Чтение 36–й страницы книги ~Дезертир~

городишки "синий" генерал Келлерман слегка потрепал

маршала Брауншвейга...

- Весь проект состоит из трех отдельных программ. Даже если среди
исполнителей имеется предатель, весь проект он "засветить" не сможет. Карно - и
тот знает только о двух программах из трех. И вот, пожалуйста...

- Но кто-то же знает обо всем, - осторожно заметил я.

Амару кивнул:

- Да, конечно. Знает гражданин Робеспьер. Но у него нет технической
документации. Во всяком случае, не должно быть. А именно она попала в Кобленц.

Я отвернулся, чтобы случайный взгляд не выдал моих чувств. Да, похоже,
осиное гнездо зашевелилось! Кто-то изрядно ткнул туда палкой...

- Кроме Робеспьера, проектом занимается кто-то из членов Комитета. Но кто -
мне не говорят, гражданину Вадье, впрочем, тоже. Но этот неизвестный - не
обязательно предатель. Проект "Лепелетье" - масса документов. Не исключено, что
в этом случае шпион сумел завербовать кого-то из помощников своего коллеги.
Выход один - выйти на группу д'Антрега. Вчера и сегодня я встретился со всеми
нашими, кто сейчас в Париже. Вы - самый опытный, гражданин Шалье. Только вы
работали с подпольем...

Обнадеживать чернявого не хотелось, но молчать было нельзя. К тому же
появился удобный повод узнать нечто новое.

- Что вы можете мне сообщить сверх этого, гражданин Амару?

- Спрашивайте... Но ничего не обещаю.

- Суть проекта? Назначение?

Чернявый молча покачал головой. Я задумался.

- Тот, кто помогает Робеспьеру. Кто это может быть? Амару усмехнулся:

- Сен-Жюст, Приер-старший и Эро де Сешель. Все трое подходят.

Из этой троицы я кое-что слышал только о Сен-Жюсте. Этот недоросток на
каждом углу хвастался, что еще за несколько лет до Смуты публично оскорбил
Королеву. Тогда Ее Величество простила наглеца. Два месяца назад гражданин
Сен-Жюст лично руководил судом, отправившим Королеву на эшафот...

- И последнее, гражданин Амару. Вы думаете, что шпион и помощник Робеспьера
- разные лица? Чернявый пожал плечами:

- Так думает гражданин Вадье. Но лучше вам поговорить с ним лично. А пока -
спешите! Они взяли нас за глотку, еще немного, и...

Я с удовольствием допил кофе, пожалев, что не могу слегка пооткровенничать
с чернявым. Я представил, как вытянется его физиономия, когда гражданин
"комитетчик " узнает, кто перед ним, и еле сдержал улыбку. Хорошо, когда можно
бросить в лицо таким, как он:

"Плевал я на вашу смерть!" Ничего, еще успею. Пока же не грех кое-что
узнать...

- Мои полномочия, гражданин Амару? Я давно не работал в Париже...

Чернявый пожал плечами:

- формально - не меньшие, чем у Шометта или Реаля'. Но вы правы, здесь, в
Париже, все не так просто. Любое ваше решение могут немедленно оспорить.
Впрочем, право ареста за вами остается. Кроме делегатов Конвента, конечно...

- Ареста? - я невольно хмыкнул, вспомнив разговор с Вильбоа. - А
освобождения?

- В каком смысле? - Амару был явно удивлен. - Вас самого не тронут, вы
неприкосновенны. А освобождать... Если что, обратитесь ко мне, но и я не
всемогущ. Здесь, увы, Париж. Без санкции Шометта и визы гражданина Робеспьера
нельзя освободить даже уличного воришку. Кто у вас расписался на пропуске от
Комитета спасения? Бийо-Варенн? Его подписи мало...

Я кивнул, стараясь глядеть в сторону. То, что с удостоверением
национального агента Шалье что-то не так, я понял давно. Выходит, чернявый не
знает, что первым на документе расписался именно Неподкупный! Он, а не гражданин
Вадье! Да, интересно получается...

- Пойду, - Амару встал и поморщился. - У нас новая напасть. Гражданин Ножан
из Сен-Марсо собирается брать приступом Конвент. Робеспьер по этому поводу
срочно простудился, а гражданина Вадье скрутила подагра. Разбираться,
естественно, мне!..

Ножан из Сен-Марсо! Тот, кто стоял в моем списке предпоследним и о ком с
таким пылом повествовал гражданин Огрызок. Если он и вправду приведет своих
санкюлотов в Тюильри, то такое зрелище пропустить поистине грех!

' Реаль - якобинец, заместитель прокурора Коммуны. В Дальнейшем успешно
сажал якобинцев при Наполеоне.

Шарль Вильбоа закашлялся и судорожно глотнул воздух.

- И вы... И вы это пьете, гражданин Люсон?

- Грапп, - самым наивным тоном пояснил я. - Марсельский. Слабо вам,
парижанам?

Полкружки граппа - первое, чем я встретил своего гостя. Вильбоа,
выписавшийся утром из больницы, уже успел обегать, по его словам, весь город и
теперь завернул ко мне, в "Друг патриота".

Шарль вытер выступившие на глазах слезы и осторожно поставил кружку на
стол.

- Ужас... Как такое можно пить? Судя по вашему фанфаронству, гражданин
Люсон, вы родом как минимум из Гаскони!

Я лишь развел руками. Край, где даже осенью светит солнце, где широкие окна
постоянно открыты свежему морскому ветру...

- Во всяком случае это полезнее, чем ваше северное пойло, - невозмутимо
парировал я. - Патриоты не пьют кло-де-вужо!..

- Так говорил бедняга Барбару, - Шарль грустно улыбнулся-. - Он тоже
южанин, как и вы... Бог мой, когда он привел сюда марсельцев', на него смотрели,
как на святого! Робеспьер даже предлагал поставить его бюст в Законодательном
собрании...

- Теперь он предпочитает ограничиться лишь головой гражданина святого, -
кивнул я. - Что там наш друг Камилл говорил о свинье?

Вильбоа не ответил, затем не спеша выложил на сто. стопку бумаг. Моя часть
уже лежала наготове, но я н спешил.

- Можно пару вопросов, гражданин Вильбоа? Пожатие плеч. Взгляд - странный,
какой-то нерешительный.

! Барбару командовал отрядом марсельских "федератов", участвовавших в
августе 1792 года в штурме Тюильри. .

- Гражданин Люсон... Франсуа... Я обязан вам жизнью и не собираюсь забывать
этого. Но на вопросы военного... и иного характера отвечать не буду. Не имею
права.

Я не ошибся. Шарль давно понял, какого я цвета.

Не хотелось смущать парня, но я решил все же попытаться.

- Всего один шпионский вопрос. Фонд "Вальми".

Вильбоа, похоже, колебался. Наконец вздохнул:

- Ладно! Это уже, собственно, не тайна. О фонде писали не только у нас, но
даже в лондонских газетах. фонд "Вальми" - бывшие королевские ценности, ранее
хранившиеся в Гард-Мебле. В сентябре 1792 года их собирались конфисковать, но по
приказу Дантона они были тайно изъяты. В газетах напечатали о похищении, даже
арестовали каких-то воришек. Теперь это главный секретный фонд Республики.
Вначале он составлял 26 миллионов ливров в золоте и драгоценностях. Теперь там
значительно больше. Из этих денег была куплена победа при Вальми - маршал
Брауншвейг получил знаменитый "Голубой бриллиант" весом в 120 карат. Сейчас фонд
финансирует все наши секретные операции. Говорят, именно из-за этих денег
поссорились Бриссо и Робеспьер...

- Забавно, - согласился я. - Вожди Революции не могут поделить дамские
колье. Интересно, сколько хлеба для добрых санкюлотов можно было приобрести за
"Голубой бриллиант"?

Вильбоа пожал плечами. Впрочем, развивать тему я не стал.

- А теперь по-настоящему шпионский вопрос, Шарль. Город Бриньоган, где это?

- Бретань. Маленький городишко, живут в основном рыбаки. Поблизости
знаменитая церковь Святого Иринея, которую недавно сжег гражданин Россиньоль. Я
там бывал до войны. А что?

Я чуть не присвистнул от удивления. Недаром я запомнил это название.
Бретань!

- Бретань! - повторил я вслух. - Любопытно получается, гражданин Вильбоа!
Дело в том, что оба мои "дезертира", - я кивнул на бумаги, - родом из Бретани. А
ваши?

- Один, - последовал быстрый ответ. - Некто граф Элоа, уверявший, что он
потомок герцогов Бретонских. Никакой он не граф и не потомок, но действительно
родом из Ванна...

- Как и несчастная Мари дю Бретон, забывшая надеть трехцветную кокарду!
Ладно, Шарль, кажется, пора обменяться впечатлениями.

Он слушал внимательно, время от времени делая быстрые пометки свинцовым
карандашом на обрывке бумаги. Я старался не увлекаться, но все же не удержался,
чтобы не обратить внимание на совпадения - странные, пугающие...

- Так, - наконец подытожил Вильбоа, проглядывая записи, - что из всего
этого следует?

- Что мы не сошли с ума, - медленно, убеждая самого себя, проговорил я. -
Это было.

- Да... - помолчав, согласился Вильбоа. - Это было, и мы не сошли с ума. В
Париже много безумцев, но никто бы не смог выдумать такие подробности.

- Все совпадает, - кивнул я. - Дезертиры почти ничего не помнят. И всем им
надо что-то сделать.

...Нет, не им - нам. Я прикрыл глаза и вновь увидел небо - серое, неровное.
Оно было так близко - только протяни руку. Но нас не пустили, бросив назад, на
отвергнувшую нас землю - потерявших память, забывших обо всем. Отпустили назад -
завершить несделанное. Мари дю Бретон хотела накормить детей, Антуан Пари -
отомстить, несчастная мадемуазель Араужо - встретить своего жениха, а я... А я
пытался найти "Синий циферблат", чтобы исполнить клятву - клятву, которую я
забыл вместе со своим именем.

- Что с вами, Франсуа?

Я очнулся и в первый миг никак не мог понять, где нахожусь. Почему-то
казалось, что вокруг - черное вспаханное поле, такие же черные деревья - и синие
мундиры из славной роты Лепелетье, добивающие раненых. Нет, это уже было... Или
мне все чудится и подо мной по-прежнему холодная земля?..