можно предсказать, а глупца - нет. - Тем более, что глупцов у нас много...
покачиваясь взад-вперед он сидел перед огнем и отдавался не очень
радостным раздумьям. Иногда что-то настораживало Дотима, он поднимался и
терпеливо всматривался в ту сторону темноты, где лежала солончаковая
пустыня. К счастью чутье пока подводило его - каждый раз наемник с явным
облегчением возвращался в прежнюю позу.
освещенного солнцем круга света, в котором они сидели. Однако и он
чувствовал неясную угрозу, таившуюся за северным горизонтом. Она не
позволяла успокоиться: склон казался слишком голым, открытым, костер -
ярким. Хотелось разбросать головни, затоптать угли и замереть,
завернувшись в плащ, слившись с землей. К концу второй стражи Калхас
ощутил, что находится на грани паники: в каждом из воинов, что проходил
мимо них с охапками хвороста, ему мерещился неприятель, а из темноты он
каждое мгновение ждал стрел, дротиков и воинственного клича Антигоновых
воинств.
но тело трепетало и не слушалось. К счастью, вторая стража кончилась, и
Дотим решил устраиваться ко сну. Аркадяне перестали подбрасывать в огонь
хворост. Когда в костре остались одни уголь, они отгребли их подальше, а
на горячую землю уложили несколько вязанок, в которых было поменьше
колючек, поверх них же устроились сами.
было томно и жарко. Как ни странно, без костра стало светлее. Теперь
Калхас разглядел холодные, словно вымерзшие созвездия на небе и бледный,
изъеденный темными впадинами диск Луны, опускавшейся за смутно угадываемые
горы. Он вспомнил, как осенью в Паретакене обе армии сошлись на длинной,
безлесой равнине. Сражение продолжалось до ночи - и даже темнота не могла
разделить их. Готовые схватиться еще раз, освещенные мертвенным лунным
сиянием, они стояли в двух сотнях шагов друг от друга. Жутко, призрачно
блестели доспехи, было слышно каждое слово, сказанное на противоположной
стороне. Затем армиями стала овладевать оторопь. Стихли воинственные
призывы, перестали размахивать оружием - на равнину опускалось что-то
невесомое, как туман, и холодное, как Аид. Войска сами, без команды
начальников, попятились назад, а полководцам оставалось только подчиниться
их воле. Лишь отойдя от места битвы на несколько стадий, солдаты опять
стали оживленно переговариваться. Их отпустило мертвенное безволие - и они
забыли о нем. Но Калхас долго тогда не мог прийти в себя, словно человек,
побывавший на краю бездонной пропасти.
От близости пустоты ныло под ложечкой. Калхас зажмурился, дабы совладать
со смятением, царящим в душе. Постепенно ему удалось прийти в себя. Когда
мир обрел устойчивость, и сердце перестало бешено колотиться в груди, он
услышал бодрое похрапывание Дотима, предпочитавшего сон предчувствиям.
Именно этот храп окончательно успокоил пастуха. Он посмотрел еще раз на
лениво мерцающие огни и с облечением подчинился усталой дреме.
ночью прижимался плечом. Земля была еще теплой от костра, но в воздухе
стоял тяжелый холодный туман. Пастух рывком поднялся на ноги - туман
укутывал землю только на высоту локтя. Встав во весь рост он увидел, что
настало утро и солнце уже прогнало сумерки вглубь пустыни. Солончаки
сейчас были похожи на парное молоко - туман широкими лентами стекал на них
с гор. Этим утром воздух не был таким морозным, как прошлым, однако,
прежде чем пойти к месту ночевки стратега, Калхас тщательно завернулся в
плащ.
подняло настроение у всех. Днем ожидалась наемная конница Эвмена, а
следующим утром должны были подойти аргираспиды. Хотя даже через сутки
собравшиеся на этом склоне все еще будут слабы для противостояния
Антигону, данных известий оказалось достаточно, чтобы сменить в душах
стратегов страх на радостную эйфорию. Опять откуда-то появилось вино. Пока
Эвмен вместе с Амфимахом и Антигеном определяли, где и как в случае
необходимости они будут оказывать сопротивление, остальные развалились в
ленивых позах вокруг костра и потягивали вино из плоских походных чашек.
Телохранители Певкеста резали толстыми пластами громадную голову овечьего
сыра и подавали его хозяевам на острие ножа. Дотима в лагере не было - он
отправился самолично проверять заставы.
разделить с ними трапезу. Пастух внутренне напрягся; союзники стратега
относились к нему осторожно, но не более. Последнее эффектное предсказание
он сделал на Тигре, когда Селевк разрушил плотины выше по течению реки, и
вода едва не затопила армию стратега-автократора. Калхас настойчиво
уговаривал Эвмена держаться ближе к высоким местам. В результате они
успели добраться до холмов прежде, чем вода залила низины. Однако
произошло это месяцем раньше встречи автократора с Певкестом. Конечно
сатрапы должны были знать о способностях Калхаса - хотя бы из уст
Антигена, - однако чрезмерного любопытства при виде его персоны они не
выказывали. Поэтому их сегодняшняя настойчивость была по крайней мере
непривычна.
Ему сунули плошку из ароматизированной глины: самое простое вино в ней
пахло сладко. Он сделал несколько машинальных глотков. Оживленный судя по
всему разговор союзников Эвмена при появлении пастуха прекратился. На него
посматривали с непонятным ожиданием. Калхас сообразил, что нужно держаться
со значением.
Певкест. - Что за предчувствия беспокоят предсказателя?
усмехнулся. - Мне, как прорицателю, не нравятся габиенские повитухи.
Востоке все делают по-своему. Но получается не хуже, чем у нас. - Его
овечье лицо расплылось в неприятной улыбке. Видимо, персидский сатрап
хотел выказать расположение.
огонь.
куски сыра и, видимо, не интересовался больше ничем. Эвдим сидел без
движения, словно настороженная птица. Сатрапы явно предоставили инициативу
Певкесту. Тот не заставил долго ждать себя.
знака этим утром?
нет?
известие. Они предупреждают тебя в случае опасности - ведь так?
Певкест. - Через несколько дней мы соберем наши силы, и Антигон уйдет
обратно.
- Мало ли что привидится кочевникам!
фалангиты, которых они не видели никогда раньше, - что еще им привиделось?
- разозлился пастух. - Занятное продолжение позавчерашней охоты. Дотим,
верно, тоже известный фантазер и легковер...
Певкест.
кажется, что вы слишком беззаботны, - желчно ответил ему пастух. - Не
нужно обращаться к богам. Ясно и так - если Фригиец разобрался с обманом,
он явится ближайшей ночью. Сегодняшней.
в глупцов.
признал он. - Не придавай этому большое значение, прорицатель.
Калхас чувствовал, что интересовало их не это. Сатрапы чего-то опасались и
одновременно боялись проговориться о своем опасении. Видимо боги должны
были подсказать ему нечто для них неприятное.
спросил:
затолкнув в рот очередную порцию сыра, принял равнодушный вид.
Нортон Андрэ
Афанасьев Роман
Максимов Альберт
Круз Андрей
Сертаков Виталий
Орловский Гай Юлий