Чтение 36–й страницы книги ~Земля-пустыня~

– Но с Кумико вы все же виделись?

– Я-то ее видел, но она даже не знала об этом, – тихо ответил Ногами.

– Я догадывался о вашем приезде еще до того, как вы увидели Такако и Кумико.

– Вот как! – удивился Ногами. – Кто же тебя натолкнул на такие догадки?

– Сэцуко.

– Каким образом?

– В нарском храме Тоседайдзи в книге посетителей она обнаружила запись, сделанную вашим почерком.

– Вот оно что! – Ногами забарабанил пальцами по колену. – Кажется, я поступил неосмотрительно. Понимаешь, когда я приехал в Нару, у меня возникло неодолимое желание где-нибудь оставить по себе память. И вот, совершил непростительную глупость: расписался в книге посетителей, словно школьник, который вырезает ножом свои инициалы на дереве… Значит, Сэцуко догадалась?

– У вас слишком специфический почерк, с другим не спутаешь.

– Сам виноват. Я ей еще в детстве не раз показывал образцы моей каллиграфии, да и вкус к посещению древних храмов ей привил. Значит, она догадалась по почерку?

– Ну, тогда она еще сомневалась. Да и кто бы мог в это поверить после официального сообщения министерства иностранных дел о вашей смерти.

– Это так.

– Сэцуко поделилась своим открытием с Кумико. И тогда еще один человек отправился в Нару, чтобы выяснить все до конца.

– Кто же? Надеюсь, не Такако?

– Газетный репортер Соэда.

– Кто? – Ногами презрительно скривил губы.

– Дело не в том, что он репортер. Соэда, по-видимому, будущий муж Кумико.

Ногами постарался подавить раздражение, вызванное этим сообщением. Он стал судорожно шарить по карманам в поисках сигарет, наконец нашел их, предложил Асимуре, сам взял одну и щелкнул зажигалкой. Его пальцы слегка дрожали.

– Значит, будущий муж Кумико? Что же он из себя представляет?

– Я несколько раз с ним встречался. Положительный юноша. Думаю, у Кумико будет хороший муж.

– Ты так считаешь?

– Не только я, Сэцуко тоже. Он ей очень понравился.

– Сэцуко можно верить, – произнес Ногами, затягиваясь сигаретой.

Он снова поглядел вдаль, туда, где темнели в горах сосны, и Асимура заметил, что его глаза увлажнились.

Асимура почувствовал себя неловко и отвел взгляд в сторону. Некоторое время оба молчали. Со стороны могло показаться, что двое мужчин присели рядышком на скамью передохнуть после прогулки по парку.

– Прошу тебя и Сэцуко позаботиться о дочери, – сказал Ногами, прервав молчание.

– Об этом не надо просить. Мы сделаем все, что будет необходимо. Да и ее мать пока вполне здорова. Кстати, вы сказали, что видели ее?

– Да, это устроил Мурао.

– Не по его ли просьбе вы приехали в Японию?

– Я приехал сюда по своей воле. Мурао к этому никакого отношения не имеет.

– Вот как? Впрочем, это меня не касается. Как вы нашли свою супругу?

– Конечно, ей немало пришлось пережить, – тихо ответил Ногами.

– На ваш взгляд, она очень постарела?

– Еще бы! С тех пор как мы расстались, прошло восемнадцать лет. У меня самого вся голова седая.

– С той минуты, как мы с вами встретились, меня не покидает желание хотя бы насильно привести вас к вашей жене.

– Не говори глупостей, – хрипло рассмеялся Ногами. – Если ты это сделаешь, мне действительно придется умереть.

– Главное, чтобы вы согласились с ней встретиться, а остальное я беру на себя.

– Благодарю, – сухо ответил Ногами. – Я прекрасно понимаю, какие чувства тобой движут, Реити. Но все это не так просто, как тебе кажется. Пойми: если бы я мог спокойно повидаться с родными, зачем мне, словно преступнику, скрытно пробираться в Японию? Я ступил бы на родную землю открыто. Но к сожалению, это невозможно. В сорок четвертом году я принял подданство другой страны.

– А что в этом особенного? – горячился Асимура. – Разве мало военных, которые один за другим возвращаются на родину, хотя в свое время было объявлено, что они пали в бою?

– Это другое дело, – перебил его Ногами. – Мой случай иной. О моей смерти были официально извещены все. Нет, мне вернуться к жизни не так просто.

– Но ведь вы вернулись в Японию?

– Наш разговор теряет смысл. Я, кажется, уже начинаю сожалеть о нашей встрече. Мне думалось, что ты мужчина и поймешь меня.

Аси-мура опешил. Последние слова Ногами больно его кольнули, но они означали и другое – Ногами видит в нем человека чужого. С Такако, Кумико и Сэцуко его связывали кровные узы, а его он не считал родственником по крови и, значит, думал, что Асимура отнесется к встрече более хладнокровно.

– Я считал, что именно ты поймешь меня, – продолжал Ногами, видя, что Асимура молчит. – По правде говоря, мне и с тобой не следовало бы встречаться. Собираясь приехать в Японию, я заранее решил ни с кем из близких не видеться, но здесь моя решимость ослабела. Как бы тебе это объяснить? На какое-то время я потерял над собой контроль, мне неудержимо захотелось сообщить кому-нибудь из своих близких, что я жив… Это, пожалуй, свойственно человеку. В самом деле, бывает очень грустно, когда не с кем поделиться… Вот я и подумал, что мог бы повидать тебя, что ты сможешь, я уверен, сохранить в тайне нашу встречу.

– У меня, – Асимура тяжело вздохнул, – к сожалению, такой уверенности нет.

– Неужели ты кому-нибудь расскажешь, что виделся со мной?

– Может случиться. В общем, я за себя не ручаюсь.

– А я в тебе уверен. Думаю, что о нашей встрече ты не скажешь ни Такако, ни Кумико. И жене тоже.

– …

– Ты понимаешь, почему я настаиваю на этом?

– Ну вы, видимо, способны при любых обстоятельствах себя контролировать.

– В том случае я навряд ли встретился бы с тобой. Как видишь, я оказался не таким и, покидая Японию, наверно, буду сожалеть о нашей встрече. И все же я повидался с тобой. Вот какой я на самом деле.

– Может быть, мы еще встретимся?

– Нет, и одного раза достаточно. При новых встречах исчезнет таинственность, окружающая призрак.

– В таком случае я глубоко сочувствую и Такако, и Кумико.

– Ты говоришь о само собой разумеющихся вещах. Я от тебя этого не ожидал. Ведь ты врач, ученый. Тебе не к лицу идти на поводу у чувств. Я же, откровенно говоря, человек настроения.

– А ведь и Сэцуко, и Кумико начинают верить, что вы в Японии.

– Вот как? – На мгновение на лице Ногами отразился испуг. – По правде говоря, я не исключал такой возможности.

– Конечно, Кумико ничего не говорит, но девушка она умная и о чем-то догадывается.

– С каких пор? – спросил Ногами.

– Видите ли, по просьбе художника Сасадзимы она ему несколько раз позировала, – начал Асимура, выдерживая пристальный взгляд Ногами. – После скоропостижной смерти художника рисунки исчезли. А потом вдруг от незнакомой женщины пришло письмо с предложением приехать в Киото, где она, мол, передаст Кумико эти рисунки. Свидание было назначено у храма Нандзэндзи. Кумико поехала в Киото, в назначенное время была у храма, но женщина не появилась, и Кумико пришлось вернуться в Токио ни с чем… С этого времени она стала что-то подозревать…

– Так, – пробормотал Ногами, – значит, она решила, что это странное письмо имеет отношение ко мне?

– Что-то в этом роде, хотя никакой уверенности у нее не было.

– Кумико одна была в Киото?

– Нет, беспокоясь за нее, я обратился в полицейское управление, чтобы ей дали провожатого.

– Так я и думал.

– Вы так думали?! – удивился Асимура. – Значит, это вы написали письмо?

Ногами потупился. Между бровей у него залегла страдальческая складка.

– Нет, письмо писал не я, – выдавил он наконец из себя – Это сделал человек, пожелавший, чтобы мы встретились. Но я с себя вины не снимаю.

– Видимо, Мурао или Таки?

– Я не буду называть имени.

– …

– Насколько мне известно, к месту встречи Кумико просили прийти без провожатых. Человек, отправивший письмо, старался обеспечить сохранность тайны, не желая, чтобы кто-либо еще узнал об этой встрече. Вот почему было поставлено условие прийти ей на свидание одной. Однако поблизости от Кумико все время мельтешил какой-то тип. Так, оказывается, это был человек из полиции, которого ты любезно позаботился приставить к Кумико.

– А этого делать не следовало?

– Думаю, что не следовало. Ведь Кумико просили приехать в Киото на определенных условиях.