копытом в стену ранчо. Если Талькав не подавал сигнала к отъезду, то это
делал его конь. А поскольку путешественники были уже многим обязаны Тауке,
то повиновались ей, и отряд тотчас же двинулся в путь.
вод, и все эти лужи, болота, пруды выступали из берегов, сливаясь в
огромные "банадо" предательской глубины. Паганель, взглянув на карту,
подумал, и не без основания, что Рио-Гранде и Рио-Виварата, реки, в
которые обычно стекают воды этой равнины, теперь, вероятно, вышли из
берегов и образовали общее русло шириной в несколько миль.
Если наводнение усилится, то где найти убежище? До самого горизонта не
видно было ни одной возвышенности, и на такую плоскую равнину воды должны
были хлынуть с необычайной быстротой.
чем любая амфибия с могучими плавниками, заслуживала название морского
коня, ибо с такой силой рассекала воду, словно это была ее родная стихия.
сильнейшего беспокойства. Она непрестанно оглядывалась на юг, на
необозримые просторы равнин, протяжно ржала, раздувая ноздри, втягивала
свежий воздух, порывисто вставала на дыбы. Талькав, которого скачки лошади
не вышибали из седла, все же с трудом справлялся с нею. Он сильно натянул
удила, выступившая изо рта пена коня окрасилась кровью, но горячее
животное не унималось, всадник понимал, что стоит лошади только дать волю,
как она во весь опор помчится на север.
здешние прожорливые пиявки?
уже улавливал ее. Действительно, глухой рокот, похожий на рокот прилива,
слышался где-то за пределами горизонта. Дул порывистый влажный ветер, неся
с собой водяную пыль. Птицы стремительно улетали - видимо, от какого-то
чуждого им явления природы. Лошади, ступая по колено в воде, уже ощущали
напор течения. Вскоре появились с юга, приблизительно в полумиле от
отряда, бесчисленные стада животных, которые неистово мычали, ржали,
блеяли. Опрокидывая друг друга, поднимаясь вновь, они бешено стремились
вперед; то был ураганный хаос обезумевших существ, мчавшихся с невероятной
быстротой. Их почти невозможно было разглядеть сквозь поднимаемый ими
вихрь водяных брызг. Кажется, даже сотня великанов китов не могла с
большей силой взбаламутить океан.
Талькав.
северу.
надвигавшийся оттуда огромный, широчайший водяной вал, превращавший
равнину в океан. Высокие травы исчезали, словно скошенные, мимозовые
растения, вырванные потоком, неслись по течению, образуя плавающие
островки. Вся масса воды, разворачиваясь, хлынула сплошным потоком, сметая
все на своем пути. Очевидно, перемычки между крупнейшими реками пампасов
были прорваны, и воды Колорадо на севере и воды Рио-Негро на юге слились в
общий поток.
скакуна. Всадники уносились от него, словно тучи, гонимые вихрем. Тщетно
высматривали они хоть какое-нибудь пристанище: до самого горизонта
простиралась вода. Охваченные паническим страхом, лошади мчались неистовым
галопом, и всадники с трудом удерживались в седлах. Гленарван часто
оглядывался назад.
истерзанные шпорами, были обильно залиты кровью, окрашивающей воду
непрерывными алыми струйками. Лошади спотыкались о неровности почвы. Они
запутывались в подводных травах. Они падали. Их заставляли снова
подниматься. Они падали снова, и опять и опять их поднимали. А уровень
воды заметно повышался. По ней шли волны, грозившие превратиться в
пенящийся вал и вскоре залить путешественников.
грозных стихий. Беглецы не представляли себе точно, какое расстояние
покрыли, но, судя по быстроте бега коней, оно должно было быть немалое.
Между тем лошади, находясь уже по грудь в воде, продвигались с величайшим
трудом. Гленарван, Паганель, Остин - все считали себя уже погибшими,
обреченными на страшную смерть. Лошади уже едва достигали ногами дна,
глубина же в шесть футов грозила всадникам гибелью.
неотвратимо надвигался чудовищный водяной вал. Они чувствовали свое
бессилие в борьбе со стихийным бедствием, превышающим человеческие силы.
Не от их воли зависело теперь собственное спасение.
стремительным течением, равным самому быстрому галопу их коней. Быстрота
превосходила двадцать миль в час.
ореховое дерево, одиноко поднимавшееся из воды саженях в восьмистах от
них.
следовало достичь дерева, внезапно возникшего на их пути. Лошади, видимо,
уже не в силах были доплыть до него, но люди могли еще спастись: течение
несло их к дереву. В этот миг лошадь Тома Остина глухо заржала и исчезла
под водой. Он высвободил ноги из стремян и поплыл, мощно рассекая руками
воду.
Гранту.
чудовищный, в сорок футов вышиной, он обрушился на них с ужасающим шумом.
Люди и животные - все исчезли в пенящемся водовороте. Колоссальная масса
воды, в несколько миллионов тонн весом, понесла их в своем бешеном
водовороте.
пересчитали друг друга. Все были налицо, но лошади все, кроме Тауки,
исчезли.
одной рукой и работая в воде другой.
фразы бедняге пришлось проглотить вместе с большим количеством тинистой
воды. Майор спокойно плыл вперед стилем, который одобрил бы любой учитель
плавания. Матросы скользили, как два дельфина, попавшие в родную стихию.
Что касается Роберта, то, уцепившись за гриву Тауки, он плыл вслед за ней.
Лошадь, мощно рассекая грудью воду, инстинктивно плыла к дереву, куда,
впрочем, несло ее и течение.
весь отряд, к счастью, доплыл до него. Не будь дерева, гибель была бы
неизбежной.
него было очень легко. Талькав, бросив лошадь, подсадил Роберта и первым
вскарабкался на дерево, вскоре его могучие руки помогли остальным
измученным пловцам устроиться в безопасном месте.
своему хозяину умную морду и, встряхивая длинной гривой, ржала, словно
призывая его на помощь.
Через несколько минут рука его уже уцепилась за гриву Тауки, и оба -
лошадь и всадник - поплыли по течению к туманному горизонту севера.
23. ПТИЧИЙ ОБРАЗ ЖИЗНИ
с ореховым. Листва его была блестящая, а макушка закругленная. В
действительности же это было "омбу", растущее одиноко среди аргентинских
равнин. Его огромный искривленный ствол уходит в землю не только толстыми
корнями, но и могучими побегами, придающими ему особую устойчивость.
Потому-то оно и устояло против штурма исполинских валов.
Орловский Гай Юлий
Суворов Виктор
Володихин Дмитрий
Браун Дэн
Емилина Ника
Соломатина Татьяна