Чтение 36–й страницы книги ~Рискнуть и победить~

нужно достичь. Все остальное не суть важно. Лишь позже я понял, что все
остальное может быть важней сути. Ты этого пока не понял. Ну и ладно,
поймешь. Про пакет я могу тебе только одно сказать. Даже если я тебе его дал
бы, ты все равно бы там ничего не нашел. Там нет причины смерти Комарова.
Верней, она есть, но далеко за рамками документов, которые находятся в этом
пакете. Скажу тебе больше. Если бы этот пакет попал в руки любого другого
человека, то вообще ничего бы не произошло. Трагическое стечение
обстоятельств. Комаров оказался в нужное время в нужном месте. Это и стало
причиной его гибели.

- Вы согласны, что его убили?

- Кто же с этим не согласен?

- Что убийство было заказным?

- Об этом мне говорили в управлении МВД.

- Что оно было выполнено профессионалом высокого класса?

- И об этом был разговор.

- Кто вместе с вами ездил к Комарову?

- Я был один. Он специально попросил об этом. Был только водитель, но он
не выходил из машины.

- В разговоре с Комаровым вы не достигли того результата, которого
добивались. Кого и как вы информировали о том, что разговор фактически
закончился ничем?

- Да ты, никак, меня обвиняешь в убийстве Комарова? - благодушно
предположил губернатор.

- Не вас. Но того, кто был с вами. Или того, кто, к примеру, стоял в
кустах сирени и ждал вашего знака.

Губернатор нахмурился:

- Ты выстроил у себя в мозгу какую-то схему и ищешь под нее
доказательства.

- Помогите мне ее разрушить.

- Не очень понимаю, почему я вообще трачу время на разговор с тобой.

- Я вам скажу, - предложил Пастухов. - Хотите?

- Попробуй.

- Потому что вы честный человек. Вы действительно напрямую не
задействованы в убийстве Комарова, но косвенную вину все-таки чувствуете и
стараетесь всеми способами от нее отделаться. И разговором со мной, и
коньяком.

Губернатор махнул рукой, обтянутой накрахмаленной манжетой с красивыми
запонками:

- Убирайся. Мне больше не о чем с тобой разговаривать. Уверяю, что я
никому ни полслова не сказал о разговоре с Комаровым и о том, чем он
закончился. Ни полслова. Это я тебе говорю. А любой другой человек в городе
подтвердит, что моему слову можно верить.

- А пакет с документами?

- Я в первый же день передал его в Москву. Пастухов встал.

- Я все равно узнаю, что было в том пакете, - предупредил он.

- Да не было там ничего. Ничего, понимаешь? Там были бумаги пятилетней
давности, которые к нынешним делам практически не имеют отношения. Если бы я
мог тебе дать этот пакет, то через пять минут ты отложил бы всю эту
макулатуру в сторону.

- Почему вы не хотите снова стать губернатором? Это желание пропало у вас
после встречи с Комаровым или раньше?

- Хватит, нахлебался. Я строитель. Понимаешь? Всю жизнь я строил дома для
людей. Перед сдачей дома обходил все квартиры, смотрел, не криво ли наклеены
обои, хорошо ли закрываются форточки и балконные двери. У меня и на секунду
не было сомнений в правильности и праведности моего дела. А здесь всего за
четыре года я хлебнул столько говна, сколько другой и за всю жизнь не
нахлебается. И главное - все зависит не от меня. Зарплату задерживают -
Минфин денег не перечисляет. А виноват кто? Я. Производство останавливается.
Кто виноват? Я. Область одна из первых в России по сбору налогов. А что мы
имеем от этих налогов?

Дырку от бублика. И кто виноват? Тоже я. Я всегда был демократом. А
сейчас я даже не знаю, кто я. Полукоммунист, полуфашист, полулиберал,
полукапиталист.

- Я был на ваших предвыборных встречах. Вы не производили впечатления
человека, который поставил крест на своей карьере, - заметил Пастухов.

- А сейчас произвожу?

- Да. Что вы узнали такого, что отбило вам руки?

- Все, парень. Закончен наш разговор. Больше я тебе ничего не скажу. Сам
сможешь что-то узнать - дам подтверждение. Не сможешь - извини. Это не моя
тайна. Да и тайны тут нет. Ребят, которых обещал мне в охрану, пришлешь?

- Обязательно.

- Вот за это спасибо.

Губернатор проводил Пастухова до двери кабинета, пожал ему руку и
вернулся в кресло, на спинке которого висел его пиджак.

- Секунду! - сказал Пастухов старшему референту и снова всунулся в
кабинет.

- Валентин Иванович, последний вопрос. После разговора с Комаровым вы
дали кому-нибудь какой-либо знак?

- Я не слышал этого вопроса. И вообще больше тебя не видел, - ответил
Хомутов.

Пастухов вышел на просторную площадь, ощущая освобождение от той тягости,
которую нормальный человек всегда испытывает в казенном доме.

* * *

Разговор с губернатором дал даже больше, чем Пастухов ожидал. Теперь он
не сомневался, что ключ к разгадке убийства Комарова, а следовательно, ко
всей истории - в документах, о которых говорили Юрий Комаров и губернатор.
Что это за документы пятилетней давности, какого рода - об этом Пастухов
понятия не имел. Кто-то передал их Комарову. Кто? Кстати, почему именно
Комарову, а не кому-то другому? Комаров попытался как-то их использовать.
Возможно, в разговорах с главным здешним "яблочником" Мазуром, а решающий
шаг сделал, встретившись с губернатором. Сразу после последней встречи с
губернатором Комаров был убит. Что произошло? Какую роль во всем этом
сыграли злосчастные документы? А они непременно сыграли какую-то роль -
таких случайностей просто не существует в природе. И ученый Комаров недаром
же вызвал к себе домой губернатора, и недаром же тот приехал, хотя мог
назначить встречу у себя в резиденции и в более удобное время. Значит,
что-то поджимало? Что?

И сами документы. Копии их исчезли. А они были, Юрию незачем врать.
Значит, убийца вынул их из кармана плаща Комарова?

Все было туман, непроницаемая водяная мгла, наползающая на город с
Балтики.

Туман. Сплошной туман.

И вот еще какая мысль копошилась в мозгу Пастухова, пока он осторожно вел
"пассат" к гостинице "Висла". Когда переговоры губернатора с Комаровым
закончились безуспешно, как вел себя губернатор? Плюхнулся на сиденье,
хлопнул дверцей, закурил и скомандовал: "Домой" или "На работу"?

Мог ли водитель по его движениям и настроению понять, что шеф недоволен,
а следовательно - что разговор был неудачным?

Губернатор понравился Пастухову. Он верил в это сразу возникающее
расположение к людям. Случалось, он ошибался, когда испытывал
настороженность и даже неприязнь к тем, кто оказывался в конечном счете
нормальным и даже приятным. Но ни разу в жизни не оказался негодяем человек,
который ему сразу понравился. Ни разу. Это не означало, что Пастухов сразу
лез с объятиями и откровениями, напротив - он долго к этому человеку
присматривался и, лишь когда убеждался в своей правоте, делал шаг к
сближению.

Так он набрал команду, лучшую в спецназе Чечни. В Чечне были ребята и
посильней членов команды Пастухова и его самого, но такой слаженной,
сработанной и поэтому способной выполнить самое сумасшедшее задание группы
не было ни у кого. Вообще не было.

Так он отбирал и друзей. Не друзей - друзьями его были только Док,
Артист, Боцман и Муха да погибшие Тимоха с Трубачом, - но людей, которых он
допускал в свой круг общения.

Поэтому он сразу отмел причастность губернатора к организации убийства
Комарова. Не тот человек. Нет, не тот. Но кто-то же дал знак убийце?
Отмашку, жест, наклон головы. Не было ни малейших сомнений в том, что знаком
к убийству послужили неудачные переговоры губернатора с Комаровым. Причем к
убийству не случайному, не спонтанному, а тщательно и профессионально
подготовленному.

Убийство произошло за полчаса до первого публичного выступления Комарова
перед своими избирателями и минут через пятнадцать после того, как от дома
Комарова отъехал губернаторский "мерседес".

Кто мог дать сигнал убийце?

Только водитель.

III

На следующий день, после полудня, в городе К. появились прилетевшие
дневным рейсом из Москвы два молодых человека.

Один лет 26, маленький, подвижный, быстрый в движениях и в словах.

Другой чуть старше, лет 28-29, подобранный, смугловатый, среднего роста,
степенный не по складу характера, а словно бы сдерживающий в себе незримо
накопленную силу и энергию, которые сами по себе требовали выхода. Со
стороны это вполне могло показаться природной застенчивостью. Поэтому он был
даже чуть медлительней, чем того требовали обстоятельства, очень аккуратен с
людьми, с которыми его сталкивала людская толпа. В автобус, доставлявший
пассажиров из аэропорта в город, он вошел одним из последних, когда вся
сумятица и толкотня у входа закончились, хотя младший его товарищ держал для
него место и едва ли не матерился оттого, что напарник медлит.

В городе они остановились в небольшом пансионате с претенциозным
названием "Европа", где их уже ждал номер - то ли снятый для них кем-то, то
ли заказанный из Москвы. Дежурному администратору они предъявили российские