Чтение 36–й страницы книги ~Все дозволено~

образом, отнюдь не уничтожало массы поглощенного вещества. Этот вывод и
погнал их к окну, а затем наступила реакция. Оба повалились в кресла и
облегченно вздохнули.

- Был бой? - спросил Капитан.

Оба обрадованно вскочили.

- Погодите, - продолжал Капитан, - рассказы потом. Сначала наденьте
шлемы. - Он отдал один Малышу, другой Алику. - Объяснения тоже потом.
Застегните вот здесь, как у нас. Не снимайте ни вечером, ни утром. Даже
ночью во время сна. Кстати, они очень удобны, почти неощутимы.

Когда все было рассказано, Капитан подытожил:

- Насыщенный день. Снятый энергозаслон на межфазных связках, конечно,
может создать затруднения, но, как опыт показывает, мы лучше вооружены и
лучше защищены. А шлемы помогут устранить некоммуникабельность между нами
и жителями Голубого города. Сейчас это самое главное.

Алик откровенно обрадовался. Значит, его предположение о характере
гедонийской цивилизации эмпирически подтверждается. Хозяева планеты не в
Аоре, а в Голубом городе. Создатели технологии, которую человеческий разум
даже осмыслить не может, творцы чудес, перед которыми библейские - детские
забавы, не больше, ставят грандиозный эксперимент с псевдочеловечеством,
освобожденным от требований разума, общественной пользы, труда и
необходимости. Создают же люди на Земле зоопарки и обезьянники, в которых
ставятся какие-то опыты. Алик уже высказывал эту мысль, теперь она
подтверждается практикой. Правда, здешний зоопарк больше похож на
санаторий для неучей и бездельников, но именно в этом-то и проглядываются
черты опыта. Человек, как живое существо, становится драгоценным
материалом для него, подобно трансурановым элементам в химических
реакциях. Ни в зеленом, ни в синем мире ничто не калечит человека - ни
техника, ни оружие. Нет даже лестниц, с которых можно свалиться, экипажей,
которые могут сшибить, неприрученного огня, который может обжечь или
спалить. Здесь негде утонуть - нет ни рек, ни озер, влага подпочвенная, а
океан, должно быть, только в одной закрытой для опыта фазе; здесь даже в
детстве не лазают на деревья и нет скал и обрывов, с которых можно
сорваться. Какие цели преследует опыт, зачем он нужен хозяевам Голубого
города, пока еще остается неясным, но большинство неизвестных в уравнении
Гедоны практически уже найдено.

Все это Алик, захлебываясь и торопясь, чтобы его не перебили,
последовательно изложил слушателям.

- Есть что-то, - сказал Малыш.

- Есть, - повторил Капитан, - верные наблюдения и неверный вывод.

- Почему? - пошел в бой Алик.

- Твое уравнение Гедоны можно было бы записать так: a - жители Голубого
города, хозяева планеты, ставящие опыт; b - жители обезьянника, объект
опыта; c - смысл опыта, как создание некоего гомо сапиенс, свободного от
пут необходимости и общественной пользы, и d - цель опыта - знак вопроса.
Так?

- Предположим, так.

- Здесь все неверно. Жители Голубого города не хозяева планеты.
Никакого опыта они не ставят. Жители Аоры не подопытные кролики, а самый
опыт поставлен уже больше тысячелетия назад и превратился в близкий к
бесконечности процесс биологического бессмертия и регулярной смены
жизненных циклов. Это и есть цель опыта, все остальное - производные.
Кроме того, в уравнении не предусмотрен Мозг и Координатор, их
взаимосвязь, некоммуникабельность Голубого города, его социальный строй,
наличие оппозиции, неизвестно почему и как возникшей, какие цели
преследующей и как существующей при наличии супертехники обнаружения и
подавления.

- Мне кажется, что у оппозиции такая же супертехника самозащиты, -
вставил Библ.

Капитан не ответил. Он приподнялся в кресле, словно собирался вскочить,
и прислушался. По коридору внизу простучали чьи-то шаги, потом послышался
звук падающего тела и нечленораздельный, почти звериный вопль.

- Включи свет внизу, - кивнул Капитан Малышу, сидевшему у пульта, и
выбежал на площадку за дверью, откуда Малыш с такой лихостью опрокидывал
вражеские колонны.

Один за другим протиснулись в дверь и остальные. Яркий люминесцентный
свет выхватил из темноты коридора фигуру гедонийца в голубых плавках. Лежа
на животе в лохмотьях спаленных мшаников, он барабанил ногами по полу, как
раскапризничавшийся ребенок, и нестерпимо визжал.

- Откуда он? - удивился Капитан.

- Не успел скрыться с лесом, - пожал плечами Малыш.

- Должно быть, забрался куда-нибудь, - предположил Алик. - Двери
открыты, от наших гранат дым и вонь, заблудился, запутался, а может быть,
и сознание потерял.

- Возьмем его наверх, - предложил Капитан, - и попробуем объясниться.

Отчаянно сопротивлявшегося парня с трудом втащили по лестнице в комнату
и бросили в кресло. Он прижался к спинке и затих, недоуменно оглядывая
окружающих. Взгляд его, любопытный и злой, однако не обнаруживал страха.

- Где я? - мысленно спросил он, и все поняли.

- У друзей, - сказал Капитан.

- Я вас знаю, - продолжал вглядываться гедониец, - вон того и этого. -
Он показал на Малыша и Алика. - Они и тогда дым пускали.

- Как ты сюда попал? - спросил Малыш.

- А мы настигли вас еще днем. До заката солнца. Подстерегли за лесом, а
тут - ваше черное облако. Я упал. Трудно дышать. Только выполз - еще
облако. Сбоку дыра - мягко. Потом ночь. Проснулся - побежал. Темно. Леса
нет.

- Это он на склад залез, - сказал Алик. - "Сбоку дыра - мягко". А это
дверь и маты.

- Почему вы жужжите? - спросил гедониец; русая борода окаймляла его
лицо, как сияние.

- Ладно, - сказал Капитан, - это мы думаем так. Шумно. А чего ты орал?

- Есть хочу. Приказал - нет еды. Приказал еще раз - ничего.
Рассердился.

- Дай ему малинового желе, - сказал Капитан Алику.

Алик вскрыл банку и протянул ее меднокожему. Тот высосал ее не
отрываясь, швырнул на пол и тотчас же послал мысленный приказ:

- Еще!

Алик вскрыл вторую банку. Гедониец, урча, расправился с ней столь же
поспешно и потребовал третью.

- Я не знаю, что они там едят, - сказал Капитан, - но двух банок,
полагаю, достаточно. Слишком много кислоты.

- Нельзя, - кивнул Алик гедонийцу и развел руками. - Нету больше.
Нельзя.

Гедониец моргал глазами, явно не понимая.

- Ты знаешь, что такое игра? - подсказал Библ. - Так вот правила игры
запрещают больше двух банок. Понял?

Что понял гедониец, никто не узнал, потому что его в этот момент
заинтересовал "хлыст" Алика, оставленный на столе. Предмет сей для
меднокожего пояснений не требовал. Он тут же схватил его, и белая молния
резнула по лицу Алика.

Тот вскрикнул, прижимая ладонь к глазам. Вторая молния обожгла руку
Библу, бросившемуся на помощь Алику. Гедониец заржал, размахивая своей
сверкающей плеткой. Третий удар предназначался Малышу, но реакция
последнего оказалась быстрее. Он бросился под ноги бородачу в плавках и
опрокинул его на пол. В ту же секунду "хлыст" был уже у него.

- Роговица не повреждена, - сказал Библ, осмотрев глаза Алика, -
отреагировали только кончики нервов. Чисто болевое оружие, - он помахал
рукой, - до сих пор жжет.

- Зачем ты это сделал? - спросил он у гедонийца.

Тот засмеялся:

- Хорошо бить! Жжет. Болит. Весело.

- Хорошо, говоришь? - грозно спросил Малыш. - А когда тебя бьют? Вот
так. - И могучая длань его хлестнула по волосатой щеке. - Весело, да? - И
вторая пощечина швырнула бородача к стенке.

- Оставь его, - сказал Капитан, - это же несмышленыш.

А несмышленыш уже ревел, как выпоротый мальчишка, размазывая кулаком
слезы по взлохмаченной бороде.

- Возни с ним не оберешься, - сказал Библ. - Придется сделать укол.
Проспит сутки, а за это время поищем где-нибудь зеленый миражик и
подбросим это сокровище его родичам.

- Такой мир не имеет права на существование, - зло проговорил Алик;
глаза у него уже не болели. - Даже в волчьей стае живут дружнее, а эти как
пауки или скорпионы. Их с колыбели переучивать надо. С той минуты, как им
соски с кашицей дают.

- Их не переучишь, - сказал Капитан, - однозначность биологических
циклов запрограммирована тысячелетие назад и на тысячелетия вперед.

- Тогда надо сломать программу.

- Как?

Алик молчал.

- Не знаешь? И я не знаю. И я еще не готов для второй встречи с
Учителем.

- Сматываться надо отсюда, - сказал Малыш. - Ничему мы их не выучим и
ничему не научимся сами... Слишком хитра наука, а концы спрятаны.

Капитан и Библ переглянулись: они-то знали больше, чем другие.
"Пожалуй, все-таки раненько делать выводы, Библ", - сказал взгляд
Капитана. Библ усмехнулся: "У нас есть еще завтрашний день". А вслух
сказал:

- Мне еще не до конца ясна роль Голубого города. А это, пожалуй, самое
важное звено - в ожерелье Гедоны.

- Завтра узнаем, - резюмировал Капитан.