этом месте не были высоки и образовали небольшой угол, по которому бойко
катилась горная речка Узловка. Она получила свое название от крутого колена,
которое делала сейчас по своем выходе из гор и которое русский человек
окрестил "узлом". Город получил свое название от реки, по берегам которой
вытянул в правильные широкие улицы тысячи своих домов и домиков.
садами и ярко расписанными церквами. Это был бойкий сибирский город, совсем
не походивший на своих "расейских" братьев. Видно, что жизнь здесь кипела
ключом на каждом шагу. В густом сосновом бору, который широким кольцом
охватывал город со всех сторон, дымилось до десятка больших фабрик и заимок,
а по течению Узловки раскинулись дачи местных богачей. Привалов долго
смотрел к юго-востоку, за Мохнатенькую горку, - там волнистая равнина тонула
в мутной дымке горизонта, постепенно понижаясь в благословенные степи
Башкирии.
от солнца. - Вы, я думаю, не узнали его теперь.
процветем.
говорил Ляховский, бойко спускаясь по лестнице.
представляли приятный контраст со всем, что приходилось видеть раньше. Это
были жилые комнаты в полном смысле этого слова, в них все говорило о жизни и
живых людях. Даже самый беспорядок в этих комнатах после министерской
передней, убожества хозяйского кабинета и разлагающегося великолепия мертвых
залов, - даже беспорядок казался приятным, потому что красноречиво
свидетельствовал о присутствии живых людей: позабытая на столе книга,
начатая женская работа, соломенная шляпка с широкими полями и простеньким
полевым цветочком, приколотым к тулье, - самый воздух, кажется, был полон
жизни и говорил о чьем-то невидимом присутствии, о какой-то женской руке,
которая производила этот беспорядок и расставила по окнам пахучие летние
цветы. Привалов настолько был утомлен всем, что приходилось ему слышать и
видеть в это утро, что не обращал больше внимания на комнаты, мимо которых
приходилось идти.
XIII
перед Приваловым дверь на террасу, которая выходила на двор.
летних вьющихся растений живые зеленые стены. По натянутым шнуркам плотно
вился хмель, настурции и душистый горошек. Ляховский усталым движением
опустился на садовый деревянный стул и проговорил, указывая глазами на двор:
выбрать другой, более удачный момент, чтобы показать свою Зосю во всем
блеске ее оригинальной красоты. Зося стояла в каком-нибудь десятке сажен от
террасы На ней была темно-синяя амазонка с длиннейшим шлейфом Из-под синей
шляпы с загнутым широким полем a la Rubens выбивались пряди бело-русых волос
с желтоватым отливом. Привалов внимательно смотрел на эту захваленную
красавицу, против которой благодаря именно этим похвалам чувствовал
небольшое предубеждение, и принужден был сознаться, что Зося была
действительно замечательно красива. Она принадлежала к тому редкому типу, о
котором можно сказать столько же, сколько о тонком аромате какого-нибудь
редкого растения или об оригинальной мелодии, - слово здесь бессильно, как
бессильны краски и пластика.
который сидел на своем стуле с полузакрытыми глазами, как подбитое молью
чучело.
Половодов; он всем корпусом немного подался вперед, как пловец, который
вот-вот бросится в воду. По другую сторону Зоси выделялась фигура Виктора
Васильича с сбитой на затылок шляпой и с выдававшейся вперед козлиной
бородкой. Тут же, неизвестно зачем, стоял в своем кафтане Лепешкин. От
расплывшейся по его лицу улыбки глаза совсем исчезли, и он делал короткие
движения своей пухлой пятерней каждый раз, когда к нему обращалась
Ляховская. В этой группе Привалов рассмотрел еще одного молодого человека с
длинным испитым лицом и подгибавшимися на ходу тоненькими ножками; он держал
в руке длинный английский хлыст. Этот молодой человек был не кто другой, как
единственный сын Ляховского - Давид; он слишком рано познакомился с
обществом Виктора Васильича, Ивана Яковлича и Лепешкина, и отец давно махнул
на него рукой.
текинский иноходец светло-желтой масти. Илья занимал центр двора. Его
монументальные руки, какие можно встретить только на памятниках разных
исторических героев, были теперь открыты выше локтей, чтобы удобнее держать
в руках корду; лошадь иногда забирала веревку и старалась сдвинуть Илью с
места, но он только приседал, и тогда сорвать его с места было так же
трудно, как тумбу.
настоящий текинский иноходец, который стоит на месте, в Хиве, шестьсот
рублей, да столько же стоило привести его на Урал.
лошадях.
лошадь.
землю, кокетливо подошел к девушке, вытянув свою атласную шею, и доверчиво
положил небольшую умную голову прямо на плечо хозяйки.
ухом концом веревки. - Это такая лошадь, такая... Ты ей корму несешь, а она
ладит тебя ногой заразить или зубищами ухватить за шиворот.
гладя лошадь своей маленькой крепкой рукой, затянутой в шведскую серую
перчатку.
большое получал... это точно, а проехать-то и я не хуже его проеду.
говором и смехом повалила за хозяйкой в комнаты. Один Лепешкин на минуту
задумался и начал прощаться.
раз, ежели милость будет.
показывая глазами на террасу.
Аника Панкратыч: "в гостях воля хозяйская..."
Другая еще есть пословица-то...
посадили, там и сидят, а хозяин, что чирей: где захочет, там и сядет".
почему-то Привалову рассказ Виктора Васильича о том, как он выучил Зосю
ловить мух. Виктор Васильич и Давид успели подхватить Лепешкина "под
крыльца" и без церемонии поволокли на лестницу.
стараясь освободиться. - И чего тащат... Тятенька придет и всю артель
разорит.
XIV
же прибавил: - Я сам не завтракаю никогда, а передам вас на руки дочери...
компания со двора. Ляховская с улыбкой протянула свою маленькую руку
Привалову и указала ему место за длинным столом около себя.
Ляховский, трусцой выбегая из комнаты.
проговорила Зося. - Вы что там смеетесь, Аника Панкратыч?
пристально наблюдавший Привалова все время.
извели... Уж вы, Софья Игнатьевна, извините меня, старика; тятенька ваш,
обнаковенно, умственный человек, а компанию вести не могут.
ножом, - вы говорите то, что думаете...
отмахиваясь рукой.
И в тоне разговора, и в обращении друг к другу, и в манере хозяйки держать