"завещании" с приказом об эвакуации на случай выхода амеб в открытый
космос, а в конце сообщения заметил:
свое дело. Повторяю: Службу Солнца интересует не только гармония личности,
но и, прежде всего, гармония общества. А в данном случае и того больше -
безопасность его. Вы изучаете Окно как явление, в целом. Меня же
интересует одна деталь. Насколько оно опасно для людей.
неожиданно. Никогда даже не задумывался...
что-нибудь придумали. Эх, пора Службе Солнца тобой заняться, пора.
а внутри ее море бездонное, просторы немерянные... Мама, ты пришла?
Спасибо, мамочка. Посиди возле меня. Нет, нет, только не прикасайся ко
мне. А то вдруг и на тебя выплеснется эта проклятая, тоскливая боль. В ней
можно утонуть, мама... Четвертый раз, четвертый раз я выплываю,
выкарабкиваюсь, выживаю. Это так страшно, что я каждый раз схожу с ума. Не
потому, что боль такая острая, нет. И даже не потому, что она безбрежная.
Да, да, она не вмещается в моем маленьком теле, ей не хватает клеток, она
разливается так широко... Теперь я понимаю, почему о ней иногда говорят -
беспредельная. Нет ей предела, мама, понимаешь? Но я не потому схожу с
ума. Все, что можно описать словами, можно пережить. Меня убивает то, что
эта боль качественно иная - _чужая_. Я чувствую это ежесекундно, всеми
аксонами и дендритами, всей нервной тканью. Бедная нервная ткань! Она не
признает, не принимает, она несовместима с тем, что обрушивает на меня
Окно. Это _нечеловеческая_ боль, мама! _Не от человека_!
проталкивать в спазматически сузившиеся сосуды. Не хватает только, чтобы
главный врач Станции умер от кровоизлияния в мозг... Ты уже уходишь, мама?
Ладно. Значит, мне в самом деле лучше... Илюшенька, ангел мой, хранитель!
Где же твои большие и добрые руки, которые умеют снимать боль?
тысячелетии. Почему я так боялась тебя, милый? Почему? Неужто только из
боязни, что ты, узнав правду, отправишь меня с "Бруно" на Землю? Или я
боялась другого? Того неизбежного вопроса, который возникнет, расскажи я
всю правду: "А какая, собственно, связь между хаотической информацией Окна
и чужой болью?.." Все! Дальше молчать нельзя. Не могу! Я не знаю, какая
может быть связь, здесь все так странно, ответов на этот вопрос тысячи, но
у меня нет больше сил... Нет их. Кончились. Будь проклято это Окно и его
Боль!
раз, другой. Затем, догадавшись, выключила поле гравитации и неуклюже
выплыла в коридор. Несколько минут безжизненно висела в воздухе,
соображая, где же искать Илью.
люди".
полный штиль - в желтой мгле центрального экрана плавало всего несколько
амеб. Однако исследователи, расположившись в креслах, разговаривали именно
о Простейших. Крайнев увлеченно доказывал, что, узнав сущность амеб, они
фактически определят роль Питателя в этой энергетической системе, а отсюда
вытекает...
Лоран. Она покачнулась от усталости и боли, тихо позвала:
его.
точку опоры, но не нашла и решила сказать все быстро, очень быстро. - Три
моих прежних отчета о сеансах приема хаотической информации полностью
выдуманы. Каждый раз я чувствовала боль. Огромную, ни с чем не сравнимую,
чужую нечеловеческую боль! Если можете, простите мой обман...
руки. И боль, будто ей, наконец, открыли шлюзы, выплеснулась, ушла в эти
огромные сильные руки.
ошеломило всех. Как грибы после дождя, стали множиться догадки и
предположения - робкие, туманные, ибо все усложнилось до таких пределов,
что даже никогда не унывающий Крайнев в сердцах сказал Илье:
систематизируем, а осознать, как говорит ваш Дангулов, не можем... Кстати,
что с Лоран?
ей нужные препараты и заставляю отсыпаться.
нему маленьким телом и вздрагивала, вздрагивала. А вот собственных слов не
помнил. Знал только, что были они нелепые и почему-то веселые: "Это
ерунда, боль. Вот мы..." Они совершенно не соответствовали моменту, и,
может, поэтому Полине стало чуточку легче и она согласилась на гипносон.
и потом ее жалейте, ладно?
кибернетик?
всевозможных вибраций и полей лабораторных отсеков. Здесь было тихо, в
многочисленных иллюминаторах лениво плескался сбитый желток
псевдотуманности.
Синтезатор сердито гудел, выбрасывая одну за другой пластинки модулей -
одинаковые, как две капли воды, и все же разные" Антон беспрестанно что-то
вычеркивал, добавлял.
воспроизведение запрограммировано только с уже отработанных схем. Не так
ли?
осеннее утро. - Пусть умнеет. Программа-то у него не жесткая, а целевая,
страх не люблю жестких программ.
необязательность. Друзья это знают. И чем срочнее что-либо нужно, тем
небрежнее и вскользь меня об этом просят... Что за человек этот Антон? -
удивился кибернетик самому себе. Получилось смешно и непосредственно.
логический блок Станции дает... сбои.
нас, запомните, мозг! Прекрасный мозг!
смахивает на пунктик.
вы правы... Однако все проверки дают норму. Мы даже на Землю возили
энергослепок нашего любимца. Показывали там лучшим специалистам.
Примеривались они к нему так и эдак и говорят: великолепный мозг,
подарите, - смеются, - его нам, мы шефу на день рождения подарим... Да,
дела...
такой умница, то мог все эти перемены декораций не только для целевой, но
и для любой другой программы приспособить.
повернулся и пошел к пульту связи с логическим блоком.
кибернетик, очевидно, уже не слышал его.
захотелось побыть одному, - но там кружил с застывшим взором Треверс, и
Ефремов вернулся в медотсек.
- Неприятно.
останавливается и давай себя ощупывать: цел ли.
электронного диагноста. Полина сидела молча, демонстративно скрестив руки
на груди.
советовала проверить психику членов экипажа. Ты это сделал. Разве записи
диагноста не убедили тебя, что на Станции все в порядке?