из океана, а чуть подальше...
прочее, какая-нибудь жизнь есть обязательно, - решительно ответил Зет и
отвернулся к приборам.
нее уже шли воздушные потоки, и корабль, натыкаясь на них, как автомашина на
выбоину, то вздрагивал всем своим огромным телом, то едва заметно
проваливался, и тогда в животе образовывалась неприятная пустота.
водяные пары, а потом и в более мощные облака. Следящие, наблюдающие и
посадочные роботы, их контролеры, тысячи приборов и устройств, которые
начиняли корабль, работали с полным напряжением. Они прощупывали новую
планету, брали анализы, фотографировали, облучали радиоволнами и лучами
лазеров. Космонавты молчали, они следили за этой огромной слаженной
деятельностью машин и приборов и кое в чем помогали им.
определили свое отношение к планете и сообщили:
внимание на биологическую защиту. Состав околоземной атмосферы допускает
дыхание без специального кислородного питания. Принимайте решение о месте
высадки. Рекомендуем северное полушарие: в его центре оптимальные
температуры двадцать три - двадцать пять градусов тепла".
все равно будут оптимальные температуры.
чем дальше от него к полюсам, тем температура воздуха все ниже и ниже. Квач
не стал спорить.
планета в пространстве. Из дня они приближались к ночи.
необыкновенные зори - полыхающие вполнеба, кроваво-красные, переливающиеся,
меняющие свои цвета от нежно-розовых до темно-багровых, почти фиолетовых.
Все вокруг было залито этим прекрасным и тревожным светом.
быстро и неуловимо сменяющиеся краски необыкновенных красных зорь. Но
слишком долго следить за этими зорями не пришлось - корабль вошел в темноту
ночи.
планета?
не имела.
планета Красных зорь. Хорошо?
самом деле очень красиво.
утренних зорь, которые догоняли движущийся по спирали корабль, Зет обернулся
и торжественно произнес:
незнакомой станции, он чувствует себя немножко неуверенно. Иногда даже
кажется, что замирает сердце и от волнения пересыхает во рту. Потому что кто
бы и что бы ни говорил, а неизвестное всегда и радует и волнует.
неизвестная планета, затерянная в бесконечной россыпи звезд Великого и все
еще непостижимого Млечного Пути. Голубые космонавты, конечно, волновались
перед посадкой, но не выдавали себя, потому что хотели казаться настоящими
космическими волками, для которых посадка на неизвестных планетах - дело
привычное и нестрашное, важно только как следует провести эту самую посадку.
А Юра Бойцов даже не пытался задаваться или показывать окружающим, что он
настоящий мужчина, не собирающийся волноваться по такому поводу. Он просто
забыл обо всем на свете и, не отрываясь, смотрел на экраны внешнего обзора.
пустота. Как на чердаке в самую темную ночь. И пока голубые космонавты
следили за приборами, щелкали тумблерами и нажимали на кнопки, Юрка смотрел
на экран и по-прежнему ничего не видел. Правда, иногда где-то в стороне
пробивались отсветы красных зорь, иногда мелькала какая-то заплутавшаяся в
чужой темноте светлая звездочка, но все это было как-то несерьезно, как-то
слишком уж по-домашнему. А Юрка ждал необыкновенного.
незаметно все проваливался и проваливался в кромешную темноту, и, вероятно,
от этого нарастала тревога. Юрка готов был закричать от этой распирающей его
тревоги, готов был броситься на стену или сотворить что-нибудь невероятное.
Но он не делал этого, потому что все время ждал необыкновенного. А его все
не было и не было.
космонавты быстро переглянулись и все, как по команде, стали смотреть на
экран внешнего обзора.
необыкновенных красных зорь, даже заплутавшихся звездочек. Не было ничего.
Только чернота. Но теперь Юра отчетливо понимал, что это не та странная,
бездонная и бескрайняя, пронизанная рассеянным светом космическая чернота, к
которой он привык за время путешествия.
добрая чернота. Она ласково и настойчиво обволакивала корабль, и вырваться
из нее казалось уже невозможным. От этого стало очень страшно, но Юра
сдержался и, быстро оглянувшись, чтобы найти поддержку во взгляде товарищей,
встретился взглядом с озабоченным Зетом.
работы.
Юра.
режим?
понимал это - вопросами он словно отодвинулся от товарищей.
приборы, разговаривали - и все так, словно Юрия не существовало. Они даже
обходили его, не прося посторониться.
все-таки настоящий мужчина и при всех случаях жизни, даже попав впросак,
должен бороться за самое главное - узнавать все то новое, что он может
узнать. Ведь чем больше он будет знать, тем, в конечном счете, когда он
вернется на свою Голубую землю, будет больше пользы всем. Всему
человечеству. Сейчас на этой все еще неведомой планете Красных зорь он
полноправный представитель своей Земли, своего человечества. Забывать этого
нельзя ни в коем случае. А самое главное - чего ж обижаться, если в эту
историческую минуту приземления на неизвестной планете он вел себя... ну, не
то чтобы трусливо - до откровенной трусости дело не дошло, - но все-таки не
как настоящий мужчина.
хочешь будет чувствовать себя не в своей тарелке, - а в том, что он не сумел
ее подавить. А потом, еще эти дурацкие вопросы. Как маленький, честное
слово!..
когда обращались с Юрием не очень любезно. Сами-то они действовали
решительно, спокойно и слаженно, как будто так и нужно. А вот почему они так
действовали, Юрий догадался не сразу. Но когда догадался, то совсем перестал
сердиться и на них, и на себя.
оказался в печальной роли постороннего наблюдателя. Им некогда было
тревожиться по пустякам. Вон Миро - не дежурный, а все-таки потянулся, как
после тяжелой и опасной работы. Значит, и у него была тревога, но ему
некогда было ее показывать. У него была совсем другая, умная, так сказать,
тревога. Умная потому, что он понимал, что к чему, и тревожился не по
мелочам. Выходило, что даже, кажется, бездействовавший. Миро был более
мужчиной, чем Юрий.
перед самим собой. И главная ошибка опять была одна: Юрий мало знал.
или нежелание ее исправить, то выходило, что исправлять собственные ошибки