выть по-волчьи, отчего лошадки тут же прибавляли аллюра. Вскоре нас нагнал
небольшой конный отряд, сопровождавший Якова Александровича. Командующий
спешил развить наметившийся успех и шел вместе с авангардом.
сбитых с толку краснопузых, которые стояли с поднятыми руками у обочины
дороги, бросив винтовки прямо на землю. Мы подбирали винтовки,
конфисковывали весь имевшийся запас махорки и отправляли их к месту
высадки десанта, в Кирилловку. Разбираться было некогда, тем более перед
нами были не красные орлы, а обыкновенная тыловая сволочь, такая же, как у
нас, только красного цвета. На них жалко было тратить лишнюю пулю.
Родионовка, шел бой - наша конница сцепилась с заслоном красных. К
счастью, мы поспели вовремя, и к вечеру вышибли комиссаров из села,
причем, большинство их препочло не бежать, а попросту сдаться в плен. Мы
не потеряли ни одного человека - в Акимовке у красных стояли одни лишь
тыловые команды, едва ли знавшие толком, с какой стороны стреляет
винтовка. Удивительно, что они вообще решились принять бой. Первый успех
заставил на время забыть все мрачные предчувствия. Казалось, время пошло
вспять, мы снова в Донбассе и наступаем на Харьков, гоня перед собой
очумелых большевиков. Однако, с тех пор прошел год, и мы были не в
Донбассе, а всего лишь на подступах к Мелитополю. А его еще приходилось
брать.
короткого совещания, которое проводил в штабе бригады сам Яков
Александрович, озабоченно сообщил, что в Акимовку красные подбросили
свежие силы, и какие-то части уже идут вдоль реки Молочной прямо на нас.
Командующий приказал немедленно выступать.
небо оставалось чистым. К полудню все вконец одурели, и ежели бы не наши
повозки, то отряд пришлось бы останавливать на дневку. Красных все не
было, и я уже начал было подумывать, что мы с ними попросту разминулись.
Так бывало, и не так уж редко. Но где-то в час дня впереди что-то
загремело, мы соскочили с повозок и развернулись в цепь. Вскоре стало
понятно, в чем дело, - показавшаяся небольшая деревенька горела, из-за
белых хат лупили гаубицы, а прямо на нас резвым аллюром мчалась конница,
за которой тянулась пехота. Штабс-капитан Дьяков приказал приготовиться,
но через минуту все выяснилось. И конница, и пехота оказались нашими. В
деревеньке, которая называлась Владимировка, окопались красные, и наш
авангард дал задний ход. Вскоре они залегли рядом, образовав беспорядочную
кучу, по которой тут же ударила красная артиллерия. Не было возможности
даже привстать, чтобы окопаться.
куда-то пропал Шифнер-Маркевич, и его отряд пребывал в полнейшей
растерянности. Командир бригады, в которую мы входили, был ранен в первые
же минуты, и я готов был посоветовать штабс-капитану Дьякову брать
командование на себя, как вдруг сзади послышался топот, и к нам на полном
скаку подлетело несколько десятков всадников. За ними чуть ли не бегом шла
пехота.
Яков Александрович, весь в пыли и без фуражки. Мы коротко поздоровались,
он махнул рукой, и мы сели прямо на землю, не обращая внимания на красные
"гостинцы", пролетавшие то и дело над нашими головами. Подтянулись
остальные офицеры, и словно из-под земли появился худой мрачноватого вида
генерал, как я сообразил, пропавший было Шифнер-Маркевич. Рядом с Яковом
Александровичем находился знакомый нам по зимним боям,но уже не капитан, а
полковник Мезерницкий. Теперь он командовал 8-м кавалерийским полком.
загорать. Получив наше дружное уверение, что скучнее некуда, он хмыкнул и
порадовал нас, что у соседей дела еще веселее. Корпус Фельдфебеля еле
удерживал Чаплинку, а печально знаменитая Чеченская дивизия умудрилась
прошлой ночью угодить почти в полном составе в плен вместе со своим
беком-абреком генералом Ревишиным. В общем, ежели мы сейчас не прорвемся к
Мелитополю, летнее наступление можно будет считать оконченным.
указания перед атакой, которую должен был возглавить полковник
Мезерницкий. Яков Александрович, несмотря на наши протесты, заявил, что
пойдет в первой цепи. Напоследок он лишь спросил, какую музыку заказать
оркестру. Мы немного поспорили и сошлись на мазурке.
авангард, оркестр, не спеша, выдвинулся аккурат на середину между нашими
позициями и Владимировской. Красные не стреляли - это был уже не 18-й год,
и музыкантов научились щадить. Я еще раз повторил взводным наши обычные
правила: в атаке не бежать, идти шагом, желательно, в одном и тот же
темпе. И не стрелять. Все равно, с ходу по окопам вести огонь из винтовки
бесполезно. Повторял я это, конечно, не для поручика Успенского. А вот
нашим прапорщикам лишний раз послушать не мешало.
сзади послышался свист, и конница Мезерницкого, перелетев через наши
головы, помчалась к деревне. Мы выскочили и пошли вслед за нею.
нашему старому боевому уставу деревню следовало обработать артиллерией, но
наши пушки застряли где-то в тылу, да и, в конце концов, сходило с рук и
не такое. Сошло и на этот раз.
несколько раз как следует гаркнул, покуда взводные догадались дать команду
"короче шаг". Все это время я оглядывался, пытаясь увидеть Якова
Александровича, и, наконец, обнаружил его в цепи первого взвода:
командующий шел рядом с поручиком Успенским, тот что-то с жаром
рассказывал, а Яков Александрович посмеивался и дымил папиросой.
играть, занял позицию за цепью и двинулся следом. Я не выдержал и, подойдя
к музыкантам, заказал нашу "Белую акацию". Под "Акацию" мы ворвались в
окопы краснопузых. Впрочем, делать нам уже было нечего - конница вышибла
оттуда защитников революции, и они предпочли сдаться в плен. Кое-кто,
впрочем, успел огородами дать стрекача.
спешиться и выстраивать их в колонну, а пехоте - выделять конвой. Красные
орлы выглядели не самым лучшим образом. Поручик Успенский не выдержал и
произвел блиц-допрос первого попавшегося под руку краснопузого. Оказалось,
что большинство пленных - из местных, - мобилизованные всего несколько
дней назад. В общем, бить таких - невелика честь.
словно заколдованной. Очередной заслон вновь преградил нам путь, но на
этот раз не тыловики и не мобилизованные. У самой Акимовки нас поджидали
четыре красных бронепоезда, а над нами парил аэростат, на котором
огромными буквами было написано: "Даешь Врангеля!"
кампанию куда более романтично. Правда, в десант они на этот раз не
ходили, но зато пришлось отражать атаку жирафов, зебр и антилоп. Я не мог
не поинтересоваться, как обстояло дело со львами и тиграми, он Туркул
стоял на своем. Львов не было, а по поводу вышеперечисленной фауны мне
может рассказать любой "дрозд". В конце концов, мы позвали полковника
Колтышева, которому, как известно, любые фантазии противопоказаны, и он
подтвердил этот невероятный случай.
убегая, открыли вольеры тамошнего зоосада. Бедные четвероногие, вздымая
пыль до небес, помчались прямо на "дроздов", приготовившихся было к атаке
красной конницы. Увидев жирафов, "дрозды" пережили, вероятно, не самые
веселые минуты, но вскоре все разъяснилось и кончилось вполне
благополучно. Антилоп тут же загнали обратно в вольеры, жирафы, правда,
сумели поснимать с половины офицеров фуражки, а вот зебр довелось вязать и
транспортировать против воли. Скормив бедным пленникам весь имевшийся
запас сахара, "дрозды" пошли дальше. Да, этакий таврический Майн Рид.
Жаль, прапорщика Мишриса там не было.
я прохлаждался в госпитале, офицеры и нижние чины нашего Голого Поля
устроили подписку, собирая средства на лечение нескольких офицеров,
нуждающихся в санаторном режиме. Среди офицеров был и я. Туркул показал
мне подписной лист, выглядевший очень внушительно. Деньги внес даже
генерал Нога, а Фельдфебель выложил чуть ли не все месячное жалованье.
этот фонд. Антон Васильевич в ответ заметил, что деньги мне пригодяться
самому, покуда я буду лечиться.
назвало швейцарское светило. Столько едва ли найдется во всем Галлиполи.
Тем более, требуются не лиры, а швейцарские франки. В крайнем случае,
британские фунты. Так что, надеюсь, собранные деньги помогут более болящим
сослуживцам. Ну, а мне и тут, в общем-то, неплохо.
швейцарских франков. Оказывается, он успел побывать в Истанбуле и посетить
обитель этого светила. Бог весть, о чем они там толковали, надеюсь,
генерал обошелся без рукоприкладства, но в конце концов выяснилось, что
вполне приличный санаторий имеется в Болгарии, а там сойдут и наши лиры. И
лечение стоит куда дешевле, и отправиться туда можно где-то через месяц.