очень непросто любопытствующие.
настороженные взгляды, а высокий, коротко остриженный мужчина в голубой
долгополой рубахе вдруг испуганно отшатнулся и закрыл глаза ладонью,
словно разглядел в их лицах нечто ужасное.
шепотом сказал Виктору, что порой ему кажется, будто он здесь каждый
пятачок знает и каждую скрипучую половицу, хотя был всего три раза, а
порой - словно впервые попал в этот чумной дом. Виктор не успел ответить,
его отвлек лежавший на голом полу голый парень. Остекленевшие глаза
смотрели в потолок, лицо желтое, и совсем как покойник, если бы не
странные плавные движения левой рукой. Сложные пассы завершались сильным
хлопком по полу. Стараясь не наступить на лежавшего, они протиснулись
узким коридорчиком, и Виктор заметил, что после каждого хлопка тело
вздымается в воздух. У поворота Виктор оглянулся и увидел, что парень уже
парит над полом, невысоко, правда, сантиметрах в двадцати.
хламидах сидели кружком и сосредоточенно передавали из рук в руки книги.
Время от времени одна из них наугад раскрывала том, впивалась
подслеповатыми глазами в страницы, шевелила губами, а затем разочарованно
захлопывала ее и отдавала сидящей рядом. Совершив полный круг, книга
летела в угол, где уже громоздилась безобразная груда томов с выдранными
страницами, без обложек, а некоторые словно побывали под копытами тяжелой
конницы.
узнавая, на Виктора, неодобрительно поджала губы и снова ухватила книгу.
- В прошлый мой визит два мальчика вырывали страницы и запускали птичек.
Много еще осталось? - и он показал пальцем на оттопыренный карман куртки
Месропа.
всадил ее в косяк двери библиотеки. Матовая белая поверхность кнопки через
секунду пожелтела и слилась с некрашенным деревом.
рядами скамей Месроп оставил несколько микрофонов и камеру. Им попадались
странные комнаты - пятиугольные, с небольшой круглой возвышенностью в
центре. В одной из таких комнат они увидели девушку, почти подростка. Она
сидела на возвышенности, скрестив под собой ноги и, закрыв глаза, пыталась
достать языком до носа.
опасался, что дорога назад окажется трудней и там, где раньше была
лестница, возникнет тупик, а двери перестанут открываться или же выведут к
балкону без перил. Но все оставалось неизменным, и на полпути, узнавая
помещения и коридоры, он даже слегка разочаровался.
обычной одежде. Взглянув на них, он сказал несколько слов по-венгерски.
Виктор догадался, что он спрашивает, не может ли быть чем-то полезен.
затылке и что-то буркнул себе под нос. Месроп насторожился и заговорил на
незнакомом Виктору языке. После того, как незнакомец вдруг расплылся в
улыбке и обрушил на Месропа поток такой же речи, а Месроп, в свою очередь,
просиял, Виктор сообразил, что Месроп нашел соотечественника и,
следовательно, говорят они по-армянски.
доводилось, да пожалуй, и никому из гонцов. Там творились дела непонятные.
Плотные кордоны на перевалах живым никто не проходил, а неживые молчали.
Видимо, свои проблемы в тех краях люди решали сами и в постороннем
вмешательстве не нуждались.
понял!" - хмыкнул Виктор. Подмигнув ему, Месроп сказал, что немного
пообщается, а он пусть подождет. Незнакомец улыбнулся и позвал кого-то.
Из-за угла показался молодой парень.
поводят по зданию, покажут музыкальные лестницы, это интересно. Походи,
посмотри, скороговоркой добавил он, а потом иди домой и жди.
него. Обидно, вместе ведь шли! Тут Виктору стало смешно. Он, всю жизнь
идущий один, вдруг раскис - и из-за чего!
Месропом не заметили. Новая сеть коридоров и лестниц.
нельзя было пройти, чтобы не упереться в очередные ступени. Посторонний
быстро перестанет соображать, где он, на каком этаже. "Музыкальные
лестницы" - вспомнил он и каждый раз, поднимаясь или опускаясь, ждал,
когда заиграет музыка.
пальцем в правую дверь и сказал: "Слушать", указал затем налево, в такую
же, со словами: "Смотреть", а потом махнул рукой вперед "Ходить дом".
что с балконом. Виктор остановился в дверях, оглушенный разноголосым
шумом. На стульях, скамьях, толстых матах сидели, стояли и лежали человек
двадцать мужчин и женщин разного возраста. Все одновременно пели, кричали,
кто-то истерично хохотал: мальчик, стоя на табурете, кажется, декламировал
стихи, но из-за шума его не было слышно. Звуки отражались от металлических
пластин, прибитых к стенам, эхо дробилось, вибрировало, сливалось в рокот,
прорезаемый всплесками выкриков.
Виктор обнаружил и русскую.
вдруг захотелось вышибить ногой дверь, ворваться к этим верещавшим
пендюрам и выложить все, что о них думает. Мысль, что в гомоне он не
услышит сам себя, остановила его. Через минуту легкий шок от встречи с
этой вопливой командой прошел, и он сообразил, что круглая комната
напоминала тренировочный зал. Зря они вчухали технику Адама в большом
круглом зале. Ничего, кроме визга и мява, Адам и его мордовороты не
услышат. Вряд ли это им понравится.
Но где тот дом?.. Он чуть-чуть приоткрыл створку, чтобы сразу захлопнуть,
если и там окажется банда крикунов.
верхний свет, синие стены. А потом заметил, что в комнате есть люди. Двое.
Сидели в дальнем углу друг перед другом и держали в руках странные
предметы, напоминающие сложенные вместе узкие таблички.
Короткая стрижка, синие хламиды. На него не обратили внимания.
вас выпью.
обязательно вывести из равновесия этих застывших истуканов. Ничего даже,
если они пару раз ему приложат. Для чего это было нужно, он не знал,
словно изнутри чужой голос приказывал тормошить, не давать им
сосредоточиться.
Виктор застыл от удивления.
гулко отдался в ушах и лег на свое место.
что он медленно и членораздельно декламирует чуть ли не по складам балладу
на незнакомом языке. Странна была такая акустика без глотка или понюшки.
предметами, что держали в руках. Те раскрылись веерами. Это и были веера.
задевая носы, забормотали в такт, забубнили непонятно, и снова голоса
дрожащим гулом отдались в голове. Виктор хотел уйти, но пульсирующий рокот
завораживал. Ватные ноги сделали всего два шага к двери. Прислонился к
стене, не в силах оторвать глаз от струящихся переливов двух вееров -
огромная бабочка все сильнее и быстрее била крыльями, но никак не могла
вылететь отсюда, из тесного объема, зажатого стенами, на воздух между
синим, зеленым и белым...
исчезло. С трудом поднял руки, чтобы зажать уши ладонями, освободиться от
звукового дурмана, но так и замер со вздетыми перед собой ладонями - он
обнаружил, что ничего не слышит, хотя деревянные крылья вееров бешено
трепещут, а губы дергаются и жестикулируют в том же невероятном ритме. И
словно невидимые пальцы мягко, но сильно надавили ему на уши.
боль в суставах, сделал шаг, другой, пятясь к двери. Но тут он увидел, как
веера в руках задымились, и остановился.
которая дымкой повисла в воздухе. И только сейчас Виктор заметил, что эти
Свержин Владимир
Максимов Альберт
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Смит Кордвейнер