фермера - коневодство. Народ здесь тоже более грубый и менее гостеприимный,
чем где бы то ни было в Камберленде; таковы уж их привычки, да к тому же
население здесь сильно перемешалось с бродягами и преступниками, которые в
этих глухих краях укрылись в свое время от правосудия. Жители этих мест еще
в стародавние времена встречали такое подозрительное и неприязненное
отношение со стороны своих более цивилизованных соседей, что граждане
Ньюкасла вынесли даже постановление, запрещающее городским ремесленникам
брать к себе в качестве подмастерьев уроженцев некоторых из этих долин.
К этому можно прибавить, что если какомунибудь человеку или даже целому
народу дадут дурное прозвище, он в конце концов его оправдает. Об этом Браун
слыхал и раньше, и поэтому разговоры хозяйки, Динмонта и цыганки навели его
на большие подозрения. Правда, от природы он был человеком не робкого
десятка, к тому же при нем не было никаких ценностей, и он не сомневался,
что пройдет весь путь до наступления темноты. Но тут он ошибся. Дорога
оказалась длиннее, чем он мог предполагать, и, едва только он вышел на
огромную болотистую низину, как стало темнеть.
вдруг между кочками в поросшую мхом трясину, то перебегала через узенькие,
но глубокие овраги, наполненные грязной жижей, то поднималась вверх по
осыпям гравия или камня, которые принес сюда горный поток, затопивший во
время разлива всю эту низииу. Он стал раздумывать о том, можно ли проехать
по этой тропинке верхом; однако следы копыт все еще были видны, ему даже
показалось, что он услышал где-то вдалеке топот лошади. Уверенный в том, что
ему будет легче пробираться по этому болоту, чем Динмонту, он решил
прибавить шагу, чтобы поскорее нагнать его и порасспросить о дороге. В это
мгновение маленький Шмель бросился вперед и отчаянно залаял.
что взволновало собаку. Внизу, в расщелине, на расстоянии ружейного выстрела
от него, человек, в котором он сразу же узнал Динмонта, отчаянно боролся с
двумя неизвестными. Его уже стащили с седла, и он, пеший, защищался, как
только мог, рукоятью своего тяжелого бича. Браун поспешил кинуться ему на
помощь, но, прежде чем он успел приблизиться, Динмонт уже лежал на земле, и
один из разбойников добивал его сильными ударами по голове. Другой бросился
навстречу Брауну и стал звать к себе товарища; он кричал ему, что "с того
хватит", видимо решив, что с Динмонтом они уже окончательно разделались.
Один из них был вооружен тесаком, а другой - дубиной. Тропинка была узкая, и
Браун подумал: "Огнестрельного оружия у них нет - значит, я с ними
справлюсь". С дикими угрозами негодяи накинулись на Брауна. Вскоре, однако,
они убедились, что их новый противник и храбр и силен, и после нескольких
ответных ударов, видя, что справиться с ним не удастся, один из них сказал:
они легко могли ограбить, а может быть, и убить, и борьба возобновилась.
Неожиданно Динмонт пришел в себя, вскочил на ноги, схватил свой бич и
поспешил на поле боя. А так как фермер был сильным противником, даже когда
застигнутый врасплох, дрался с врагами один, разбойники не стали дожидаться,
пока он придет на помощь человеку, с которым им и без этого было не сладить,
и кинулись бежать со всех ног. За ними понесся Шмель, который все это время
не терялся, кусал врага за ноги и то и дело очень ловко ввязывался в драку.
ходить! - сказал наш добрый фермер, когда он, весь окровавленный, подошел к
Брауну и опознал своего спасителя и его маленького помощника.
благодарить мне не за что, а вот вам я премного благодарен. Но теперь,
голубчик, помогите мне лошадь поймать. Мы сядем на нее вдвоем и поскачем
сейчас во весь дух, пока их шайка не нагрянула - остальные ведь тоже где-то
тут недалеко.
боясь, чтобы ей не было тяжело.
была бы у него спина подлиннее. Но только, ради бога, скорее, никак там вон
уже кто-то едет.
прямо на них через болото, то церемониться уже нечего; он вскочил на лошадь
en сгопре, и эта резвая маленькая лошадка понесла
двух рослых, здоровенных мужчин, как двух шестилетних ребят.
лошадь и очень искусно выбирал лучшую дорогу, в чем ему немало помогала и
сама лошадка, которая при опасных переходах умела всегда выбрать самое
удобное место переправы. Но дорога была настолько неровной и им так часто
приходилось объезжать разные препятствия, что они не могли особенно далеко
уйти от погони.
добраться до Уитершинской топи; оттуда идет хорошая дорога, и уж тогда мы им
покажем настоящую езду.
ярко-зеленой ряской канава, по которой еле сочилась вода; Динмонт направил
лошадь в ту сторону, где течение было как будто быстрее, а дно тверже. Но
Дампл рванулся назад и опустил голову, словно для того, чтобы поближе
присмотреться к трясине, выпрямил передние ноги и остановился как вкопанный.
переходит, или ударить его, что ли, хлыстом, - чтобы он сразу через трясину
перескочил?
применять, и человек-то не каждый так все сообразит, как он. - С этими
словами он опустил поводья.
повезешь.
месту, где, как казалось Брауну, переходить было еще труднее. Но, движимая
то ли чутьем, то ли привычкой, лошадь выбрала именно этот путь и,
спустившись в канаву, без особого труда перебралась на другой берег.
тут легче конюшню найти, чем людям пристанище; теперь вот мы уже выехали на
Мейденуэй.
были остатки римской дороги, проложенной по этим пустынным местам на север.
Тут они уже могли ехать со скоростью девяти-десяти миль в час. Дампл даже не
стал отдыхать, он всего-навсего сменил галоп на рысь.
два верзилы сидят, что коня жалко: ведь такого другого больше на всей
Стейншибэнкской ярмарке не найти.
уже находятся в безопасности, мистеру Динмонту следовало бы повязать голову
платком, чтобы рана не разболелась от холодного воздуха.
ветру присохнет, тогда и пластыря не понадобится.
тяжелораненых. Но он ни разу не видел, чтобы кто-нибудь так стойко переносил
столь тяжелые раны.
минут мы уже на шотландской земле будем, и вы останетесь у меня в
Чарлиз-хопе: это дело решенное.
темно, когда впереди вдруг блеснула маленькая речка, извивавшаяся среди
лугов. Горы были здесь зеленее и круче, чем те, которыми недавно проходил
Браун, и спускались почти прямо к реке. Они не поражали путника ни высотой,
ни своим живописным видом: склоны их были, обнажены; не было и скалистых
утесов; на всем лежала печать тихого сельского уединения. Не видно было ни
плетней, ни дорог, почти не было и пашен. Казалось, что такую вот землю мог
избрать библейский пастырь, чтобы пасти здесь свои стада. Попадавшиеся тут и
там остатки разрушенных крепостей говорили о том, что некогда здесь жили
люди, совсем не похожие на теперешних обитателей этих мест. То были отважные
разбойники, подвиги которых во время войн Англии с Шотландией остались в
памяти у потомков.
речку, прибавил шагу и, пробежав около мили по берегу быстрой рысью,
остановился возле нескольких низеньких домиков, крытых соломой. Домики эти,
обращенные друг к другу углами, строились, очевидно, как попало. Это была
ферма Чарлиз-хоп, или "городок", как ее здесь называли. Наших путников
встретил отчаянный лай трех поколений Перцев и Горчиц и всех их бесчисленных
родичей с неизвестными именами. Прикрикнув на них, фермер призвал всех к
порядку. Голос его узнали; полуодетая скотница отворила дверь и тут же
захлопнула ее у них перед носом, для того чтобы доставить себе удовольствие
заорать на весь дом: "Хозяйка, хозяйка! Хозяин приехал, и с ним еще господин
какой-то!" Дампл, отпущенный на волю, сам побежал вперед и остановился перед
дверью конюшни. Там он начал бить копытом и тихо заржал; в ответ на это из
конюшни тоже раздалось ржание. Среди всей этой суматохи Браун еле мог
уберечь Шмеля от дворовых собак; нравы этих четвероногих больше
соответствовали их кличкам, чем добродушию их хозяина, и к приезжему они
отнеслись весьма неприветливо.
конюшню, а миссис Динмонт, довольно красивая, полная женщина, с непритворной
радостью встречала своего супруга.
Глава 24
Афанасьев Роман
Акунин Борис
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Беляев Александр
Распопов Дмитрий