Чтение 36–й страницы книги ~Несущий Свет~

- Бывай, интеллигент!.. Хоть в бой не суйся, чердынь-калуга:
пуля-дура. Эх, чему вас учили, образованных!..

Степа махнул рукой и не оглядываясь шагнул в темноту. Через минуту
послышалось лошадиное ржание и удаляющийся топот копыт...

Арцеулов вздохнул и направился туда, где был привязан его белый в
яблоках. Все кончилось. Краснопузый Степа уехал командовать своим 256-м
полком, и он вновь оставался один.

Таблички, аккуратно завернутые в сменную рубашку, были уложены в
вещевой мешок. Бомбы Арцеулов прицепил к поясу - на всякий случай.
Оставалось взглянуть на карту.

Ростислав пустил коня рысью и - что делать вообще-то не полагалось -
закурил, перебирая в памяти события этой ночи. С табличками он решил не
медлить, сразу же снять копии, а заодно показать Андреичу. Правда, об этом
думалось как-то вскользь. Арцеулов никак не мог забыть Степу. С красным
командиром что-то не так.

Ростислав многое понял из недоговоренного. Степана арестовали и
велели молчать. Похоже, все им виденное считалось у красных высшей
государственной тайной. "Они же все знали!" Сам Арцеулов не сомневался в
этом ни секунды. Бедняга Косухин! Умный же парень, но повелся на своей
мировой революции и бесплатной вобле!

Что ж, так даже лучше. Пусть они оставят Косухина в покое. Он найдет
Степу, а там уж Бог рассудит... Бывший марковец и фанатик-краснопузый
вместе, пожалуй, могут стоить роты...

Меланхоличный жеребец равнодушно перебирал ногами. Мерная езда
постепенно начинала убаюкивать. Захотелось спать - давняя фронтовая
привычка использовать каждую минуту между боями. Арцеулов встряхнул
головой: не хватало еще заснуть прямо в седле! И тут же понял, что рано
успокоился.

Вокруг все спокойно, даже дальняя канонада стихла, лунный свет
заливал степь, но что-то было определенно не так. Прежде всего, он не
узнавал местности. Вначале Ростислав решил, что задремал и немного сбился
с дороги. Лихорадочно обернувшись, он стал искать примеченные вечером
ориентиры. Нет, он не мог сбиться! Звезды не обманывали, он ехал верно.
Изменилась сама степь.

Земля стала неровной. Луна освещала резкие стрелки оврагов,
взгорбившиеся холмы и полоску леса у самого горизонта. Неведомым образом
он заехал совершенно не туда! Арцеулов чертыхнулся, остановил коня и полез
за картой. Ему было стыдно. Заблудиться на ровном месте, с картой,
компасом, при безоблачном звездном небе!

И тут Ростислав почувствовал опасность. Это тоже была привычка, еще с
германской. По спине волнами прошла дрожь, застучало в висках, а где-то
под сердцем словно открылась смертельная пустота. Он еще раз оглянулся:
странный пейзаж, освещенный мертвенным серебристым сиянием, казалось, был
безмятежен. К черту! Арцеулов привык верить своим чувствам. Он соскочил с
коня, и тут внезапно повеяло холодом. Ростислав не успел даже схватиться
за наган - черная птица пронеслась над самой головой и пропала в лунном
свете. Заржал конь, словно чуя беду.

Правильнее всего вскочить в седло и мчаться без оглядки. Но куда?
Карта была уже развернута, он щелкнул зажигалкой и стал лихорадочно
рассматривать мелькавшие перед глазами топографические значки. Нет, ничего
понять нельзя! Конь вновь заржал, рванулся и попытался стать на дыбы. В
глазах животного плавал ужас, удила покрылись пеной.

"Волки?" - мысль была нелепой. Волков в Таврии почти что не осталось,
тем более летом они не нападают на людей...

Конь бился, и Ростислав понял, что не удержит обезумевшего белого.
Оставалось снять с седла вещевой мешок и карабин. Коня он отпустил - и
животное рвануло куда-то за холмы, но уже через пару минут вернулось,
словно ожидая защиты у человека. Присмотревшись, Арцеулов заметил, что
белого в яблоках бьет крупная дрожь.

Позиция была никудышней: склон кургана - за спиной; но все же
получше, чем в чистом поле. У него был карабин с несколькими обоймами, две
ручные бомбы и наган. Вполне хватит, чтобы подороже продать жизнь.

Но врагов не было. Конь немного успокоился и теперь покорно стоял
рядом - правда, не даваясь в руки. Арцеулов внимательно осматривал белесую
степь. Верхушки колосьев высокой травы недвижно застыли в лунном свете, и
Ростислав вновь вспомнил свой вчерашний сон. И тут что-то изменилось.
Вначале он не мог сообразить, потом понял: издалека, от ровной полоски
леса, накатывалось странное облако. Туман, совершенно невозможный в такую
сухую ночь, надвигался с огромной скоростью, словно белые волны хлора,
которые пускали германцы в далеком 15-м...

Уходить было некуда. Правда, туман опасен лишь сыростью, но за
белесой дымкой могли скрываться враги. Он даже не успеет перезарядить
карабин...

Луна начала меркнуть: белые клочья заволакивали небосвод. Туман
наползал отовсюду, со всех сторон. Похолодало, но в воздухе по-прежнему не
было сырости, словно перед ним не облако пара, а что-то совсем другое.
Арцеулов всерьез подумал о газе и даже вдохнул поглубже воздух. Но отравы
не чувствовалось, лишь откуда-то еле заметно донесся запах гнили...

Лунный свет погас. Туман накрыл Арцеулова, разом отрезав от всего
мира. Он не был густым - сквозь пелену тускло проглядывал контур лунного
диска можно разглядеть склон кургана и степь на сотню метров кругом.
Оставалось ждать. Если это всего-навсего нежданный туман, он скоро
рассеется и можно будет поискать дорогу...

И тут вновь по спине пробежали мурашки. Сквозь пелену промелькнула
тень...

Ростислав всматривался в туман. Сердце билось резкими толчками, и
ощущение смертельной опасности нарастало с каждой секундой. Хотелось
щелкнуть затвором и посылать в белесое облако пулю за пулей - просто так,
чтобы не чувствовать собственного бессилия. Конечно, это невозможно:
патронов - в обрез, а обнаруживать себя раньше времени опасно. Минуты
текли за минутами, и тут он увидел еще один силуэт, затем третий,
четвертый...

Конечно, это не волки. Перед Ростиславом были двуногие. Поразила одна
странность: фигуры двигались не на него и не мимо. Неизвестные бежали
вдоль кургана, по огромному кругу, скрываясь в тумане и вновь возникая из
него. Бежали как-то странно, но разглядеть подробности было трудно.

На минуту темные силуэты исчезли. Ростислав подумал, что неизвестные
отправились своей дорогой. Но тут луна на миг выглянула из тумана, и
Арцеулов понял, что ошибся. Враги - о друзьях в такую ночь не думалось -
оставались здесь. Их было много черных силуэтов, выстроившихся ровной
цепью вокруг кургана. Они не стояли - фигуры двигались, бежали по кругу,
образуя живое кольцо.

Луна исчезла. Туман вновь надвинулся. Враги оставались невидимыми,
что лишь усиливало тревогу. Конь снова заржал, ударил копытами и помчался
вперед. Через несколько секунд ржание послышалось вновь, белый в яблоках
вернулся. Теперь он не убегал, а испуганно топтался на месте. Конь уже не
ржал - он, казалось, кричал, умоляя о помощи. Арцеулов скрипнул зубами, но
помочь было нечем. Он вновь вгляделся в туман, чертыхнулся и понял, что
надо отступать. Вершина кургана была за спиной. Ростислав закинул за спину
карабин, подхватил вещевой мешок и стал быстро подниматься.

С вершины было видно лучше. Туман вновь ненадолго поредел, и лунный
свет упал на застывшую в молчании степь.

Враги не ушли. Они были близко - ровный круг черных фигур, мерно и
быстро бегущих вокруг кургана. Точнее, это не был круг - неизвестные
бежали по кривой, постепенно сужавшейся, чтобы сойтись как раз у подножия.
Что-то знакомое вдруг вспомнилось Ростиславу. Он не видел такого, но
читал: так бежали бесы в дантовском аду...

Теперь сквозь неистовое ржание коня до Арцеулова доносился иной звук
- низкий и тихий вой. Запах гнили усилился, а холод начинал пробирать до
костей.

Ростислав вскинул карабин, но сдержался. Черных фигур слишком много -
не меньше сотни. Пока они просто бежали - мерно, не зная усталости,
медленно сужая петлю.

Он не ошибся: те, кто подступал к нему из тумана, бежали как-то
странно. Движения были медленны, черные фигуры словно зависали в воздухе,
прежде чем коснуться земли. Ростислав понял: это не люди...

Враги были еще далеко, к тому же, мешал туман, но кое-что Арцеулов
уже мог разглядеть. Удлиненные головы почти без шеи, руки, достающие до
колен, горбатые спины. Но это не главное - нечеловеческими казались
движения, позы, даже наклон головы. Во всем этом было что-то чужое, и,
одновременно, как будто знакомое, уже виденное...

Вой стал громче. Черные силуэты задвигались быстрее, цепочка стала
заметно приближаться. Кривая, по которой двигались твари, смыкалась.

Вновь заржал конь. Животное было в пене, оно билось, не находя
выхода, и вдруг галопом устремилось вперед, прямо на бегущие тени.

Арцеулов затаил дыхание. Конь несся как стрела, но внезапно, не
доскакав нескольких шагов до мерно бежавших тварей, неистово заржал и
отпрыгнул в сторону. Те, казалось, не обратили ни малейшего внимания,
продолжая бесконечный бег. Конь секунду постоял и вновь бросился вперед,
напролом. Серые тени были уже рядом, и тут жеребец прыгнул, надеясь
перелететь через строй врагов. Тщетно - копыта бессильно ударили по
воздуху, и тут со всех концов к жеребцу потянулись руки - нет, не руки -
мохнатые когтистые лапы. Вновь послышалось ржание, но уже полное боли и
отчаяния. Арцеулов видел, как от бегущей шеренги отделилось несколько
тварей. Ржание перешло в тоскливый, почти человеческий крик и оборвалось.
Остальные продолжали свой бег, подбираясь все ближе к подножию кургана.

Теперь сомнений не было Арцеулов вскинул карабин и аккуратно
прицелился прямо в темную кучу, копошившуюся над упавшим конем. Выстрел