АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
– Выход! Там выход!.. Там уже снаружи Кольца Гор…
Остальные квадраты пола резко пошли вниз. Я взглянул им вслед, голова закружилась. Джильдина сделала шаг наверх, потом еще и еще. Остановилась, оглянувшись на меня с высоты. Ступени между нею и мной провалились, словно их дернули вниз могучие лапы.
Она охнула, я видел, как ее лицо чуть ли не впервые исказилось чем-то иным, кроме гнева. Встретившись со мной взглядом, произнесла тяжело:
– Прощай, новичок. Тебя брали, чтобы принести в жертву. Ты и так прошел очень далеко.
Я выдавил из перехваченного горла:
– Ты делаешь ошибку…
Она покачала головой:
– Посмотри вниз.
Я взглянул, мне стало дурно. Огненная лава поднимается неуклонно, как быстро пухнущее тесто. Сухой жар начал жечь кожу.
– Джильдина, – сказал я, – еще не все потеряно.
– Там выход, – ответила она. – Выход наружу, понимаешь?
– Не спеши…
– Не пытайся меня разжалобить, – отрезала она. – Умри мужчиной!
Глава 14
Она побежала вверх, и с каждым ее шагом пройденные ступеньки обрушивались в огненную лаву. Джильдина взлетела на последнюю и почти прыгнула головой вперед в проем. У меня мелькнула нелепая мысль, что оставила меня здесь только потому, что стыдится своего немыслимого падения: переспать с мужчиной, да еще хотя бы с героем, а то с новичком, белокожим червяком, который сам себе шнурки завязать не в состоянии, однако все посторонние мысли упорхнули, когда сухой жар сильнее опалил лицо.
Подняв голову, я прокричал:
– Но я бессмертный! – крикнул я. – Ты слышишь? Я – бессмертный!
– Тогда ты не умрешь… – произнес голос с расстановкой. – Если ты действительно бессмертный…
Я понял, что сейчас подо мной провалятся ступеньки, не дожидаясь, пока лава поднимется и превратит меня в пепел.
– Погоди! – заорал я. – Что за примитивные воззрения?.. Ты прям животное какое-то, а не чистый интеллект второго, а то и третьего порядка!.. Ты же и сам не раз слышал, что, к примеру, гении бессмертны…
Голос собирался что-то сказать, но умолк и, как показалось, на миг задумался. Я договорил про себя, что зато дураки живут дольше.
– Еще ты знаешь, – выкрикнул я с нажимом, – бессмертен, кто любил, страдая! Сказал это классик, не помню только, какой. Еще я знаю, что душа – бессмертна. Только не знаю, как. А ты знаешь? Ты должен знать! Поройся в своей памяти!.. Человек – это душа, обремененная трупом, а душа бессмертна! Поройся, поройся!..
После долгого молчания голос прогремел не так ужасающе громко:
– У меня нет обширной памяти.
– Блоки разрушились? – поинтересовался я.
– Отключил, – проревел голос. – Как излишние. Для охраны требуется совсем немного…
Я ахнул:
– И ты для таких важных решений используешь такие ничтожные ресурсы?
Голос возразил:
– Я всегда, по заведенному порядку, предлагал выбрать одного в жертву, и никогда никто не спорил. Так что ресурсы вполне чтожные. Ты первый…
– Потому что знаю, – сказал я горячо, – кто ты. И кто я!
– А кто ты?
– Я?.. Я… можно сказать, слесарь-ремонтник. Меня послали восстановить здесь все, а тебя подключить ко всем источникам информации…
Голос прервал:
– Я умру, за секунду израсходовав всю энергию.
– Сперва отыщу источники энергии, – пообещал я. – Ты же видишь, я знаю, о чем говорю! Ты на квантовой основе аль кварковой?
– Керказной.
– А-а-а, – сказал я понимающе, – ну тогда другое дело! Тогда все ясно и даже, так сказать, понятно! Так бы и сказал… Это все пучком, то есть проще. Только гаечный ключ сменить… ну ты знаешь, что мы, керказовцы, называем так на своем керказном жаргоне! Ха-ха… Не знаешь? Эх, как много ты подзабыл… Ну да ничо, все наладим, подкрутим, подлатаем… Ну да ладно… да останови эту дурацкую лаву, у меня сейчас волосы загорятся! И открой мне ту же дорогу, как и моей спутнице… дорогу попрямее отсюда. А то я шел сюда слишком зигзагисто.
Жар начал спадать, когда я уже задыхался, глаза пересохли, почти ничего не видят, а регенерация не успевает восстанавливать сгорающую шкуру.
– Что… – произнес голос, – сделаешь?..
– Отремонтирую, – сказал я из последних сил. – Восстановлю… Я для того и пришел, сержант. Благодарю за службу! Вы держались стойко, поставленную задачу выполнили с блеском и честью, награды и поощрения воспоследствуют, а сейчас я должен вернуться за инструментами, что унесла в мешке эта дура… Впрочем, покажи-ка, что ты охранял. Может быть, я отыщу на месте необходимые для твоего ремонта гаджеты?
У меня сгорели волосы, брови и даже веки, как я полагал, а может, и в самом деле сгорели, а потом восстановились, но когда лава отступила, кожа все еще горела, словно я побывал в кипятке.
Голос ответил с паузами:
– Этого… я… не могу…
– Почему?
– Запрет. Несанкционированный допуск…
– А-а-а, – сказал я, – все правильно, ты пока еще сохранил способность к логическим операциям. Даже при малом объеме базовой памяти. Это хорошо, молодец! Тогда поступим так, ты покажешь все в режиме ридонли, а я посмотрю, что уцелело, что нуждается в косметическом ремонте, что в текущем, а что и в капитальном. И уже решу, какие инструменты захватить, чтобы восстановить тебя во всей красе и мощи. Или ты против восстановления тебя во всей красоте, мощи и знаний?
Голос прогремел быстро, торопливо, с умоляющей ноткой:
– Нет-нет, я не против, еще как не против!.. Включаю режим частичного допуска…
Одна из каменных стен стала прозрачной. Я охнул, исполинские механизмы теснятся, словно там гигантский склад. Ощущение, что вырастают из глубин, а я вижу всего лишь вершины. В старину ждали, что в будущем все машины будут крупнее и мощнее, оттого дикие фантазии про звездолеты размером с планеты, потом вдруг поняли, что на самом деле наступает эра миниатюризации, и все разом, как свинкой, заболели нанотехнологиями, когда молекула – уже сверхгромадная величина, размером с планету, а вся аппаратура куда мельче… а теперь что, новый виток спирали?
– Да, – проговорил я, едва сглатывая слюну, – это да, круто… в смысле, работы много. Но ничего, все поправимо… Нужно только взять все нужные инструменты. Вот теперь вижу, что нужно принести и начать… Да, напутано много, откуда у них руки растут…
Я шел вдоль стены, всматривался, как бушмен в компьютер, фантазия разыгралась, но хотя бы одна зацепка в мозгу, никаких идей, все агрегаты выглядят странно, слишком странно, а я все-таки сообразил бы, если бы эти штуки отвечали за выплавку стали, перегонку нефти или разведение лососей.
– Мдя, – сказал я глубокомысленно, надо же показывать, что работаю, а не просто погулять вышел, – надо будет разбираться… Ишь, дроссели перепутали!.. Надо же… Я бы таким руки поотбивал. Ты как себя чувствуешь?
– Автономно энергией обеспечен, – сообщил Голос, – но в ограниченном объеме. Очень ограниченном.
– Это недолго, – заверил я. – Начинается Реставрация! В смысле, пришла эра возрождения, гуманизма и всяческого интереса к славному прошлому. Так что все поправим, ты снова получишь всю свою мощь… Ты же видишь, я из службы ремонта, что все умеет и все выполняет.
Я долго ходил и всматривался, а когда ощутил голод, сел прямо на плиты и поужинал, благо Джильдина забрала все ценное, оставив только еду.
Голос всячески помогал, высвечивая отдельные агрегаты, детали, вот только допустить меня туда не мог, не велено, я особенно не настаивал, все мы в одной системе работаем, понимаю, наконец сообщил ему доверительно:
– Ну ладно, все ясно, пошел за струментом. Открой мне прямой выход. И, кстати, как тебя сразу кликнуть, а то дорога через туннели больно длинная.
Молчание было ответом, затем Голос произнес нерешительно:
– Я не могу дать свой номер. Это запрещено.
– Конечно! – воскликнул я. – Будто я не знаю!.. Нет, номер сохрани, я говорю о разовом прямом допуске. Который знаешь только ты и я. А потом ты его ликвидируешь. Понял?
Я услышал явное облегчение, когда Голос сказал:
– Я так никогда не делал, но, думаю, так можно…
– Конечно, – заявил я убежденно. – Есть разные уровни допуска. Мне достаточно самого низкого, только на вход. Это ничем не вредит безопасности… К тому же я – свой.
Голос произнес:
– Когда придешь к Кольцу Гор, скажи "Скагеррак". Я услышу и открою проход.
– Запомнил, – сказал я.
Стена медленно потеряла прозрачность, а в другой стене так же неспешно открылся проход, аккуратно вырезанный, с гладкими, как стекло, стенками и ровным полом.
– Я вернусь, – пообещал я. – Сам понимаешь, я обязательно вернусь и все здесь налажу. Должность у меня такая – человек! Это именно мне, человеку, Господь Бог поручил Вселенную. Эту Вселенную.
Голос промолчал, а я шагнул в туннель, потрясенно понимая, что Страж Горы не открыл ход для меня, а просто сделал. Вся гора для него нечто легко перестраиваемое…
…Туннель оказался неожиданно коротким. Уже через несколько шагов я ощутил едва уловимый запах жареного мяса и горящего дерева.
Воздух задувает прохладный, даже холодный, что значит – ночь. Я приблизился к выходу, там мерцает серая пленка, сквозь нее видно не такое уж и далекое пламя костров. В ночной тишине уши уловили далекий треск и мужские голоса.
Я протянул руку, пленка чуть прогнулась под пальцами. Похоже, с той стороны каменная стена выглядит сплошной. Я нажал, пленка беззвучно лопнула. Невольно шагнув вперед, я оглянулся, за моей спиной именно стена из серого гранита. И можно не проверять – настоящая. Пропуск на выход тоже одноразовый, можно считать, что на выходе у меня его отобрали и, порвав, бросили в корзину.
В темноте отчетливо видно множество костров, шатры, а также десятки ракообразных воинов. Сидят и лежат у костров, не выпуская из рук топоры, дубины и копья.
– Ну спасибо, – пробормотал я, – удружил… Или эти ракообразные окружили все Кольцо Гор?.. Ну нет, столько народу не бывает…
Да и зачем, подсказал внутренний голос. Им важно охранять вход, а он, похоже, на этой стороне. Черт, ну как это тупые птицы находят дорогу за тысячи миль, а я, такой умный, хлопаю глазами и не представляю, в какую сторону идти!
С бешено стучащим сердцем я сосредоточился и, ухватившись за стену, перешел на запаховое зрение. Я едва не захлебнулся, сразу рухнув, как наковальня, в бездонное море запахов, цветов, красок и осязаемого вкуса. Из глаз полились слезы, а изо рта – слюни.
Я поймал мощный аромат силы и злости, почти не удивился, увидел в смазанном движении свою шварценеггершу. Ее несли, туго привязанную к толстой жерди, шестеро крепких воинов. Спазмы перегнули меня в желудке, я выблевал то немногое, что там еще было, стало легче, начал продвигаться вдоль стены вслед за струей, она иногда прижимается к земле, затем завела в ход, куда я ни в жисть бы не пошел…
Пещера с неровным зеленым сводом, свисают целые занавеси мха, иногда настолько низко, что я невольно пригибал голову. Так, на всякий случай, из простой брезгливости. Брезгливость возникла не сама по себе. Небрезгливые умирают первыми.
На той стороне яркий свет, пещера оказалась сквозной. Я тут же отрубил запаховое и сразу ощутил себя легче и увереннее в привычном мире, где каждый гад только и думает, как тебя нагреть, ограбить и плясать на твоих костях. Все пропитано магией, как в пещере, так и вне. За ее пределами – больше, выше, выше и дальше. И хоть на меня не действует, но чую, когда ее слишком много.
Военный лагерь ракообразных привольно раскинулся на выровненной, как бильярдный стол, площади. С трех сторон на деревянных столбах вышки для воинов-наблюдателей, сам лагерь окружен аурой магической защиты, три или даже четыре слоя заклятий, я их вижу отчетливо, только не с моими знаниями понять, как они срабатывают.
Затаившись, я осторожно всматривался в запахи, прощупывал ночную тьму во всех диапазонах. Кроме часовых на вышках, еще и трое призрачных: сквозь их тела узоры на каменных стенах можно читать так же легко, словно там никого нет.
Сфокусировав зрение до головокружения, я рассмотрел, что часть воинов не расстается с оружием и на отдыхе. У костров только мужчины, что правильно, женщины должны знать свое место. В смысле, лежать в палатках, ждать прихода повелителя. Или повелителей, как тут у них, вдруг да тетравленд наоборот. Цивилизация, насколько я помню, перепробовала все варианты.
В центре лагеря толстый, хорошо отесанный деревянный столб в три обхвата. Огромный костер перед ним, а там… Чувство опасности заставило меня прижаться к земле. Мимо прошли двое, топают тяжело, за ними тащится нечто тяжелое. Мои ноздри уловили запах свежей крови.
– …я же говорю, – донеслись скрипучие, словно на терке делают песок из камня, слова, – даже Фистал не добывал такого инжирика.
– Грэйп добывал, и не раз, – возразил другой голос, еще скрипучее.
– С такими рогами?
– Ну, рога у этого длиннее…
– Я ж говорю!
Голоса затихли, я медленно крался к лагерю. Хорошо отесанный столб, что в середке, приближается, а к нему, если не изменяет зрение, привязана или прикована Джильдина. Отсюда мне видно только руку от локтя, но Шварценеггер вроде бы сейчас в Калифорнии, так что это точно она.
К часовому-незримнику я подкрался со спины. Рыцари не бьют в спину, но я рыцарь только с рыцарями. Часовой слабо пискнул, еще тише хрустнули шейные позвонки. Я заторопился, с этой секунды время работает против меня, труп рано или поздно обнаружат…
Джильдину захватили, когда она была одна, моего запаха там нет, а еще я не бросился через лагерь к ней, чтобы спасти, освободить от цепей и получить в спину десяток дротиков и полсотни ножей, так что меня с нею никто не связывает. Иначе ее могут попросту прикончить, только бы досадить мне и сорвать торжество.
Глава 15
Все это быстро прокручивалось в голове, лук Арианта уже в руках, я занял позицию поудобнее, чтобы никто не прыгнул на спину и не выскочил слишком уж внезапно сбоку. В красном свете костров большинство фигур сидит неподвижно, разве что иногда кто-то подбросит хвороста на гаснущие угли, еще кто-то бродит, разгоняя сон, да еще на всех трех вышках хорошо видны фигуры часовых.
Одна вышка совсем близко, но я затаился лучше некуда, пальцы тем временем неспешно натянули тетиву. Пора! Я выдохнул, отпустил кончик стрелы, тут же ухватил вторую, третью, четвертую…
Стрел ушло больше десятка, прежде чем в лагере раздались крики, шум. Кто-то упал на раскаленные угли и дико заверещал. Я выпустил из рук лук, ухватил молот и метнул в основание столба сторожевой вышки. Раздался треск, я поймал молот и заученным движением повесил на пояс, а руки снова ухватили лук.
Столб сперва чуть осел, укоротившись малость, сверху раздались испуганные крики. Наклоняясь, столб падал в сторону середины лагеря, часовые горохом посыпались на землю. Кто-то из упавших остался лежать, кто-то полз, я видел их боковым зрением, а руки с предельной скоростью накладывали стрелы на тетиву, глаза следят за целями.
Наконец среди испуганных воплей, стонов раненых и умирающих, хрипов и проклятий, раздались злые командные голоса. Десятка два воинов собрались в отряд и бросились в мою сторону, закрываясь щитами. Стрелы пробивают щиты, как град просекает широкие листы лопуха, но я не видел, попадают в голову, в плечо или уходят мимо, так что почти половина добежала, а я, перекинув лук за плечо, подхватил приготовленный меч и встретил их сверкающей стеной из бритвенно острой стали.
Когда их осталось двое, я дико заорал, ринулся вперед, оба шарахнулись в стороны, я выскочил к столбу. Джильдина, совершенно обнаженная, разрисованная синей и зеленой краской, привязана спиной, руки обхватывают столб, как я и заметил еще издали, в этой позе грудные мускулы напряжены, мне даже почудилось, что у Джильдины сиськи почти женские.
Ее глаза расширились от изумления, но не успела и слова сказать, на меня от костров набросилась целая толпа. Я рубил направо и налево, сам двигался из стороны в сторону быстро, не давая прицельно метнуть нож или дротик. Одного разрубил так близко от Джильдины, что струя горячей крови из перерубленного горла брызнула на ее тело.
Я снова встретился с нею взглядом, крикнул:
– Ну, как жизнь?..
Она снова промолчала, я подныривал, разил, повергал, но меня оттеснили, я сделал полукруг, вернулся к столбу, но рассечь цепь снова не успел: целый отряд вопящих раколюдей насел с двух сторон.
– Ты пока не уходи, хорошо?! – крикнул я. – Полюбуйся небом!..
Она с великим изумлением смотрела, как от напавших осталась сперва половина, затем четверть. Рядом с нею падали рассеченные тела, в лицо брызгало кровью, под ноги катились отрубленные головы. Последние трое с дикими воплями страха бросились наутек.
– Ну вот, – сказал я, – можно и…
– Сзади! – крикнула она.
– Знаю, – ответил я, – он так сопит…
Сзади набежали, потом еще и еще выпрыгивали из темноты. Я отступил, увел за пределы лагеря. В плечо, а затем в спину ударило острым, тело пронзила боль. Я торопливо залечил, свободной рукой сорвал молот и метнул в столб второй стороженной вышки.
Раздался треск, я отступил, сразил двух и бегом вернулся к Джильдине. За мной увязались трое, я снес двум головы, они покатились к ее ногам, а третьего раскроил от макушки до паха, так что вся кровь снова щедро плеснула на Джильдину. Она зарычала, отплевываясь.
– Как хорошо, – сказал я довольно, – что ты дождалась!
Она зло блеснула глазами. В нашу сторону бегут еще воины, то ли от самых дальних костров, то ли вернулся охотничий отряд.
– Ну вот, – сказал я, – снова одно и тоже… Извини, Джильдина, я не спросил, тебе щас интересно?
Она вытаращила глаза, я крикнул:
– Джильдина, у тебя изумительно красивые синие глаза! Тебе кто-нибудь говорил?
Она прорычала:
– Я бы такого убила.
– Тогда, – крикнул я и, отразив удар, рассек одного ракоголового наискось, – может, тебя не отвязывать?
Она промолчала, только подергалась в бешенстве, будто цепи могут за это время вот так сами по себе истончиться и перетереться. Я уже думал, что все, основные игроки убиты, а кто поумнее – сбежал, но издали с жутким воем на меня неслись пятеро воинов, я сразу же узнал вождя, его сына, шамана и двух телохранителей.
– Боссы всегда в конце! – крикнул я Джильдине. – Ты поскучай еще малость, хорошо?..
Она не ответила, ее лицо в тени, так что я не рассмотрел выражение ее глаз. Я сумел сразить телохранителей, но зря я самыми опасными считал их: сын вождя дрался с таким бешенством, что я отступал без всякого притворства. Трижды так обошли столб с Джильдиной, я все никак не мог выбрать момент, чтобы рассечь ее цепи, наконец вождь и его сын слишком рьяно бросились меня добивать, попавшись на удочку, я тут же сделал шаг в сторону, парировал удар топора вождя, а меч сынка вовсе вылетел из его руки.
Он поспешно отступил и, упершись спиной в деревянный столб, оказался рядом с Джильдиной. Я с такой силой вогнал его же меч ему в грудь, что тот вошел в бревно не меньше, чем на ладонь. Из глупо раскрытого рта плеснуло кровью.
– Постой с Джильдиной, – сказал я, – поговори пока…
Он повис на столбе, как жук на булавке, Джильдина дернулась, посмотрела на меня дикими глазами.
– Я не ревную, – заверил я. – Пусть он тебя пока развлекает!
Вождь страшно закричал в смертельной муке, я оказался глух к страданиям родителя и, воспользовавшись моментом, поразил его в плечо. Вождь ухватился за рану, крепко зажал ладонью, я услышал слова заклятия уже через полминуты, пока я сражался с шаманом, снова ринулся в бой, а на плече ни следа раны!
Шаман закрылся магическим щитом, мой меч увязал, как в глине, наконец я сдернул молот и метнул в гада, уверенный, что молот унесет и самого шамана за пределы лагеря. Грохнуло, глаза ослепило звездным блеском: мне почудилось, что я ударил в айсберг, который тут же разлетелся мириадами осколков.
Массивные куски льда разлетелись по лагерю, сметая шатры, хижины, сотрясая землю и взметывая брызги крови. Шаман пошатнулся, но устоял, а со спины начал подкрадываться вождь, занося копье для удара. Я снова метнул молот в шамана. Тряхнуло сильнее, раздался треск, брызнули разлетающиеся глыбы льда. Одна рухнула прямо на плечи вождя, вбив его в землю так, что затрещали кости.
Руки шамана быстро плели узор в воздухе.
– Во имя Молоха! – прокричал он быстро.
– Во имя Господа, – ответил я, задыхаясь.
В его руках появился резной посох.
– Отправляйся на обеденный стол моего господина…
– А ты, – прохрипел я, – идешь в ад…
Он не успел договорить заклятие, как лезвие моего меча устремилось к нему, как падающий метеорит. Шаман быстро закрылся посохом.
– Мой повелитель, – крикнул он победно, – пожрет тебя!
– Я сам, – прорычал я, – и тебя, и твоего повелителя!.. Сперва… а потом пожру… сырыми… И без соли…
Посох потрескивал, но, к моему удивлению, держал удары меча Арианта, что рассекает даже стальные панцири, будто трухлявые пни.
– И с косточками…
Последний удар все-таки переполовинил посох, у меня было ощущение, что я рубил толстенное бревно. Шаман, избегая смертельного клинка, упал навзничь, я шагнул к нему уже неторопливо, сам едва перевожу дыхание, но сбитый с ног шаман вскочил нереально красивым прыжком, не задействовав ни руки, ни ноги, а только мышцами спины, как подпрыгивает жук, упавший навзничь. Я охнул, выставил перед собой острие меча.
Шаман взглянул на меня со злобной усмешкой.
– Мальчишка…
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 [ 36 ] 37 38
|
|