу

-- Флоринов ты, по-моему, сильно удивил.

-- Погоди, что еще скажет пастор. Когда я был здесь первый раз, он
отвез меня на станцию. Он тогда решил, что я сумасшедший.

-- Бедный Рыжик. Я все думаю, очень гадко мы с ним поступили? Но это
словно сама судьба велела, чтобы его именно сейчас вызвали в полк.

-- Я оставил ему чек в уплату за тебя.

-- Милый, ты же знаешь, что это не чек, а фикция.

-- Все чеки хороши, пока банк не отказался по ним платить а завтра
Рождество, потом второй день праздника, потом воскресенье. Раньше
понедельника он не предъявит его к оплате, а до тех пор мало ли что может
случиться. Вдруг еще объявится пьяный майор. А на худой конец я всегда могу
отослать тебя ему обратно.

-- Скорее всего, этим и кончится... Милый, наше свадебное путешествие
-- это был такой ужас... холод собачий, а Рыжику непременно нужно было после
обеда выхаживать взад вперед по какой-то террасе, любоваться луной над
Средиземным морем. Весь день он играл в гольф и заводил знакомства с другими
англичанами в нашем отеле. В общем, что-то кошмарное... это же с тоски
повеситься можно, как сказала бы бедная Агата.

-- Я тебе говорил, что был на ее похоронах? Народу почти никого не
было, только Казмы и какие-то тетки. Мы пошли с Вэном, предварительно
выпили, и на нас все глазели. По-моему, им казалось, что я отчасти повинен в
катастрофе.

-- А Майлз не был?

-- Ему пришлось уехать из Англии, ты разве не слышала?

-- Милый, я ведь только сегодня вернулась из свадебного путешествия. Я
ничего не слышала... Выходит, что из нас почти никого не осталось, только мы
с тобой.

-- И Рыжик.

-- Да, и Рыжик.

Нельзя сказать, чтобы просмотр киноленты прошел с успехом. Пастор
приехал, когда они кончали обедать, и вошел в столовую, стряхивая снег с
воротника пальто.

-- Входите, уважаемый, входите. Мы сейчас. Вот вам рюмка портвейну,
присаживайтесь. С дочерью моей вы, конечно, знакомы? А это мой
новоиспеченный зять.

-- С ним я, кажется, тоже имел уже удовольствие познакомиться.

-- Вздор, он здесь не бывал с тех пор, как еще пешком под стол ходил,
задолго до вас.

Пастор не спеша тянул портвейн и поглядывал на Адама с таким
выражением, что Нина чуть не прыскала со смеху. Наконец Адам тоже фыркнул, и
пастор утвердился в своих подозрениях. Таким образом, отношения стали
натянутыми еще до того, как все сели в машину. Впрочем, полковник, всецело
поглощенный перевозкой своей аппаратуры, ничего не заметил.

-- Вы здесь впервые? -- спросил пастор, ведя машину по глубокому снегу.

-- Я жил в этих краях в детстве.

-- Да... но ведь вы совсем недавно сюда приезжали, разве нет?
Полковник, знаете ли, очень забывчив.

-- Нет, нет. Я здесь пятнадцать лет не был.

-- Вот как,-- сказал пастор и закончил вполголоса: -- Невероятно,
невероятно и очень печально.

Жена пастора, предвкушая вечер в веселом обществе, заранее приготовила
в гостиной кофе с шоколадным печеньем, но полковник живо положил конец этому
легкомыслию, погрузив их всех в темноту.

Он вывинтил электрические лампочки и вставил в розетку штепсель своего
проектора. Яркий луч прорезал гостиную, выхватив из мрака пастора, шепотом
сообщавшего на ухо жене о своем открытии.

-- . тот самый молодой человек, о котором я тебе рассказывал,-- говорил
он.-- Явно помешан, бедняга. Даже не помнит, что приезжал сюда. В возрасте
полковника такие вещи, может быть, естественны, но когда человек так
молод... печальный прогноз для потомства...

Полковник прервал свои приготовления.

-- Знаете, уважаемый, что мне пришло в голову. Хорошо бы сюда доставить
старика Флорина. Он, пока снимали картину, почти все время пролежал больной.
Ему наверняка интересно было бы посмотреть. Будьте другом, съездите за ним
на машине, а?

-- Право же, полковник, по-моему, это не обязательно. И машину я уже
поставил в гараж

-- Я без вас не начну, не беспокойтесь. Мне тут еще есть с чем
повозиться Мы вас подождем. Обещаю

-- Дорогой полковник, на улице валит снег, началась метель. Не окажется
ли это плохой услугой -- вытащить пожилого человека из дому в такую погоду,
чтобы показать ему фильм, который, я не сомневаюсь, скоро будет
демонстрироваться по всей стране?

-- Ну хорошо, хорошо, уважаемый, будь по-вашему. Я только подумал, что
сегодня как никак сочельник... о черт, током дернуло.

Адам с Ниной и пастор с женой терпеливо сидели в темноте. Через
некоторое время полковник развернул скатанный в трубку посеребренный экран.

-- Ну-ка, кто-нибудь,-- сказал он,-- помогите мне убрать с камина всю
эту мелочь.

Жена пастора бросилась спасать свои безделушки.

-- Как думаете, выдержит? -- спросил полковник, взбираясь на рояль и
проявляя разбуженные волнением поразительные запасы дремавшей энергии.--
Так, теперь подайте мне экран. Отлично. Ничего, если я ввинчу вам в стену
парочку шурупов? Совсем маленьких.

Вскоре экран был укреплен и линза повернута так, что на него лег
небольшой квадрат света.

Публика замерла в ожидании.

-- Начинаю,-- сказал полковник и запустил проектор. Послышалось
жужжание, и вдруг стало видно, как четыре всадника в военной форме задом
скачут по аллее парка.

-- Эге, тут что-то не так,-- сказал полковник.-- Странно. Должно быть,
я забыл ее перемотать.

Всадники исчезли, и снова послышалось жужжание -- лента перематывалась
на другую катушку.

-- Вот,-- сказал полковник, и на этот раз появилась надпись ровным,
четким шрифтом: ПРОИЗВОДСТВО БРИТАНСКОЙ КОМПАНИИ ВУНДЕРФИЛЬМ. Надпись эта,
сильно вибрируя, но в остальном не меняясь, заполняла экран довольно долго
("Титры, конечно, надо будет немного подрезать, прежде чем выпускать ее в
прокат",-- объяснил полковник), а потом сменилась другой- С УЧАСТИЕМ ЭФФИ
ЛАТУШ. Это сообщение на экране не задержалось, они едва успели его прочесть,
как оно покатилось куда-то вбок и вниз ("Черт,-- сказал полковник,--
съехало".) Последовала долгая пауза, а затем:

ЧУДОМ СПАСШИЙСЯ

ФИЛЬМ, ОСНОВАННЫЙ НА ЖИЗНЕОПИСАНИИ ДЖОНА ВЕСЛИ

("Вот видите",-- сказал полковник.)

АНГЛИЯ XVIII ВЕКА

Четверо мужчин в париках и маскарадных костюмах сломя голову бросились
к столу и стали играть в карты. На столе были стаканы, горы денег и свечи.
Мужчины играли с лихорадочным азартом и много пили. ("Тут должна быть
песня,-- сказал полковник,-- но мой аппарат, к сожалению, не дает звука".)
Потом появился разбойник, задержавший ту самую карету, которую Адам видел во
время съемок; потом голодные нищие у входа в даутингскую церковь; потом дамы
в маскарадных костюмах, танцующие менуэт. Временами головы их исчезали над
верхом экрана; временами они по пояс погружались вниз, словно в трясину;
один раз сбоку мелькнул мистер Айзекс без пиджака, знаками подгонявший
танцующих. ("Я его выкину",-- сказал полковник.)

ДОМ СВЯЩЕННИКА В ЭПВОРТЕ ЛИНКОЛЬНШИР (АНГЛИЯ)

("Это на случай, если картину приобретут в Штатах,-- сказал
полковник.-- Линкольншира, у них там, кажется, нет, но все же уточнить не
мешает".)

Появился угол дома в Даутинге, из окон валил дым. Старый священник в
лихорадочном темпе передавал стоявшим поблизости ребенка за ребенком. ("В
доме пожар,-- объяснил полковник.-- Это мы устроили совсем просто -- жгли
какое-то снадобье, которое Айзекс привез с собой. Вонь стояла невыносимая".)

Так события в фильме сменялись в течение примерно получаса. Одна из
особенностей картины состояла в том, что в самых драматических и важных для
развития сюжета местах лента, казалось, крутилась особенно быстро. Крестьяне
бежали в церковь, как наэлектризованные; любовники пулей влетали в окна и
вылетали обратно; лошади мелькали перед глазами, как автомобили; восстания
происходили так мгновенно, что их едва успевали заметить. Зато эпизоды
спокойные, статичные -- разговор в саду между двумя священниками, миссис