Нике сложенную вдвое сероватую кредитку и, когда она инстинктивно
отшатнулась, расхохотался: - Да что вы, милая, неужто я буду заставлять даму
жевать доллары? Это вам за удачное выступление, суньте в кармашек...- Он сам
затолкал в карман оцепеневшей Нике кредитку, повернулся к залу и громко
воззвал: - Синьор муж, можете встать и громко изложить ваши впечатления либо
пожелания нашей влюбленной паре. Пр-рошу!
ж у нас, говорят, Негрошварцер! Начинай их метелить!
кучу дырок, прежде чем успеет кого-то достать... Вы, синьор муж, слегка
перегнули палку. Я просил критиковать, а не злорадствовать... Можете сесть.
Музыка!
воображение, я бы устроил прямо на сцене венчание - новобрачному повязал бы
на полосатку галстук, невесте, соответственно, надел бы на голову фату. А
потом приказал бы прямо у рампы изобразить брачную ночь... Но я не любитель
грязных сцен, все, что я до сих пор режиссировал, было продиктовано не
грязным подсознанием, а интересами дела. Но обязан же я как-то реагировать
на столь значительное событие нашей бедной эмоциями жизни, каковой является
столь внезапно обнаружившаяся беззаконная любовь? Обязан, я вас спрашиваю?
Перед нами - жестоко обманутый в лучших чувствах муж, что бы там насчет него
ни говорилось, а он как-никак законный... Киндер, кирхен, кюхе, как
выражались классики жанра... Ну, мальчики, пошли!
матерчатого задника прямо-таки хлынули люди - мелькали черные рубашки и
белые повязки капо. Эмиль, не успев и пошевелиться, получил сзади ребром
ладони по шее, на него с Никой мгновенно навалились, вывернули руки, сковали
наручниками, связали ноги. Судя по нереальной, молниеносной слаженности, все
было задумано и спланировано заранее. Прошло, казалось, всего несколько
секунд, а Гейнц уже вскочил на сцену, с грохотом опустив перед собой скамью,
на нее четкими рывками вскинули и поставили, удерживая, Эмиля с Никой, из-за
левой кулисы упали две тонких веревки, заканчивавшиеся петлями. Еще миг - и
петли у них на шее, под потолком, оказалось, были привинчены блоки, веревки
заранее пропустили сквозь них и закрепили концы так, что их не было видно...
оклемались. Прекрасно соображают, что если начнут брыкаться или спрыгнут,
повиснут, как миленькие... Закрепили концы?
веревок, уходившие за кулисы справа, были натянуты, как струнки, и петли
должны ощутимо впиваться в глотки...
меня обливается кровью, когда я вижу горестное лицо обманутого в лучших
чувствах мужа, не ожидавшего столь утонченной подлости от любимой жены и
лучшего друга-компаньона. Тем не менее пользуюсь случаем заметить: эта
печальная история, на мой взгляд, прекрасно иллюстрирует ваши новорусские
нравы. Ну ладно, не будем морализировать... Господин Баскаков, мой бедный
рогоносец, пожалуйте на сцену! Живенько, ножками, не стесняйтесь!
гораздо светлее, чем в зале. Комендант взял его за локоть и трагическим
шепотом - но так, что слышно было, несомненно, в самых дальних уголках -
вопросил:
хорошего пинка? Если хочется, вы только намекните вашему приятелю сатане...
Дело-то напрочь житейское. Ну, не стесняйтесь, дружище.
только, как она охнула от ужаса, но жалости не было ни на грош...
пережитого.
хорошего пинка. Боже упаси, я вас никоим образом не принуждаю и не собираюсь
принуждать. Сами подумайте: ни одна живая душа не узнает.- Его голос был
невероятно родным, милым, участливым, комендант искренне сокрушался вместе с
ним, полное впечатление.- Или вы извращенец, и вам приятно вспоминать, как
этот обманувший ваше доверие тип дрючил вашу женушку вдоль, поперек и всяко?
на левую ногу, а потом что было сил оттолкнул скамейку правой, вложив в этот
порыв всю ненависть и отвращение не только к Эмилю с Никой, но и ко всему
окружающему...
и с жутким стуком растянулись на полу у ног Вадима, содрогаясь в корчах,
хрипя. На них упали свободные концы веревок.
оцепеневшего Вадима.- Обманули дурака на четыре кулака, а на пятый кулак сам
и вышел дурак! Уау! - заорал он Вадиму прямо в ухо.- Ну неужели ты мог
подумать, засранец, что я в моем лагере позволю кому-то постороннему, твари
полосатой, вешать моих дорогих кацетников самолично? А вот те хрен!
отвернулся, боясь увидеть их лица, заткнул уши, но истерические рыдания Ники
все равно сверлили мозг. Не было ни чувств, ни эмоций - лишь страстно
хотелось оказаться где-то далеко отсюда.
сможет этак вот - родную бабу... На вот, вкусная шоколадка,- сунул он Вадиму
в ладонь скользковатый пакетик.- Ну-ка, мальчики, поприветствуем героя!
комендант.- Глаза б мои на тебя не глядели... И этих гоните в зал, по рожам
видно, оклемались... Переживут, не баре, не размокнут, не сахарные...- Он
повысил голос: - Гейнц! Гоните-ка это быдло по баракам, надоели они мне, нам
еще сегодня работать и работать...
что откровенно замедлял шаг, справедливо предвидя новые жизненные сложности.
Нехитрое предчувствие не обмануло - едва вошли, едва затихли на улице шаги
охранника, Эмиль развернулся в его сторону с самым недвусмысленным
выражением лица- Вадим проворно попятился,- стал надвигаться,
профессионально приняв какую-то хитрую стойку, цедя сквозь зубы:
растопыренными коготками.- Бей так, чтобы...
что шансов у него никаких.- За моей спиной...
смахивающий на шило ножик.- А ну-ка, завязали с семейными разборками!
Гришан, кому говорю?! Времечко настало!
позе, а там и опустил руки. Вадим успел мимоходом удивиться: откуда эта
каторжная морда знает прежнее Эмилево имечко?
чем тот успел добежать до выключателя, произнес спокойно, жестко: - Ну вот
что, кончайте выдрючиваться, начинается побег...
молочно-бледным сиянием.
нечего. Сейчас часа три ночи, подождем минут десять, пока свободные от вахты
вертухаи завалятся спать,- и вперед.
на кону... Диспозиция такова: вода - отличный проводник липездричества.
Нужно будет подбежать к проволоке с полным ведром и выплеснуть ее так, чтобы
намочила все рядки - в темноте ведь не разберешь, который из них подключен,
посему оросить нужно все - и аккуратненько стекла по столбу наземь. Если все
проделать верно - моментально выбьет фазу. То есть свет повсюду погаснет и
проволока, понятно, обесточится. Починить будет нетрудно, процедурка
нехитрая, но пока они разбудят электрика и он добежит, пока исправит там
все, мы успеем... Когда коротнет, особо назначенный человек колом шарахнет
по проволоке. Даже если не порвет все рядки, проволоку сорвет с креплений,
можно будет пролезть. Тот, кто хочет жить,- пролезет. Подумаешь, ручки
поцарапает... Не смертельно. Главное - глаза беречь. Ведер там, в мусоре,
штуки три, я специально присматривался. Воды навалом. Заместо тарана сойдет
любое полено,- он показал на подпорки нар, повернулся к Братку: - Выломай-ка
мне одну, щегол... Ту вон, у окна, чтобы подраненный с нар не ляпнулся...
Что стоишь?
менее полуметра. Ухватил ее у самого пола, напрягся, рванул, от натуги
оглушительно испортив воздух. Раздался пронзительный треск и скрежет, все
инстинктивно втянули головы в плечи.
примеряясь.
верхних ряда не рви, нет смысла...
Шилова Юлия
Земляной Андрей
Шилова Юлия
Лукин Евгений
Прозоров Александр
Березин Федор