Мрак, я чую, что нас опасаются всерьез.
Или доползти, обдирая локти. Если надо, то -- обламывая ногти и царапая
пузо.
идут с разных сторон... Сейчас мы слепые котята, но когда добудем... ежели
добудем, то даже сильным магам тягаться с нами будет непросто.
Маленькие ушки заметно шевельнулись. Мрак понизил голос:
равнина, трава торчала странно жухлая, словно ее только что опалило. Олег
тревожно ерзал, поглядывал на Мрака. Оборотень тоже хмурился, привставал.
Перехватив взгляд волхва, процедил:
А здесь даже муравьев нет!
корчмы, муравьи...
Ящеру, мирных земледельцев -- в вирый.
виноваты, что одни родились кочевыми скотоводами... тлеводами, другие --
жнецами. Мрак, я побаиваюсь, что вот-вот вляпаемся во что-то похуже, чем
засада Агимаса. Хотя, честно говоря, не представляю, что может быть хуже.
Но здесь может обитать такое, от чего бегут даже муравьи!
ковырять. Или скот пасти.
легко, что не нравилось. Он знал, что он лодырь, работы не любит. Ему даже
почему-то не было стыдно, что бегает от работы, как пес от мух, но вот
песни, которые складывались легко, душу не трогали, и снова трудолюбиво
перекладывал слова, прилаживал одно к другому так и эдак, пробовал на
разные голоса. Мелькнула мысль, что Олег похоже составляет заклятия,
только волхв подбирает слова точные, умные, ими можно камни двигать, а ему
надо искать острые, цепляющие душу, чтобы на сердце оставались царапины.
Вздрогнул, когда догнал Таргитай.
не чует, настоящая женщина!
похвалил, но как-то странно похвалил. Волчий юмор только волкам ясен.
качнулась, под ногами задвигалось, глухо зарычало. Загрохотало еще,
впереди начала вспучиваться земля. На глазах потрясенных путешественников
-- коней не останавливали, мало ли что лезет, -- вспучился земляной холм
-- дымящийся, рыхлый, словно его выталкивал крот немыслимых размеров.
Ветер донес раздраженный рев.
волхва:
голову от кулака оборотня.
яростнее, словно наверху поняли. Огромная, как ствол дерева, молния
ударили коню под ноги. Перепуганное животное взвилось на дыбы, замолотило
копытами. Таргитай, чуткий, как все певцы, ухватил за повод коня Олега,
повернул и погнал своего вскачь. Лиска неслась рядом с волхвом, неслышная
и неотвязная как тень.
развороченной норы повалил пар. Земля качнулась, словно на плоту
перепрыгивали дановские пороги. Коней трясло, под Олегом рухнул на всем
скаку. Волхв слетел через голову, ударился оземь так, что едва не вышибло
дух. Подхватился ошалелый, в трех шагах бился, пытаясь встать, его конь.
волхв снова оказался в седле. Конь хромал, но мчался, подгоняемый ужасом.
вверх. Мороз побежал по спине Олега: из развороченной земли показалась
голова исполинского зверя! Красное, будто вымазанное охрой, чудовище тупо
озиралось, не понимая, как и почему забралось из родного мира подземелья в
страшный и чудовищный надземелья.
а этот человек с печальными зелеными глазами лишь кувырнулся, даже коня
поднял. А ведь слабейший из троих, даже лентяй и жрун с дудочкой шире и
крепче. Как раз у лентяя за плечами торчит рукоять страшного Меча. Олег
обронил как-то, что ни один смертный не мог взять -- сгорал, но пьяных и
дураков боги жалеют, дурак уже не человек, а полчеловека, а то и меньше...
подумал устрашенный Олег, небо погребло бы их под обломками. Наперерез им
двигалась темная масса, вскоре уже все различили десятка три всадников.
выбрался весь, похожий на огромную жабу размером с амбар, холм просел,
расплющился. Зверь словно раздумывал: полезть ли обратно или же, раз уж
выбрался, поохотиться в незнакомых местах.
мечи. Невры различили смеющиеся лица.
зверя или на всадников Агимаса. Агимас страшнее подземного чудовища:
слишком долго злобу копил. Человек всегда страшнее зверя, когда он зверь.
грозовой тучи, а в глазах блистали молнии. Он хищно пригнулся к гриве
коня, руку с мечом опустил, нагнетая тяжелую кровь для удара.
снова землю... Я чую, как с нас сдирают шкуры!
багровым, Затем красное сменилось лиловым, воздух стал холодным. Подул
сильный встречный ветер. Замелькало белое, впереди ветер закружил вихрь
снежинок, бросил в разгоряченные лица.
успеет поразить двух-трех, потом налетят, сомнут. Взгляд упал на группу
деревьев, те раскидисто росли на просторе, ветви опускались почти до
земли. Раскинулись во все стороны, захватывая в зеленые пригоршни как
можно больше солнца.
соскочил, расставил ноги шире. Тетива звонко щелкнула. Второе перо
мелькнуло раньше, чем изгои и Лиска соскочили с коней. Пока
изготавливались к бою, Мрак выпустил все стрелы, соскочил и шагнул
навстречу всадникам. Секира взлетела над головой.
проще окружить да изрубить мечами, здесь же галопом не проскочишь: толстые
как бревна таранов ветви опустились до земли. Двое наскочили на Мрака, тот
взревел как разъяренный медведь, секира столкнулась в воздухе с мечами.
Сзади раздался отчаянный крик -- ворвался пешим с вытаращенными глазами и
белый как мел Таргитай. В его руке страшно сыпал шипящими искрами длинный
Меч -- раскаленный добела, словно только что сдернутый с расколотого
молниями неба, хищный, алчущий крови.
вылезай!
замахнулся жезлом. Даже не обменявшись взглядами, соскочили с седел и
стали спинами друг к другу. Мрак закричал свирепо:
него вроде бы не бронзовая палка вовсе, что это Мрак путает,
заговаривается, в тот же миг Меч дернулся, едва не вывихнув кисть. Звякнул
металл. В воздух взвились обломки мечей, а Меч врубился в живую плоть.
Таргитай ощутил наслаждение, по жилам пробежала сладкая волна. Жутко
закричали умирающие, конь с рассеченной шеей отпрянул и завалился на бок.
Таргитай отскочил к Мраку, тот дрался с тремя, разрубил врагам головы и
плечи, снова ощутил сладкую звериную радость убийства.
вертелась над ним, отбивалась от четверых, ее пока что спасала скорость,
но уже один подкрался сзади, занес руку с зажатым коротким копьем...
заблистал вокруг Олега. Металл зазвенел чаще, сраженные начали падать во
Контровский Владимир
Шилова Юлия
Акунин Борис
Круз Андрей
Флинт Эрик
Орловский Гай Юлий