отправилась досыпать, вносить коррективы в имидж,
подсказанные обликом Алены, и готовиться к сегодняшнему
вечеру.
премьеры, выяснить это оказалось плевым делом - мне везло,
мне катастрофически везло, теперь не придется выпасать ее
неопределенное время - Альмодовар был любимым Алениным
режиссером, следовательно, она обязательно будет там.
кармане, в тройке и со шлейфом духов "Надругательство" за
собой. Я была в ленинградском Доме кино в свой прошлый и
единственный приезд, он не очень понравился мне и показался
похожим на город - никакой теплоты, простреливаемый насквозь
паркет и колонны, облагороженные десятилетиями советской
власти.
грудью стоявший на защите отечественного кинематографа,
безропотно пропустил меня, очевидно, подавляя искушение
взять под козырек.
буйством анилиновых красок и героином в качестве
действующего лица, я даже не взглянула.
холодным неуютным залом, включая демократичное кафе для
молодых киноснобов и безработных редакторов с "Ленфильма", и
вечно задымленный бар для публики побогаче. Я внедрилась в
бар, заняла угловой столик, взяла бокал самого дорогого вина
и стала терпеливо ждать.
Альмодовара и обязательно заглянет выпить - это было в ее
стиле, рюмашка в полубогемном баре. Если, конечно, ей не
придет в голову отправиться куда-нибудь еще, если у нее не
назначено свидание, если у нее не кормлен попугай, собака,
кошка, рыбки, если, если, если... Увидеть ее сейчас было бы
лучшим вариантом, но я согласна была и на другие, мне
понравилось наблюдать за кем-то, держа чашку остывшего кофе
в руках.
мужественно отгоняла от столика очередную отару жаждущих
познакомиться подвыпивших молодых людей. "Здесь занято", -
сквозь зубы говорила я и для пущей убедительности
поглядывала на часы.
сигаретным дымом тусовки именно меня. Через минуту, заказав
коньяк, она была уже у моего столика, совершенно
естественно; он единственный не был занят. Я отметила ее
хищно блеснувший взгляд, уже готовый к атаке (если во ВГИКе
она и была немножко ханжой, то теперь уж точно
раскрепостилась).
понравившуюся женщину только мужчины.
помешать, моя дорогая!"
вино. Теперь у меня была возможность поближе рассмотреть
Алену, которую я не видела шесть лет.
жестче и губы вытянулись в решительную, почти мужскую линию.
Но она была чертовски хороша, нужно признать, роскошная сука
из моего вгиковского прошлого.
отодвинув стул; между столиком и стеной была слишком узкая
полоска пространства, и я - невольно - задела Алену грудью и
- случайно! - положила руку ей на плечо.
духов, тех самых, которые так нравились ей. Не затягивая
сцену, я подошла к стойке и заказала себе еще бокал вина.
взгляд Алены ("Да ты стала профессионалкой, Алена
Гончарова!"). Теперь она предупредительно сдвинулась, чтобы
пропустить меня в угол.
поднимала руку, отвечая на чьи-то многочисленные
приветствия.
сумочку ("Ну, давай, разве ты не видишь, что смутный объект
желания уже готов сделать ноги!") - и только тогда Алена
решилась:
оно! Я сделала небрежно-удивленное лицо.
бы!
не ты ли утирала мне мокрую рожу после мелких ссор с
Иваном?.."
смесь удивления и удовлетворения, красотка, привыкшая к
комплиментам; что же здесь такого...
раз вечер не удался.
коньяком, и я благосклонно приняла его.
изогнулись губы Алены.
сильно сказано - кому-то чертовски повезет в жизни!
глаз: коротко стриженная девочка в свободно облегающем
костюме - ровно настолько, чтобы подчеркнуть фигуру, -
зеленые глаза, почти черные от помады губы; ну, конечно, с
Аленой я попала в яблочко, мне бы не по городам бегать, а
заведовать аналитическим отделом в конторе частного сыска...
голландского табака, мундштук, машинку для свертывания
сигарет и маленькую пепельницу.
непринужденно, почти ритуальным жестом свернула сигарету (на
то, чтобы вот так легко свертывать сигареты, я потратила
вчера полночи) и вставила ее в мундштук. Одобрительно
вздохнув, Алена поднесла зажигалку.
быть ритуальными - за этим стоит история, и это не может не
заинтриговать", - вспомнила я великого мистификатора Ивана -
Вам свернуть? - спросила я у Алены, вполне естественно
реагируя на ее пристальный взгляд.
табак и почти такую же машинку, вот только мундштук у нее
был совсем другой, длинный, выточенный из вишневого корня.
Проделав ту же операцию, что и я, она выпустила колечко
дыма.
блок в общаге; она и здесь, спустя сколько лет, не изменила
себе, завидное постоянство.