Чтение 36–й страницы книги ~Христо-люди~

дут расследоваться.

- У нас нет ружья, - сказал я.

- Тем лучше. У вас не будет соблазна пустить его в
ход. Но они думают, что оно у вас есть.

Я заранее решил не брать с собой ружья, частично из-за
шума от выстрела, частично потому, что его очень долго пе-
резаряжать и тяжело нести, к тому же оно становится беспо-
лезным, как только кончается порох. У стрел не такая даль-
ность, но зато они совершенно бесшумны. И вы можете выпус-
тить их дюжину, пока противник перезарядит ружье.

В разговор вмешался Марк:

- Я все слышал. Буду держать наготове слух про северо-
запад.

- Хорошо. Но не распускай его, пока я не скажу. Я ду-
маю, что Розалинда сейчас спит. Скажи ей, пусть свяжется со
мной, когда проснется.

Я пообещал, и они на время отключились. Я продолжал
нести свою вахту еще в продолжении нескольких часов, а по-
том разбудил Розалинду. Я лег на ее место, передал ей
просьбу Майкла и через минуту или две уснул.

..........

Возможно, я спал некрепко, а может, это было простым
совпадением, но я проснулся и тут же уловил полную боли
мысль Розалинды:

- Я убила его, Майкл... Он мертв...

Затем она начала посылать хаотические, панические об-
разы.

Твердо и уверенно прозвучали мысли Майкла и Марка:

- Не пугайся, Розалинда. У тебя не было другого выхо-
да. Это война. Война между нами и ними. Не мы начали ее, но
мы имеем столько же прав на существование, сколько и они.
Не бойся, Розалинда, ты должна была это сделать.

- Что случилось? - Спросил я, садясь.

Они не обратили внимания на мой вопрос, или были слиш-
ком заняты, чтобы заметить мое пробуждение.

Я осмотрел полянку. Петра спала рядом со мной, гигант-
ские лошади спокойно паслись и щипали траву. Вновь послыша-
лась мысль Майкла:

- Спрячь его, Розалинда. Постарайся найти яму и при-
сыпь его листьями.

Пауза. Потом Розалинда уже не такой отчаянной, но все
же окрашенной горечью мыслью, согласилась. Я встал, взял
лук и пошел в том направлении, где находилась Розалинда.
Дойдя до края поляны, я сообразил, что оставил Петру
беззащитной, и дальше не пошел.

Вдруг среди ветвей появилась Розалинда. Она медленно
шла, вытирая стрелу об охапку листьев.

- Что случилось? - Повторил я.

Но она, казалось, утратила контроль над своими мысля-
ми, они были смяты и разорваны чувством отчаяния. Подойдя
ближе, она сказала словами:

- Это был мужчина. Он нашел следы лошадей. Я видела,
как он шел по ним. Майкл сказал... О, я не хотела этого,
Дэвид, но что я могла сделать?

Глаза ее были полны слез. Я обнял ее, и она заплакала,
положив голову мне на плечо. Я ничем не мог ее успокоить.
Ничем, кроме того, что повторить слова, сказанные Майклом
о том, что сделанное ею было абсолютно необходимым.

Через некоторое время мы медленно пошли обратно. Она
села рядом со все еще спящей Петрой. Я спросил:

- Как насчет его лошади? Она убежала?

Она покачала головой.

- Не знаю. Наверное, у него была лошадь, но когда я
его увидела, он шел по нашим следам пешком.

Я подумал, что стоит вернуться по его следам и найти
привязанную лошадь. Пройдя с полмили, я не нашел лошади, а
также каких-либо следов, кроме тех, что оставили наши
гигантские лошади. Когда я вернулся, Петра уже проснулась и
разговаривала с Розалиндой. День продолжался. Не было слышно
ни Майкла, ни остальных. Несмотря на случившееся, казалось,
что лучше оставаться на месте, чем двигаться днем с риском
быть обнаруженными. Поэтому мы решили ждать.

Вдруг, вскоре после полудня, что-то донеслось до нас.

Это не было мысленным образом, это не имело формы, это
был взрыв отчаяния, подобно крику агонии. Петра вскрикнула
и с плачем кинулась в руки Розалинды. Удар был такой, что
причинил боль всем нам. Розалинда и я смотрели друг на дру-
га широко раскрытыми глазами. Руки мои дрожали. Но мысль
была так бесформенна, что мы не могли даже сказать, от кого
она принята.

Затем была боль и стыд, смесь, перекрываемая безнадеж-
ным отчаянием, характер которого свидетельствовал, что пос-
лала его Кэтрин. Розалинда взяла меня за руку и крепко сжа-
ла. Мы терпели, пока не ослабела острота мысли.

Внезапно вступила Салли, отрывисто и с чувством любви
и сострадания к Кэтрин, а потом с болью, к нам, остальным.

- Они ее сломали. Они сломали Кэтрин. Кэтрин, доро-
гая... Они пытали ее. Вы не смеете осуждать. Это могло слу-
читься с каждым из нас. Она не может сейчас нас слышать...
О, Кэтрин, дорогая... - Ее мысли растаяли в остром отча-
янии.

Майкл, сначала неуверенно, а потом все тверже и тверже
сказал:

- Это война. Когда-нибудь и я убью за то, что они сде-
лали с Кэтрин.

После этого около часа ничего не было слышно... Мы
неубедительно пытались успокоить Петру. Она мало поняла из
того, что произошло, но она уловила интенсивность нашей
тревоги и испугалась.

Потом вновь послышалась мысль Салли, очень тихая,
слабая, как если бы Салли заставляла себя посылать ее.

- Кэтрин созналась, я подтвердила, что она говорила.
Они заставили бы меня тоже, в конце концов. Я... - Она за-
колебалась. - Я не смогу этого выдержать. Только не раска-
ленное железо... Простите меня все... Простите нас обеих...
- Она оборвала свою мысль.

Майкл с беспокойством сказал:

- Салли, дорогая, конечно мы не осуждаем вас...Никто
из нас. Мы понимаем. Но мы должны знать, что вы сказали им.
Как много они знают?

- О мысленных образах... И о Дэвиде, и о Розалинде.
Они были почти уверены в этом, но им нужно было подтверж-
дение.

- О Петре тоже?

- Да... О! О!.. - Донеслась волна угрызения совести и
раскаяния. - Мы вынуждены были... Бедная маленькая Петра...
но они и без нас знали. Это была единственная причина, по
которой Дэвид и Розалинда могли взять ее с собой. Наша ложь
не спасла бы ее.

- О ком еще?

- Ни о ком. Мы сказали, что больше никого не было. Я
думаю, они верят в это. Они все еще задают вопросы. Хотят
узнать побольше. Они хотят знать, как мы создаем мысленные
образы, и как далеко они ощущаются. Я солгала им. Сказала,
что не дальше пяти миль. К тому же, сказала я, на таком
расстоянии они едва различимы... Кэтрин почти без сознания.
Она не может говорить с вами. Но они продолжают задавать
вопросы снова и снова и снова... Ее ноги, Майкл, ее бедные,
бедные ноги...

Мысль Салли окрасилась болью и исчезла.

Все молчали. Я подумал, что мы слишком поражены и изра-
нены. Слова можно было произнести, а затем истолковать, но
мысленные образы были внутри нас, и они причиняли боль...

..........

Солнце уже было низко, и мы начали собираться, когда в
контакт с нами вновь вступил Майкл.

- Слушайте, - сказал он, - они восприняли все это очень
серьезно. Они очень встревожены. Обычно отклонения в районе