того как мы приближались к решающему опыту, глубокое, все возрастающее
волнение охватило нас. Нервы у нас были напряжены до крайности, а надо
ждать несколько часов, чтобы завершился процесс агглютинации, и, поскольку
вовсе не обязательно было сидеть в лаборатории, мы на часок-другой уезжали
за город, куда-нибудь в окрестности Уинтона.
подозревал о том, что мы работаем вместе, но к нашим услугам был трамвай,
который за двадцать минут доставлял нас в наше излюбленное местечко, на
Лонгкрэг-хилл - поросшую лесом гору, которую еще не успели застроить и
откуда открывался вид на реку. Здесь мы садились на мшистый камень и
смотрели, как паромы и крошечные пароходики с большущим гребным колесом
курсируют вверх и вниз по широкой реке, а далеко внизу, у нас под ногами,
раскинулся город, затянутый золотистой дымкой, - лишь блеск купола или
тонкого шпиля обнаруживал его. Говорили мы главным образом о встававших
перед нами проблемах и с волнением и надеждой обсуждали возможность
успеха. Иной раз, утомленный и словно завороженный очарованием минуты, я
ложился на спину, закрывал глаза и, как истый провинциал, начинал мечтать:
я мечтал вслух о Сорбонне, которую так живо обрисовал нам Чэллис, мечтал о
жизни во имя чистой науки, о беспрепятственной возможности исследовать и
дерзать.
не заговорил с Джин о любви. Понимая ее сомнения и то, что ей пришлось
ради меня заглушить в себе голос совести, я решил доказать ей, как
необоснованны ее подозрения, - доказать, что она может всецело довериться
мне. Только так я мог оправдать себя в ее глазах и в своих собственных.
для агглютинации и ушли. Это был четверг, последний день июня, и погода
выдалась чудеснейшая; мы чуть ли не боялись того, что ждало нас по
возвращении, и не спешили уезжать с горы. Пока мы там сидели, маленький
пароходик далеко внизу отправился в свой вечерний рейс к островам в устье
реки, на палубе его можно было различить крошечные фигурки
немцев-оркестрантов. Они играли вальс Штрауса. Пароходик с трепещущими на
ветру флагами, вспенивая воду гребным колесом, весело проплыл вниз по реке
и исчез из виду. Однако до нас еще долго доносились звуки мелодии, еле
уловимые, но такие сладостные и нежные, как ласка. Блаженный миг! Я не
смел взглянуть на мою спутницу, но внезапно со всею ясностью почувствовал,
что треволнения этих дней, когда мы работали бок о бок, почти помимо моей
воли углубили и закрепили наши отношения. И я понял, что она вошла в мою
жизнь как неотъемлемая ее частица.
ввиду важности события устроилась так, чтобы задержаться в Уинтоне до
восьми часов.
Сейчас или никогда! Я подошел к термостату и, открыв дверцу, жестом велел
моей помощнице вынуть штатив с пробирками. В этом штативе было двадцать
четыре пробирки, и в каждой - жидкость, абсолютно прозрачная несколько
часов назад, но сейчас, если опыт удался, в ней должны были появиться
хлопья осадка. Затаив дыхание, я с тревогой следил, как Джин вынимала
штатив. И, увидев его, ахнул.
слабостью, я присел на кожаную кушетку, тогда как Джин, изменившись в лице
и все еще держа в руках штатив с пробирками, не мигая, глядела на меня.
самостоятельно существующими и никак друг с другом не связанными, на самом
деле являлись одной и той же бациллой! Да, я доказал это. Идентичность их
подтверждена морфологически, культурой и опытами агглютинации. Значит,
болезнь, широко распространенная среди скота, легко передается людям не
только при непосредственном соприкосновении, но и через молоко, масло, сыр
и все виды молочных продуктов. Банговская болезнь животных, мальтийская
лихорадка Брюса и эпидемия "инфлуэнцы" - все это одно и то же и все
обязано своим происхождением одной и той же бацилле, которую мы
культивировали здесь, в лаборатории. Голова у меня кружилась, я прикрыл
глаза. Мы установили наличие новой инфекции у человека и нашли возбудителя
этой инфекции, вызывающего не какое-нибудь малозначительное местное
заболевание, а серьезную болезнь, порождающую сильнейшие вспышки эпидемии,
равно как и длительное недомогание при более слабой и хронической формах,
- болезнь, насчитывающую сотни тысяч жертв во всех странах мира. При мысли
об этом у меня сдавило горло. Подобно Кортесу [Кортес, Фернандо
(1485-1547) - испанский конкистадор, завоевавший Мексику в XVI веке],
остановившемуся на вершине горы, я вдруг с поразительной ясностью увидел
наше открытие во всем его значении.
опубликовать.
видение. Стараясь умерить прилив восторга и держаться скромно и с
достоинством, как и подобает ученому, я сказал:
Теперь мы должны приготовить вакцину, которая будет излечивать от нее. Вот
когда мы получим такую вакцину, тогда нашу работу можно будет считать
завершенной.
загорелись.
чтобы наша победа принадлежала нам одним.
восторженное настроение овладело мной - куда только девалась моя
солидность, в один миг исчезло напускное спокойствие.
Надо его отметить. Не согласитесь ли вы пообедать со мной сегодня?
часы.
успеете на поезд.
уловимая мольба, но я тотчас вскочил, радостный и уверенный в себе.
Помогая ей надеть пальто, я рассмеялся:
6
был небольшой французский ресторанчик "Континенталь", куда я иногда
захаживал со Спенсом; сейчас это заведение показалось мне наиболее
подходящим для нашего пиршества. Содержала его эльзаска, по имени мадам
Броссар, ее покойный супруг преподавал языки в средней школе по соседству;
ресторанчик был скромный, но очень чистенький, кормили там отлично, и во
всем, несмотря на нашу северную атмосферу, чувствовался сугубо французский
дух. Пол был посыпан песком; клетчатые салфетки туго накрахмалены, сложены
веером и воткнуты в цветные бокалы для вина; на каждом столике стояли
свечи под красными колпачками, озарявшие своим романтическим светом ножи и
вилки с костяными ручками.
нам, и молоденький официант в стареньком, чересчур широком смокинге провел
нас к столику в углу. Время для посещения таких заведений еще не настало,
и, если не считать нескольких завсегдатаев, обедавших за длинным столом
посредине, зал, к нашей радости, был почти пуст. Довольные тем, как все
складывается, мы просмотрели меню, написанное от руки фиолетовыми
чернилами, и заказали луковый суп, эскалоп из говядины, апельсиновое суфле
и кофе.
- Совсем как в Париже. - И, почувствовав, что сказала не то, она с легкой
гримаской добавила: - Так мне, во всяком случае, кажется.
я. - Мы пришли из Сорбонны... нам же описывал ее профессор Чэллис. Мы
знаменитейшие ученые - разве не видите, какая у меня борода!.. И мы только
что сделали открытие, которое перевернет мир и покроет нас бессмертной
славой.
себя тяжкое ярмо повседневного труда, я утратил и свою обычную
сдержанность - буквально опьянел от счастья. Когда официант принес нам суп
с длинными хрустящими слоеными пирожками, я обратился к нему
по-французски. Он с виноватым видом покачал головой и ответил мне на
чистейшем шотландском наречии. Джин так и прыснула.
столик. - Я скажу вам позже.
нарезанного поджаренного лука, а сверху тертый сыр. Одержанный нами успех
преисполнил нас радостного возбуждения, и мы буквально ликовали, упиваясь
им. Официант, уже ставший нашим другом, с многозначительным видом притащил
графин красного вина, которое входило здесь в стоимость обеда. Сердце у
меня пело от счастья; взволнованный, трепещущий, я наполнил бокалы этим
Громыко Ольга
Шилова Юлия
Орловский Гай Юлий
Свержин Владимир
Скальци Джон
Корнев Павел