кухню.
насекомых. Они поняли, что это человеческое существо может завести здесь
свои порядки и придется отступать. А может, и вообще погибнуть.
профессор продолжал в кабинете ворчливый монолог, словно не заметил ее
ухода.
том, как она провела последние годы и что представляет собой Детский остров.
Ко честно рассказывала об острове и чем дольше говорила, тем настороженней
становился профессор.
воспитанников хранились в особом сейфе в кабинете директрисы. Ты видела этот
сейф и полагаешь, что случайный человек открыть его не мог. Тогда возникает
вопрос: кто же такой неслучайный человек, который его открыл и достал твою
генетическую карту?
имеешь в виду, папа? -- Не называй меня папой... пока. Я хочу сначала
понять, почему такие секретные документы оказались в лапах князя и твоего
Артура. Я встревожен... это заговор, конечно же, это заговор!
прожила большую часть своей жизни без родителей и, пожалуй, обойдусь без них
и дальше.
снимает целый ряд проблем. Но я должен знать об этом наверняка. А вдруг
документы подделаны?
скопировали, потом твои вернули на место, а копии принесли тебе вместе со
мной.
всего возмущает. Я уверен, что документы настоящие и, судя по анализам и
всем документам, -- ты моя дочь. Но как эти документы попали им в руки?
Почему они стали тебя искать ца острове?
сказала Ко. -- Если ты решил искать сиротку, то прежде всего надо ехать на
наш остров. Простота этого аргумента сразила профессора. -- В конце концов,
-- сообщил он Ко, -- совсем не обязательно, чтобы кто-нибудь догадывался о
твоей красоте. Ты никогда не будешь выходить из дома. И мы с тобой славно
поживем вдвоем.
острове Кууси попаду в тюрьму на Марсе? Лучше я уйду.
занимаетесь. У вас столько книг -- может, это секретная работа?
ихтиологом, крупнейшим специалистом по болезням рыб в Нижней Саксонии. Но
мое истинное призвание заключалось в организации международных конференций и
съездов. Я был вице-президентом шестнадцати различных обществ и союзов,
связанных с моей специальностью. Мое имя было известно в Монтевидео не
менее, чем в Пекине. И так как я не выношу что-либо выкидывать, то постоянно
мой дом наполнялся старыми конвертами -- письмами от моих коллег и
всевозможных организаций. Моя молодая жена полагала, что письма собирают
столько пыли, что наш будущий ребенок, то есть ты, родится уродом, как рыба
в отравленном водоеме. Я этого не хотел! Но я не мог просто выкинуть эти
чудесные конверты. Я сначала снял с них почтовые марки. Ребенок, правда,
тогда не родился -- мы сделали с мамой аборт. До твоего появления пройдут
еще годы и годы... С этого дня почтовые марки околдовали меня. Они
молчаливы, они стремятся к порядку, они настолько символизируют порядок, что
я постепенно оставил свои ихтиологические штудии и отдался филателии.
ихтиологических конгрессов. Я люблю порядок, и порядок любит меня. Ведь
обычные люди суетятся, ищут от добра добра, меняются ради обмена, бегут за
журавлем в небе... Я просто не совершал ошибок. А вокруг меня все их
совершали. Через десять лет я стал уже одним из крупнейших коллекционеров на
Земле. К моменту твоего рождения я был королем Вселенной. Разумеется, в
филателистическом смысле... И тогда я ушел в отставку. И переехал на Марс.
Мне не к чему стало стремиться -- потому что я достал все самые редкие марки
прошлого. Голубой Маврикий? У меня есть Голубой Маврикий. Американские
конфедераты? У меня есть все конфедераты, даже с ошибками. Английский черный
пенни -- первая марка на свете, у меня есть чистая в квардблоке, а есть на
письме, которое отправил мистер Белл, изобретатель почтовой марки,
английской королеве с поздравлениями по случаю этого события. У меня есть
все, что стоит иметь!
уши, даже пробор стал розовым. Ко поняла, что имеет дело с настоящим, а
потому очень опасным коллекционером.
коллекционерами, самой опасной и вулканически кипящей породой людей, для
которых преступления, могущие потрясти воображение самого страшного злодея,
кажутся обыденными слабостями. Болезнь, ведущая к превращению обычного и
даже доброго человека в безудержного коллекционера, совершенно не изучена
медиками, и потому последствия ее не учитываются, а потери от нее
неизвестны. Настоящий коллекционер лишь кажется человеком и лишь ведет себя
как человек. На самом же деле он низменный и ничтожный раб своей коллекции,
которая приказывает ему обманывать, убивать и жечь приюты. К счастью, судьба
награждает коллекционеров слабым воображением, фантазии их несмелы и более
связаны с опасением потерять накопленное, нежели со смелыми планами
приобрести накопленное другими. Коллекционер -- чаще всего монстр
бережливости. Именно охраняя свое гнездо, он, подобно волчице, способен
разорвать на куски льва. Это Отелло, которому настоящий Отелло не годится в
подметки, потому что ради спасения своей коллекции от подозреваемого Яго
Отелло-коллекционер задушит всех женщин Венеции.
женщин, ибо женщины по натуре своей куда более настойчивы, последовательны и
цепки, чем мужчины, и если коллекционирование у мужчин почти неизлечимо, то
у женщин оно неизлечимо вообще.
собирал монеты, один -- ракушки. Но самым знаменитым и единственным
настоящим, смертельно больным коллекционером был некий Базиль, который
собирал птичьи яйца. Почему птичьи яйца?
перьев, спичечных коробков или пылесосов? Судьба не разбирается, награждая
тебя редкой болезнью. У тебя всю жизнь болели зубы, а помрешь ты от нарыва в
пятке. А другой, с распухшей пяткой, скончается от флюса. Фатум выбирает
нас, как волк овцу в покорном стаде.
переписывался с двумя другими коллекционерами. Он намеревался поехать в
Бразилию и собирать яйца там, в сельве. И тут обнаружилось, что собирать
птичьи яйца категорически запрещено Ведомством экологии. Коллекционеров
стали преследовать, некоторые покончили с собой, другие все же сдали яйца в
музей и перешли на собирание мраморных шариков. Но не таков был Базиль.
Сначала он, узнав, что едет экологическая комиссия, чтобы конфисковать его
коллекцию, спрятал ее в подвале замка. Но его лучший друг и сосед по парте,
разумеется, выдал Базиля членам комиссии, когда те заявились на остров.
Комиссия в сопровождении расстроенной госпожи Аалтонен направилась в подвал.
последнего яйца. И 'пока члены комиссии с помощью дворника и садовника
ломали дверь, он съел все шестьдесят восемь яиц, некоторые вместе со
скорлупой. Когда комиссия ворвалась в подвал, Базиль был без сознания. Затем
его отвезли в реанимацию, и больше на остров он не вернулся. Рассказывают,
что он сошел с ума и содержится в специальной лечебнице.
собирательства оказывается в конечном счете важнее самой жизни, относился и
профессор дю Куврие, отец Вероники. И, самое интересное, он не скрывал от
найденной дочки особенностей своей натуры.
от совершенства, как любое произведение великого искусства, -- продолжал
профессор. -- Коллекция картин Эрмитажа или Лувра тоже никогда не сможет
достичь идеала. Для этого необходимо объединить по крайней мере тысячу
крупнейших мировых коллекций. А это, к сожалению, невозможно. Но даже мое
скромное собрание вскоре привлекло внимание криминальных элементов. Я
полагал, что никому не приношу зла, что могу в свое удовольствие отдаваться
благородному занятию. Но нет! Словно гиены к падали, ко мне потянулись
мерзавцы разных мастей. Меня трижды пытались ограбить и дважды убить. Мне
пришлось эмигрировать с Земли, чтобы скрыться в скромной надежности Марса.
Но и здесь за мной охотились. После того как меня попытались выкурить из
особняка, который я купил на пенсию и сэкономленные деньги, я был вынужден
построить вот это бетонное убежище.
на содержании. -- И ИнтерГпол тоже? -- Разумеется. В первую очередь. Ко
послышался какой-то скрип. Она обернулась. -- Что? -- нервно воскликнул
профессор. -- Ты что-нибудь слышала? -- Мне показалось.
меркнуть. Мне нужны твои молодые глаза и уши... если это не глаза
предательницы. Ты на самом деле моя дочь? -- Папа, вы же видели все анализы!
-- Анализы-манализы! -- закричал профессор. -- Мне нужен один свидетель. Я