ослепляя толпу и редкой красотой своего цуга, и золотой сбруей на конях
вместе с перьями, веявшими на головах их, и блеском отряда гусар и егерей,
скакавшего впереди и за каретой. Между тем как чернь дивилась счастию
временщика, червяк точил его сердце: гордость его сильно страдала от
дерзкого, неугомонного характера Волынского. "Но он погибнет во что бы ни
стало", - говорил Бирон, и блуждающие от бешенства глаза остановились на
бумажке, приколотой едва заметно к позументу, которым обложена была рама в
карете. Дрожащими руками, как бы от предчувствия, сорвана бумажка с своего
места. Он готов был задохнуться от ярости, когда прочел написанное:
таком месте, откуда можно его вырыть для свидетельства против тебя. Знай
более, исполнители воли твоего клеврета бежали и скрываются там, где смеются
твоему властолюбию".
неожиданностию, как внезапный крик петуха пугает льва, положившего уже лапу
на свою жертву, чтобы растерзать ее. Он решился не обнаруживать государыне
обиды, нанесенной ему соперником, до благоприятного исполнения прежде
начертанных планов. Надо было отделаться и от Горденки, который его так
ужасно преследовал. Собираясь зарезать ближнего, разбойник хотел прежде
умыться.
муки, нет казни, которую взбешенный Бирон не назначил бы Гросноту за его
оплошность. Кучера, лакеи, все, что подходило к карете, все, что могло
приближаться к ней, обреклось его гневу. Он допытает, кто тайный домашний
лазутчик его преступлений и обличитель их; он для этого поднимет землю,
допросит утробу живых людей, расшевелит кости мертвых.
возможными обольщениями, предстала пред него.
пленительную Мариорицу, которую не могу вытеснить из сердца, от которой
сойду с ума, если она не будет моею".
что он признается в ней уже самому себе. Эту страсть называл он доселе
прихотью непостоянного, влюбчивого характера. И что ж теперь? одна мысль о
Мариорице - и Волынской уже не кабинет-министр, не ревностный гражданин,
жертвующий собой отечеству; он просто пламенный, безумный любовник. Что за
слова: честь, благородство, отечество, он их более не понимает. Он кается
уже, что вспышкою своего неосторожного характера слишком рано возбудил
против себя временщика и что это обстоятельство отдалит его от дворца.
Безрассудный! он подрезал, может статься, в полном цвете лучшие свои
надежды. В минуты мечтания о Мариорице (и, кажется, только в эти минуты)
патриот Волынской готов уступить врагу, лишь бы он сделал его властелином
ее, одной только ее. Тешься тогда лукавый сколько душе угодно, режь, души
кого хочешь!.. И правду говорил Зуда: одному ль ему пересилить судьбу России
в образе Бирона!..
будто разогретая влажная стихия, в которой Мариорица купает свои прелести.
Как эта стихия, он обхватил ее горячей мечтой, сбегает струею по ее
округленным плечам, плещет жаркою пеною по лебединой шее, подкатывается
волною под грудь, замирающую сладким восторгом; он липнет летучею брызгою к
горячим устам ее, и черные кудри целует, и впивается в них, и весь,
напитанный ее существом, ластится около нее тонким, благовонным паром.
встрепенувшись, видит: дверка отворена, подножки спущены, и гайдук в
изумлении смотрит на своего барина, неподвижно углубленного в карете.
спешит во дворец.
о восторге с Мариорицей. Сердце его трепещет, как у молодого человека,
вступающего в первый раз в свет. И вот он в комнате, где принимают его
императрица Анна Иоанновна. Она забавлялась в ней игрою на биллиарде,
которую так же любила, как верховую езду и стрельбу из ружья.
не ошибаюсь, шесть почетных, включая в то число Кульковского, успевшего
также явиться к своей должности). Между ними отличаются итальянец Педрилло,
бывший придворный скрипач, но переменивший эту должность на шутовскую, найдя
ее более выгодною, и Лакоста, португальский жид, служивший еще шутом при
Петре I и прозванный им принцем самоедов. Старик Балакирев {Прим. стр. 149}
- кто не знал его при великом образователе России? - дошучивает ныне сквозь
слезы свою жизнь между счастливыми соперниками. Он играет теперь
второстепенную роль; он часто грустен, жалуется, что у иностранцев в загоне,
остроумен только тогда, когда случается побранить их. И как не жаловаться
ему? Старых заслуг его не помнят. Иностранные шуты, Лакоста и Педрилло,
отличены какими-то значками в петлице, под именем ордена Бенедетто,
собственно для них учрежденного. А он, любимый шут Петра Великого, не имеет
этого значка и донашивает старый кафтан, полученный в двадцатых годах.
Вообще все эти шуты не прежних времен; фарсы их натянуты, тупы, и как быть
им иначе под палкою или, что еще хуже, грозным взором Бирона? Остроумие -
дитя беззаботного веселия.
Педрилло и Лакоста, увидав Волынского, которого они не любили потому, что он
их терпеть не мог и ничем не даривал; да и соперничество его с герцогом
курляндским было положено тут же на весы.
Балакирев, - стеклянные головки не выдержат русского языка.
искусству, чтобы иметь во всякое время свою домашнюю партию. Княжне Лелемико
приходилось играть; но при имени Волынского она вспыхнула, побледнела и
задрожала. Шары двоились в глазах ее, биллиард ходил кругом. Можно
догадаться, каков был удар.
видывала я тебя в таком знаменитом ударе. А? наш любезный кабинет-министр! -
примолвила она, обратясь с приветливым видом к Волынскому, - каково
здоровье?
Лелемико, не скрывшегося от его взоров.
устройство...
сделал глубокий поклон так, что широкая лысина его казалась блестящею
тарелкою среди его туловища: в нее звучно шлепнул Педрилло ладонью.) Я
любовалась уж из окна, как у вас дело спеет. Мне это очень приятно. Вы с
таким усердием исполняете мое желание, что даже нездоровье вас не удержало.
своих прихотей... Да, таки прихотей... не скрываю этого; но старая, хворая,
брюзгливая женщина всегда с причудами. Зато недолго буду вам надоедать ими.
свою близкую смерть. Волынской хотел что-то сказать, но государыня
предупредила его, смотря на него проницательным взором:
сделать почтительное возражение; но и тут государыня дала ему знак рукою,
чтобы он молчал, и примолвила:) Знайте, однако ж, мой любезнейший Артемий
Петрович, что я умею различать от истины шутку, под веселый час, а может
быть, и в сердцах сказанную. Дела ваши говорят мне о вашей преданности
лучше, нежели сплетни. (Она протянула милостиво руку Волынскому, и этот,
став на одно колено, поцеловал руку с жаром благодарности. В это время вошел
герцог курляндский. Государыня, сначала испуганная его появлением,
смешалась, однако ж вскоре оправилась и, взглянув на него довольно сухо,
продолжала, обращаясь все к кабинет-министру.) Я не имею нужды посылать за
вами по три раза; вы являетесь даже на мысленное мое приглашение. Верьте, -
прибавила она, давая голосом особенный вес своим словам, - что никто нас не
поссорит с вами.
потом завел разговор то с шутами, то с Мариорицей.
Педрилло, приняв команду над товарищами, установил их, одного за другим,
около стены, как дети ставят согнутые пополам карты так, что, толкнув одну
сзади, повалишь все вдруг. Один Балакирев не повиновался. Дело обошлось и
без него. Педрилло дал толчок своей команде, и все повалились один на
другого. Долго барахтался Кульковский по полу, чтобы встать. Государыня
изволила смеяться этому фарсу, смеялись другие зрители, хохотали сами
актеры. Потребован, однако ж, отчет от Балакирева, почему он не повиновался.
Контровский Владимир
Максимов Альберт
Андреев Николай
Шилова Юлия
Орлов Алекс
Афанасьев Роман