read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:

ЭТО ИНТЕРЕСНО

Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



думают, что Россия озабочена приращением земельных пространств?
- Вы и так безбожно распухли, - съязвил Нэпир.
- Наша опухоль - наследственная, в отличие от вашей - всегда чужой,
развитой в меркантильных интересах...
Кажется, назревал поединок интеллекта двух школ - Мейнингенской и
Лицейской, но тут Горчаков заметил Тютчева, который с потерянным видом
появился среди всеобщего оживления, и Горчаков, почуяв неладное с поэтом,
оставил Нэпира.
- Что с вами, друг мой? - спросил он Тютчева.

***
Два месяца назад Леля родила ему последнего ребенка, и Тютчев дал ему,
как и другим детям от Лели, свою фамилию (фамилию, но без герба). А теперь
она умирала.., умирала на старой даче Ораниенбаума, в конце тишайшей улочки.
Весь день она лежала в забытьи,
И всю ее уж тени покрывали,
Лил теплый летний дождь - его струи
По листьям весело звучали.
И вот, как бы беседуя с собой,
Сознательно она проговорила:
- О, как все это я любила.
Ее не стало, а дождь продолжал шуметь в листве старых деревьев, и тут он
понял, что все кончено. Нет в мире никаких трагедий. Есть только одна
трагедия - это смерть! Возле любимой женщины, медленно остывающей на плоском
столе, он в горячке написал письмо жене, а что написал - не помнил...
Вздрагивая, он вложил в руку Лели свечу. Раскаленный воск сбегал на ее
пальцы, но ей уже не было больно.
Горчаков через несколько дней навестил поэта на Коломенской улице. В
убогой квартире вице-канцлер погладил головы детишкам - тютчевским (по
фамилии, но без герба). Поэт лежал на кушетке, его знобило. Он сказал:
- А что произошло? Неужели она умерла? Да, да, я знаю, это я виноват...
О, как она, бедная, страдала от своего двойственного положения! Мы, мужчины,
этого не понимаем. Но ради любви ко мне она сознательно пошла на позор. А в
результате - чахотка... А я жив. Зачем?
Кто-то появился за спиной Горчакова, потому что взгляд Тютчева вдруг
обрел особую остроту. Горчаков обернулся: в дверях стояла жена поэта.
Вице-канцлер встал и отвесил женщине нижайший поклон. Она сказала:
- Я сегодня же увезу тебя, Федор, из России... Тютчев снова оказался в
кругу семьи, а дочери, как и жена, с благородным тактом делали все, чтобы он
забыл о могиле, которую поливали серые петербургские дожди. Поэта, будто
ребенка, нуждавшегося в развлечениях, сажали с поезда на поезд, с парохода
на пароход, его перемещали из одного отеля в другой. Тютчев был тих и
покорен, безответно погруженный в самого себя. Он прижался - всей душою! - к
тому праху, что остался на родине. Глазами слепца Тютчев озирал ярчайшие
краски божественной Ниццы; из груди его, трагически умолкнувшей, вдруг
вырвалось, словно стон, откровенное признание:
О, этот Юг! О, эта Ницца!
О, как их блеск меня тревожит!
Жизнь, как подстреленная птица,
Подняться хочет - и не может.
Нет ни полета, ни размаха -
Висят поломанные крылья,
И вся она, прижавшись к праху,
Дрожит от боли и бессилья...
Горчаков встретил его в сытой чопорной Женеве.
- Пережить - не значит жить, - сказал поэт. - Для меня все уже
кончилось.., навсегда. А для вас?
- И для меня кончается, - ответил Горчаков. Вокруг них сгущалась
старческая пустота.
- Прошу вас - только не молчите. Понимаю, что многое закончилось, но о
политике-то вы говорить можете...
- О ней могу.
- Так скажите, ради чего все эти марши средь оазисов пустыни? Что вам там
надо? Неужели хлопок?
- Нет, не ради хлопка наши генералы самочинствуют в этом пекле. Я и сам
не всегда понимаю, что творится за Оренбургом. Там вроде бы политическое
единоборство с Англией сомкнулось с целями улучшения границ. Военный министр
Милютин считает, что виноваты сами англичане! Своей подозрительностью к
нашей политике они и толкают наших генералов на закрепление стратегических
рубежей.
- Значит, чистая стратегия?
- Нет, и экономика. Даже хлопок...
Они вышли на улицы Женевы, спустились к озеру.
- Когда я был в Мюнхене, - рассказывал Тютчев, - профессор Блунчли сказал
мне о Бисмарке так: "Мы, немцы, обожаем насилие даже в том случае, если его
творят над нами. Во времена политических бессилии в нас проступают черты
философского идеализма, но стоит нас вооружить и ударить в барабаны, как вы
не узнаете тихих пивоваров и башмачников: в них пробуждается древний дух
варваров..." Вот так-то, любезный князь! Вам не страшно? - спросил он
Горчакова.
- Нет, - спокойно ответил тот.

***
Снова Петербург, снова Певческий мост...
- Итак, - сказал Горчаков, - я весь внимание. Граф Кейзерлинг оказался
тощим высоким человеком в форменном сюртуке; волосы уже седые; улыбка очень
мягкая.
- В старом Ревеле, где я предводителем эстляндского дворянства, многое
осталось от цеховых предрассудков. Столяр, делающий стулья, уже не будет
мастерить стол, а делающий столы не сделает вам стула. Я палеонтолог, но из
цеха чистой науки решил постучаться в чужой мир политики...
- Gut, - крякнул Горчаков, вроде одобряя.
- Я не только немец, - продолжал Кейзерлинг, - я еще и русский ученый.
Наука сама по себе космополитична, но ученые не всегда космополиты: я -
русский патриот. Бисмарк - моя давняя слабая струна! Любя его, как друга
юности, я порою просто не перевариваю его. Пользуясь случаем пребывания в
столице, я хотел бы лично предостеречь вас относительно этого безбожного
господина...
- В чем? - спросил Горчаков, и цейсовские линзы его очков вдруг
ослепительно вспыхнули на солнце.
- Бисмарк - лжец! Да, он способен на привязанность к людям, пейзажам,
чибисовым яйцам и собакам. Но вы не верьте, что он любит Россию, - он лишь
боится ее. Бисмарк агрессивен по складу натуры, он способен причинить
множество бед не только отдельным личностям, но и целым народам.
Конечно, ученому нелегко дался этот шаг, и на искренность Горчаков решил
ответить тем же святым чувством:
- Но политика не торговля, и я не могу избирать для себя приятную
клиентуру. Даже в агрессии меня интересует политический результат. Не
забывайте, что Черное море - наша чувствительная подвздошина, а там мы
обезжирены и обескровлены. Все эти бисмарки, рооны и мольтке крутят крылья
своей мельницы, а она мелет муку для нас... Не подумайте, - предупредил он,
- что я политический тиран, не внемлющий людским страданиям. Я не закрываю
глаза на зло и даже, где это можно, предотвращаю его. А конечный результат
политики, проводимой мною, обнаружится не сразу...
Кейзерлинг поднялся, чуть смущенный:
- Я, очевидно, чего-то не понял как надо. Делающий стулья не должен
делать столы.
- Но я оценил ваше благородство. Вы немножко наивны, как и следует
человеку науки, а я, наверное, слишком жесток в вопросах, кои относятся до
чести моего отечества.
Отвесив друг другу церемонные поклоны, они расстались. Горчаков долго
стоял посреди кабинета - думал...
Кажется, он разгадал подоплеку ухищрений Бисмарка в состряпанном им
альянсе с Австрией, но в Вене пресыщенные гордостью дельцы еще не осознали,
чем закончится экзекуция над "датским ребусом".

ДАТСКИЙ РЕБУС И ЭКЗЕКУЦИЯ
Английский лорд Пальмерстон говорил:
- Во всей Европе шлезвиг-голштейнский вопрос понимали только три человека
- муж моей королевы Виктории, один дурашливый старик в Дании и я! Но моя
королева овдовела, глупый датчанин угодил в дом для умалишенных, а я
совершенно не помню, в чем там дело...
Датский ребус очень сложен. Над правом обладания Шлезвиг-Голштейном
столетьями наслаивались осложнения - событийные, династические, языковые,
бытовые; сложность этой проблемы до сих пор интригует юристов международного
права и историков . У шлезвиг-голштинцев
таилась надежда стать двумя маленькими государствами, которые могли бы
прокормить сами себя, благо они обладали высокоразвитым сельским и молочным
хозяйством. Но Бисмарк, как перед хорошим обедом, уже потирал руки:
- В этом датском ребусе, с какой стороны к нему ни подойти, всегда сыщешь
место, чтобы уцепиться за повод к войне. Маленькая экзекуция делу не
повредит...
Вызвав к себе на Вильгельмштрассе русского посла, президент сказал ему с



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 [ 36 ] 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.