все еще заметно хромал, но передвигался на удивление быстро.
положению в местном обществе, - заметил он. - Раз уж бароны Раларта
собираются здесь, словно пчелы у наперстянки, то тебе тоже не худо бы
поучаствовать.
что один размер.
зажглись искорки смеха. Но Ривен только поморщился. Вот уже чего ему никак
не нужно, так это громкого титула, которым его наградили Ратаган и вся
компания. Ибо титул обязывает, а ведь даже надежды нет никакой, что он
сумеет стать достойным такого звания.
кровати, в комнату вошел Мертах, Флейта с Барабаном - за ним по пятам. Оба
волка тут же принялись обнюхивать ладони Мадры, и она улыбнулась им своей
скупой улыбкой, приподняв темные брови.
вздымалась, - он только что соскочил с коня.
взмаха ратаганова костыля.
поодиночке бароны со свитами, слуги их подъедают скудные кольбановы
запасы; поступили сведения о возможном прибытии посольства от Брагада,
ходят слухи о большой битве на севере, в которой участвовал сын Магейри.
Исполины довольно легко с ними расправились.
нарушал тишину, отбивая время о наковальню. Ривен сидел молча, одергивая
здоровой рукой ночную свою "инвалидную" рубаху, и смотрел на них: Айса,
как обычно, невозмутимый; Ратаган, чей юмор улетучился в мгновение ока;
Мертах, взгляд которого беспокойно метался по комнате; Мадра, чьи волосы
рассыпались по плечам, - волки отпихивали друг друга, норовя положить
голову ей на колени. Внезапно Ривен ощутил почти неодолимое побуждение
положить туда и свою голову тоже.
требуют в зал. Дело особой важности, ты ж понимаешь.
хоть разогреемся.
на пороге. Флейта и Барабан, поглядев на нее с сожалением, потрусили за
хозяином. Когда Мертах с Ратаганом ушли, в комнате стало как-то
неестественно тихо. Айса вновь вступил в роль часового у двери.
отдаленный, едва различимый гул человеческих голосов, идущий, должно быть,
со стороны базара. Мадра поднялась и подхватила рюкзак Ривена.
рюкзак забирали куда-то. Это - единственное, что еще связывало Ривена с
его миром. Последнее, что осталось.
эта одежда вам пока не понадобится, а там еще кое-где порвалось, надо
заштопать. - Она достала его брюки и просунула палец в прореху. То была
давняя дырка, латанная-перелатанная: сначала он сам зашивал ее, неумело, а
потом еще - Дженни. Но аккуратные стежки ее расползлись. Ривен представил,
как Мадра выдергивает эти обрывочки ниток, и острая боль вдруг пронзила
его.
жалобные нотки.
восемнадцать? Было в ней что-то такое... неподвластное возрасту.
просветлело, как у ребенка, окрыленного надеждой.
ботинки, пока Мадра, усевшись рядом, чинила его одежду. Ближе к вечеру она
разожгла камин. В вечернем сумраке мир за окном окрасился в синий цвет,
отсветы пламени камина залили комнату желтым сиянием. В мерцающем свете
свечей и камина иголка поблескивала в старой ткани, как серебряная
искорка, зажатая ловкими пальцами Мадры.
набегающие на гальку, в воздухе - запах горящего торфа, сумерки,
поднимающиеся из долины к темнеющему небу, где появились уже первые
звезды.
бескрайним просторам зеленых долин, под каменистыми осыпями холмов, небо
над ними было как синяя прозрачная чаша, горы - как бело-голубая дымка на
краю горизонта. Кони их, с мягкими бархатными глазами, были выносливы и
быстры, седла - глубоки и удобны, и высокие травы шелестели по стременам.
черная амазонка из мягкой замши и мышиного цвета шерстяная юбка с
несметным количеством складок на бедрах. Высокие сапоги и перчатки из
темной кожи, плотно обтягивающие руки.
в беспорядке рассыпанные по плечам, заплетены были в косы и уложены
кольцом на затылке. А ему так - до боли - хотелось видеть, как ветер
треплет свободно летящие пряди ее волос.
она растеряла свою природную грацию дикой лани, и искусная подделка
заменила утраченное.
они все летели вперед и вперед, и Ривену казалось, что глаз его различает,
как горы становятся ближе, силуэты их - резче. Там, в ущельях на склонах
гор, ближе к вершинам, лежали снега; на их фоне выступали черные пятна
обветренных скал. Ривен и Дженни держали путь на север. На север к
Гресхорну.
удивился тому, что она говорит с неуловимым акцентом Мингниша, не с тем
акцентом, с каким говорят на Скае. - Кое-кто утверждает, что горы на
севере обозначают границу мира, что за ними нет уже ничего, только великая
бездна, где кружатся звезды. Еще никто не был на той стороне, вот разве
что гномы, но ведь нам они не рассказывают ничего о своих походах, о земле
за северными горами. Так что, возможно, и в самом деле Гресхорн - это край
света. - Она подняла на него глаза, темные, точно вода в глубине колодца,
на бледном лице. Чужие глаза, не его жены.
на дыбы.
женщины, которую он знал.
болью прозвучал в его ушах, задев струны натянутых нервов. Исполненный
печали смех, и оборвался он всхлипом, который не был ни рыданием, ни
знаком гнева. - Я - дурной сон, от которого ты пробудился в холодном поту.
Я - темная комната, куда ты боялся войти. Я - остывший очаг, наполненный
золой. Я - обломок скалы на берегу горного ручья. Я - та история, которую
ты не сумеешь рассказать, как бы ты ни старался. И все же ты должен. Жизнь
твоя есть история этого мира, твои книги - кровь, дающая ему жизнь. Магия,
которой держится этот мир, живет в твоем сердце. Отыщи ее.
истории, но и бросить ее, не закончив, ты будешь не в силах.
никаких больше историй.
истории этой будут другие герои... может быть, даже рассказывать будет
кто-то другой, не ты. Но она продолжается, как и твое в ней участие. И
она, твоя история, тобой еще не закончена.
дыхание - он узнал в ней свою жену.
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Ильин Андрей
Каргалов Вадим
Шилова Юлия
Никитин Юрий