обязаны благодарностью. Их грубые натуры испытали сегодня смягчающее и
возвышающее влияние прелестных женщин. В их обществе находится джентльмен,
которого две очаровательные, исполненные совершенств девушки почитают и
уважают как виновника своего существования. Да, еще в те дни, когда обе мисс
Пексниф лепетали едва внятно, они уже называли этого человека папой! (Взрыв
аплодисментов.) Оратор провозглашает тост: "За мистера Пекснифа, да
благословит его бог!" Все пожимают руку мистеру Пекснифу и пьют его
здоровье. Самый младший из джентльменов проделывает эту церемонию с
трепетом; ему кажется, что некий таинственные флюиды исходят от человека,
который имеет право называть прелестное создание в розовом шарфе своей
дочерью.
так: что оставляет он невысказанным? Решительно ничего. Требует еще пунша,
пунш приносят, и все пьют. Восторг доходит почти до предела. Каждый из
присутствующих проявляет свои склонности свободнее. Джентльмен актерской
складки декламирует. Джентльмен-вокалист угощает общество песней. Тендер
оставляет далеко за флагом тендера всех предшествующих пиров. Он встает и
предлагает тост: "За патриарха нашего пансиона! За нашего общего друга
Джинкинса! За старину Джинка, если будет позволено назвать его этим
фамильярным и ласкательным именем!" Самый младший из джентльменов неистово
протестует. Он этого не потерпит, он не согласен, он решительно против. Но
его глубокое чувство остается непонятым. Думают, что он хватил лишнее, и
никто не обращает на него внимания.
всякого сомнения счастливейший день в его ничем не замечательной жизни.
Окидывая взглядом собрание, он чувствует, что ему не хватает слов, чтобы
выразить свою благодарность. Он скажет только одно. Можно, он надеется,
считать вполне установленным, что пансион М. Тоджерс всегда постоит за себя
и, при случае, не ударит лицом в грязь, не осрамится перед соседями, а, быть
может, даже превзойдет их. Под гром рукоплесканий он напоминает
джентльменам, что им не раз приходилось слышать о заведении приблизительно
того же типа на Кэннон-стрит; приходилось слышать и похвальные отзывы о нем.
Он вовсе не желает обидеть кого бы то ни было этим сравнением, он как нельзя
более далек от этого, но если заведение на Кэннон-стрит сможет когда-нибудь
блеснуть таким сочетанием ума и красоты, какое блистало сегодня у них за
столом, или угостить таким обедом, каким их только что угощали, - он первый
принесет свои поздравления. А до тех пор, джентльмены, он останется верен
пансиону М. Тоджерс.
очереди, кроме самого младшего из джентльменов. Тот сидит в стороне,
опершись локтем на спинку свободного стула, и презрительно-злобно косится на
Джинкинса. Тендер, распираемый красноречием, предлагает выпить за здоровье
Бейли-младшего, слышится икота и звон разбитого стакана. Мистер Джинкинс
чувствует, что пора присоединиться к дамам. Он провозглашает напоследок
здоровье миссис Тоджерс. Она достойна того, чтобы ее чествовали особо.
Слушайте, слушайте! Вот именно, без сомнения достойна. Обычно все они к ней
придираются, но сейчас каждый чувствует, что жизни не пожалел бы ради нее.
дремлет, мисс Чарити поправляет прическу, а Мерси полулежит в грациозной
позе, устроившись на широком подоконнике, как на диване. Она торопится
встать, но мистер Джинкинс умоляет ее не шевелиться; она так прелестна, так
грациозна, замечает он, что просто грех ее тревожить. Она снисходит к его
просьбе, смеясь обмахивается веером, роняет этот веер на пол, и все толпой
бросаются поднимать его. Будучи единогласно признана царицей праздника, она
становится жестокой и капризной, посылает своих поклонников с поручениями к
другим джентльменам и совершенно забывает о них, прежде чем они успевают
вернуться с ответом, изобретает для них тысячи пыток, раздирая их сердца в
клочки. Бейли разносит чай и кофе. Вокруг Чарити тоже собралась горсточка
поклонников - из тех, которые не могут пробиться к ее сестре. Самый младший
из джентльменов бледен, но спокоен и по-прежнему сидит в стороне, ибо ум его
находит отраду в общении с самим собой и- душа его бежит шумной беседы. Его
присутствие и его обожание не остаются незамеченными. Он видит это по блеску
ее глаз, по взгляду, брошенному украдкой. Берегись, Джинкинс, не доводи до
крайности человека, впавшего в отчаяние!
на стул рядом с миссис Тоджерс. Он уже пролил чашку кофе себе на брюки,
по-видимому не замечая этого обстоятельства, не видит он и того, что кусок
печенья лежит у него на колене.
я никогда не смогу вспомнить о нем без слез или думать о нем без волнения.
Ах, миссис Тоджерс!
расстроились, сударь?
еле ворочая языком, - но кроме того, я отец семейства. Кроме того, я вдовец.
Мои чувства, миссис Тоджерс, нельзя окончательно задушить подушкой, как
малолетних принцев в Тауэре *. Они в полном расцвете, и сколько бы я ни
старался подавить их, они все-таки прорвутся!
него, бессмысленно покачивая головой, с таким убитым видом, будто в этом
кондитерском изделии таился его злой гений и мистер Пексниф посылал ему
кроткий упрек.
предисловий, обращая к ней свои осовелые глаза. - У нее было небольшое
состояние.
расстраиваясь еще больше. Миссис Тоджерс в этом не сомневалась.
Надеюсь, в этих именах нет ничего греховного?
Уж не больны ли вы, сударь?
голосом:
Хроническая болезнь. Я с детства этим страдаю. Она сведет меня в могилу.
рукой. - И пусть, я даже рад. Вы на нее похожи, миссис Тоджерс.
из джентльменов.
покойницы. Ради голоса из-за могилы... Вы так похожи на нее, миссис Тоджерс.
В каком мире мы живем!
Тоджерс.
Пексниф, преисполнясь скорби. - Эти молодые люди вокруг нас... Разве они
понимают, какая на нас лежит ответственность? Ничуть. Дайте мне другую вашу
руку, миссис Тоджерс.
Пексниф с нежным укором. - Какое неверие! Чудное созданье!
голос, ее голос.
хриплым для дамы голосом, несколько даже заикающимся голосом и, сказать по
правде, довольно-таки пьяным голосом, если он хоть сколько-нибудь был похож
на тот, каким говорил мистер Пексниф. Возможно, однако, что он ошибался.
мучительный день. Он напомнил мне о моем одиночестве. Что я такое на земле?
Но так ли это?
радость, миссис Тоджерс, осчастливить кого-нибудь из молодого поколения.
Счастье моих учеников - это главная цель моей жизни. Я просто души в них не
чаю. Они тоже души во мне не чают - иногда.
прошептал мистер Пексниф, глядя на миссис Тоджерс с таинственностью
заговорщика и делая знак, чтобы она подставила ухо поближе, - когда они
говорят, будто ничему не выучились и будто бы плата слишком высока, - они
лгут, сударыня! Мне бы, вполне естественно, не хотелось этого касаться, и вы
меня поймете, но я говорю вам по старой дружбе: они лгут!
замечание. Позвольте сказать вам на ухо. Родителям и Опекунам! Надеюсь, это
останется между нами, миссис Тоджерс?
представляется редкая возможность, соединяющая в себе все преимущества
лучшего для архитектора практического образования с семейным уютом и
постоянным общением с лицами, которые, как бы ни были ограниченны их
Адамов Григорий
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Перумов Ник
Орловский Гай Юлий