Министерства финансов СССР. Именно сюда свозилось все серебро и золото,
найденное Институтом, и не только им. Здесь его сортировали, изучали, чтобы
потом отправить по местам назначения. Савельевская фирма, цепляясь за
Русинова, одновременно сама могла служить чьим-то "паровозом", не ведая
того. Двойной тягой они могли вытянуть на Урал каких-нибудь новых
"мелиораторов", и даже не шведов, которые вкладывают денежки. Ивану
Сергеевичу хотелось выяснить хотя бы предполагаемую природу тех, кто,
внимательно наблюдая за поисками, сидит в "бронепоезде" на запасном пути и
имеет орудия корабельных калибров и дальнобойности, А поняв загадку
существования "мелиораторов" и среду их обитания, можно было уже
смоделировать ситуацию и устроить грандиозную провокацию: "отыскать"
"сокровища Вар-Вар" и вытравить их из засады, вызвать из небытия в реальный
мир.
подвижным, веселым и обаятельным человеком. Звали его Валерий Николаевич
Исаев, что, впрочем, было сомнительным, поскольку в КГБ он пришел из
"нелегалов" внешней разведки и наверняка жил под чужим именем. В ранней
молодости он когда-то окончил зубопротезный техникум, и когда в Цимлянске у
Ивана Сергеевича разболелся зуб, то Исаев вызвался его удалить и сделал это
блестяще с помощью обыкновенных бокорезов. Тут же они и познакомились и
разговорились, да еще в качестве наркоза выпили спирту. Исаев признался, что
в "нелегалах" он держал частный зубопротезный кабинет в одной из
Скандинавских стран, очень просто дергал и вставлял зубы иностранцам и
хорошо зарабатывал. Потом о нем говорили, что он, даже будучи генералом, все
еще при случае рвал больные зубы, и особенно женщинам, поскольку делал это
весело, изящно и совершенно безболезненно.
декадентского облика. Его смутили веникообразная борода и длинные волосы, но
стоило Ивану Сергеевичу спрятать все это под воротник рубашки и берет, как
Исаев приставил палец к его груди и выпалил:
старости к его веселости добавилась какая-то тоскливая вялость. Генерал
писал мемуары о своей работе в семидесятые годы по обезвреживанию
контрабандистов-антикваров и совершенно не трогал своего "нелегального"
периода: видимо, полагал, что это - государственная тайна. А тема о
контрабандистах была насущная, проходная во все времена, поскольку
контрабандист, он и в Африке контрабандист. Ивану Сергеевичу он обрадовался,
поскольку все лето жил в городе один и сторожил квартиру: молодые члены
семьи уезжали на дачу. В старости, кроме всего, он стал воинственным и сразу
показал гостю тяжелый именной маузер:
глаз ничего. Из десяти патронов девятерых уложу на месте.
людоед! Пишут на двери... А какой я убийца? Вынудят, так придется, потому
что милиция не реагирует. Внук-то в чем виноват? Так и внука тиранят! Потом
он немного успокоился, потому что начал читать главы из мемуаров.
дело было! Помнишь, молодые были, неженатые...
жена и дочка... Да,- загрустил он.- Вот бы посмотреть... Пришлось бросить, а
я их так любил... А они даже не подозревали, кто я, чем занимаюсь...
мгновенно забывал реальность и уходил в воспоминания. Так у него было
написано и в мемуарах.
Иван Сергеевич.
головой, дескать, служба, ничего не поделаешь.
мне как мемуарист: что произошло там, в Цимлянске?
ловец контрабандистов так и не разжился. Старость была богата лишь
воспоминаниями.
собрался?
слов связать не мог...
старости лет вообще никакой веры не останется. А без веры жить - одного
патрона хватит.
старости-то все сильнее и сильнее. А ответа не нахожу. Расскажи ты мне как
старому товарищу. В болтунах я не значился.
Институте.
или мимо проскочило?
существовал жесткий контроль, отлаженная система. Ни грамма не уходило. А
тут - тонны! Ничего не понимаю!
перед отставкой посадили меня на сельское хозяйство. Конечно, чтоб на пенсию
отправить. В сельском хозяйстве у нас же черт ногу сломит, порядка не
наведешь... И вот задумался я над одной простой штукой: каждый год треть
зерновых от урожая гибнет, потому что нет элеваторов. И ровно столько мы
каждый год покупаем в Канаде, за валюту. А на эту валюту одногодичной
закупки можно выстроить недостающие элеваторы и не губить своего хлеба, не
брать в Канаде. Стал я копать это дело, а меня убеждают, мол, все это от
русской лени, от бесхозяйственности, от глупости. И заело меня! Одним
словом, залез я не в свое дело, нащупал какие-то странные связи больших
людей социализма с большими людьми капитализма. А делать это нам
запрещалось. И меня в тот же час в отставку. И тогда я понял, что ничего не
понимаю, что в мире творится.
Сергеевич.
Ты вроде тогда тоже получил?
момент! И с повышением на новую должность. Как так?- Похоже, он обижался до
сих пор.- Я создал мощную агентурную сеть, прекратил всякую утечку
информации. Я один там владел ситуацией! Меня там беречь надо было!.. И на
тебе, получай "картавого" и свободен... Я еще раньше почуял эту тень.
"Нелегалы" ведь больше за счет чувства держатся. Шутка такая была: если ты
не замечаешь странного поведения окружающих, значит, дурак, а если
замечаешь, то дурак вдвойне, потому что уже поздно и провал обеспечен. Так
вот в Цимлянске я заметил странность, когда ее еще не было. Профессиональный
агент мне сообщает, что на территории зоны наблюдения в разных селах
проживают четыре местных жителя-иеговиста. Секта эта тогда была у нас
запрещена, но моей службы это не касалось. Живут и пусть живут. А через
некоторое время получаю информацию: все четверо в один месяц продают Домики
и уезжают. Казалось бы, баба с возу- кобыле легче, но я сразу почуял:
началось движение! Процесс пошел! Их домики покупают четыре разных человека
из разных концов страны. В том числе двое москвичей. Я их под наблюдение.
Друг с другом вроде бы незнакомы, не встречаются, живут тихо, все уже в
возрасте, члены партии. Надо бы отстать, но чую - горячо! По своей
инициативе сделал проверку и выясняю: до сорок третьего года в разное время
все они работали... знаешь где? Сроду не подумаешь- в Коминтерне.
генерал.- Вот потом мне странно стало. Я начинаю оперативную разработку,
пишу рапорт начальнику, а мне отказ: нет оснований. Нюх к делу не пришьешь.
Я на свой страх беру их в оборот, отслеживаю каждый шаг - молодой был,
терять нечего. Через полгода обнаруживаю почтовый ящик, через который они
контактируют. Все! Остальное дело техники! А мне не просто отказывают, но
еще и предупреждают: мол, не суйся, стариков оставь в покое. Когда вы вторую
могилу с золотом откопали, приезжают к старикам сыновья - два молодых
человека, агрономы, и жизнь этой команды заметно оживляется. Агрономы
катаются по всему району - весна, посевная, добывают семена... Коминтерновцы
уже без почтового ящика встречаются, один из них все время шастает в Москву,
вроде бы к внукам. У меня уже из Цимлянска рук не хватает, чтоб его
московские связи пощупать. По старой памяти я оборудовал передвижной
зубопротезный кабинет и поехал колхозникам зубы лечить. Зубы-то ведь не
только у мужиков, но и у агрономов, у коминтерновцев болят. На одного
агронома я посмотрел, в рот ему заглянул, а стариков так всех через кабинет
пропустил: кому пломбу, кому коронку... Что сказать? Служат они все! Только
непонятно кому. Профессионалы... Я тихо выезжаю в Москву, к высокому
начальству, только не к нынешнему, а к своему старому. Разумеется, не в
кабинет- на дачу. Между прочим спрашиваю: как теперь поживает
Коммунистический Интернационал номер три? Его же в сорок третьем
распустили... И узнаю - живет и здравствует, только в новой форме. Эту
организацию никак не пощупаешь, потому что ее вроде бы и нет. Вот так, Иван!
Но я-то ее пощупал, даже в рот лазил, зубы пересчитал. Крепкая организация,
Махров Алексей
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Никитин Юрий
Зыков Виталий
Сертаков Виталий