Чтение 36–й страницы книги ~Ожерелье королевы~

Глава 7

СДЕЛКА

Тут посол изъявил согласие рассмотреть ожерелье. Бемер показывал
каждую часть ожерелья и подчеркивал все его красоты.

- Что касается ансамбля этих камней, - заговорил Босир, с которым дон
Мануэл только что перемолвился по-португальски, - то господину послу
возразить нечего: ансамбль удовлетворителен.

- Итак, вот в чем дело, господин Бемер, - продолжал он, - ее
величество королева Португальская услышала об этом ожерелье; она
поручила его превосходительству осмотреть брильянты и уговориться об их
покупке. Брильянты подходят его превосходительству. За какую сумму
хотите вы продать это ожерелье?

- За миллион шестьсот тысяч ливров, - отвечал Босир.

Босир перевел цифру послу.

- На сто тысяч ливров больше - это много, - произнес дон Мануэл.

Бемер, казалось, слегка поддался. Ничто так не успокаивает
недоверчивых купцов, как покупатель, который торгуется.

- Я не могу, - после минутного колебания заговорил он, - подписать
ставку, которая составляет разницу в барыше или, если угодно, потерю
моего компаньона и мою. Дон Мануэл выслушал перевод Босира и встал.
Босир закрыл футляр и протянул его Бемеру.

- Ваша светлость! Если мой компаньон согласится на ставку, то я
заранее согласен.

- Хорошо! Остается только уговориться о способе уплаты.

- На этот счет не будет ни малейших затруднений, - вмешался Босир. -
Как вы предпочитаете получить деньги?

- Если можно, наличными, - со смехом сказал Бемер.

- Вы получите их в три срока, господин Бемер, по пятисот тысяч
ливров, и сверх того в интересах вашего дела вы совершите интересное
путешествие.

- Путешествие в Лиссабон?

- А почему бы и Нет?.. Разве не стоит потрудиться ради получения
полутора миллионов за три месяца?

Бемер, казалось, был в восторге; на лице его не было заметно ни
облачка; г поклонился, как бы желая и поблагодарить, и откланяться.

Неожиданно некая мысль возвратила его.

- Вот в чем дело. Ожерелье было предложено ее величеству королеве
Французской...

- Которая от него отказалась. Дальше!

- Мы не можем навсегда выпустить из Франции это ожерелье, не
предупредив об этом королеву. Почтительность, даже лояльность требуют,
чтобы мы еще раз отдали предпочтение ее величеству королеве.

- Это справедливо, - с достоинством произнес дон Мануэл. - Хотел бы
я, чтобы португальские купцы так рассуждали, как господин Бемер.

- Я весьма счастлив и весьма горд, что вы, ваше превосходительство,
удостоили меня одобрения. Итак, вот два предусмотренных нами
обстоятельства: первое - согласие Босанжа на ваши условия, второе и
решающее - отказ ее величества королевы Французской. Прошу у вас три дня
сроку.

- Наши условия, - заявил Босир:

- сто тысяч ливров наличными, три переводных векселя по пятисот тысяч
ливров, врученных вам лично. Ларец с брильянтами отдается хранителю
печати посольства или же мне - я намереваюсь сопровождать вас в
Лиссабон, в фирму "Господа Нуниш Балбоа, братья". Полная выплата в
течение трех месяцев.

- Да, ваше превосходительство, да, - с реверансом отвечал Бемер.

Дон Мануэл отпустил ювелира жестом вельможи. Компаньоны остались
одни.

- Не угодно ли вам объяснить мне, - с некоторым возбуждением сказал
дон Мануэл Босиру, - что за дьявольская мысль пришла вам в голову - не
оставить брильянты здесь? Путешествие в Португалию? Вы что, с ума сошли?

- Уверяю вас, что Бемер никогда не согласился бы отдать брильянты в
обмен на бумаги.

- На бумаги, подписанные Соузой?

- Говорят вам, что он воображает себя Соузой! - хлопая в ладоши,
воскликнул Босир.

- Лучше бы вы сказали, что дело проиграно, - возразил дон Мануэл.

- Ни в малой степени!.. Подите сюда, господин командор, - обратился
Босир к камердинеру, который появился на пороге. - Вы ведь знаете, о чем
идет речь, не так ли?

- Да.

- Расскажите, что вы намерены делать, - довольно сухо сказал дон
Мануэл.

- В пятидесяти милях от Парижа, - заговорил Босир, - этот умный
парень в маске покажет один-два пистолета нашему форейтору; он отнимет у
нас наши векселя и наши брильянты, славно отколотит господина Бемера, и
дело будет сделано.

- Отлично.

Глава 8

В ДОМЕ ГАЗЕТЧИКА

Это произошло на следующий день после того, как наши португальцы
уладили дело с Бемером, и три дня спустя после бала в Опере, на котором
мы увидели кое-кого из главных действующих лиц этой истории.

На улице Монторгейль, в глубине зарешеченного двора стоял маленький
домик, длинный и узкий, защищенный от уличного шума ставнями,
напоминавшими о жизни в провинции.

Это был дом довольно известного журналиста или газетчика, как
говорили в те времена.

Рето вышел из дому утром и совершил свой обычный обход по набережным,
площадям и бульварам. Он находил там смешное, находил порочное,
набрасывал картинки с натуры, комментировал их и, богато украсив
портретами, помещал в свой ближайший номер. Газета его выходила
еженедельно.

Листок появился в тот самый день, о котором мы говорим, через
семьдесят часов после бала в Опере, на котором мадмуазель Олива получила
столько удовольствия, прохаживаясь под руку с голубым домино.

Поднявшись с постели в восемь часов, Рето получил от своей старой
служанки еще сырой сегодняшний номер.

Он схватил этот номер и читал его с таким вниманием, с каким нежный
отец производит смотр достоинств или же недостатков любимого сына.

- Альдегонда! - обратился он к старухе, закончив чтение. - Это
отличный номер. Ты прочла его?

- По правде сказать, нет, сударь.

- Вместо того чтобы напасть на человека, я нападаю на сословие;
вместо того чтобы напасть на военного, я нападаю на королеву!

- На королеву? Слава Богу, - пробормотала старуха, - в таком случае
вам бояться нечего: раз вы нападаете на королеву, вам воздадут высшие
почести, мы продадим все номера, и я получу пару пряжек.

- Звонят! - сказал Рето, снова укладываясь в постель.

Старуха побежала в магазинчик принимать покупателя.

Минуту спустя она явилась опять, разрумянившаяся и торжествующая.

- Тысяча экземпляров, - объявила она, - тысяча экземпляров сразу! Вот
это заказ!

Рассыльный сообщил, что отнесет эти номера на улицу Нев-Сен-Жиль, в
Маре, графу Калиостро.

Газетчик так подскочил от радости, что едва не продавил кушетку. Он
встал и отправился самолично ускорить выдачу номеров, которая была
поручена заботам одного-единственного изголодавшегося приказчика, от
которого осталась лишь тень, более прозрачная, нежели газетные листы.
Тысячи экземпляров были прищеплены к крючкам, нагружены на овернца, и
тот, сгибаясь под их тяжестью, исчез за решеткой.

В то время как Рето поздравлял себя с тем, что завязал столь
счастливое знакомство, во дворе раздался еще один звонок.

Альдегонда отворила калитку просто одетому человеку - он осведомился,
у себя ли редактор газеты.

- Я пришел, - пояснил он, - заплатить за тысячу экземпляров
сегодняшней "Газеты", которую у вас забрали по поручению его сиятельства
графа Калиостро.

- Ах, если так, войдите!

Человек вошел в калитку. Он не успел закрыть ее, как у него за спиной
ее придержал другой посетитель прекрасной наружности, высокий и молодой.

- Простите, сударь, - сказал он.

Не спрашивая разрешения иным образом, он проскользнул вслед за
плательщиком, которого прислал граф Калиостро.

Альдегонда, всецело погруженная в мысли о барышах, очарованная звоном
монет, явилась к хозяину.

Плательщик графа Калиостро представился, вытащил мешочек с деньгами и
отсчитал сто ливров, разложив их на двенадцать кучек.

Рето получил свое, выдал расписку и с приветливой улыбкой распрощался
с плательщиком, у которого он хитро выспросил сведения о графе
Калиостро.

- Передайте его сиятельству, что я жду его пожеланий, - прибавил он.

- Это лишнее, - отвечал плательщик, - его сиятельство граф Калиостро
независим; он не верит в магнетизм, он хочет, чтобы люди посмеялись над