нападении прекращено.
пытавшиеся освободить подсудимого Дэка Потту по кличке "Генерал". Дэк
Потту - ответственный и опытный работник штаба, известен тесными связями с
левым крылом...
быть не так... Ну-ка, перелистаем еще раз. Южная граница,
дурак-ротмистр... Штаны... Бежит с человеком плечах... Радиоактивная рыба,
77 единиц... Реакция на А-излучение... Хемообработка нервных узлов...
Стоп! Реакция на А-излучение. "Реакция на А-излучение нулевая в обоих
смыслах". Нулевая. В обоих смыслах. Прокурор прижал ладонью забившееся
сердце. Идиот! НУЛЕВАЯ В ОБОИХ СМЫСЛАХ!
Отдельный вагон на юг... Нет! Мою электромотриссу... Массаракш! - Он
торопливо сунул руку в ящик и выключил все регистрирующие аппараты. -
Действуйте!
бланк и стал быстро, но разборчиво писать: "Государственная важность.
Совершенно секретно. Генерал-коменданту Особого Южного Округа. Под личную
сугубую ответственность - к срочному неукоснительному исполнению.
Немедленно передать в опеку подателя сего воспитуемого Мака Сима, дело N
6983. С момента передачи считать осужденного Мака Сима пропавшим без
вести, о чем иметь в архивах соответствующие документы. Государственный
прокурор..."
чинам военной, гражданской и железнодорожной администрации оказывать
предъявителю сего, специальному курьеру государственной прокуратуры с
сопровождающей его охраной, содействие по категории ЭКСТРА.
Государственный прокурор..."
слово, начал на третьем бланке: "Дорогой Странник! Получилась глупая
история. Как только что выяснилось, интересующий тебя материал пропал без
вести, как это частенько бывает в южных джунглях..."
лишним лет покинуло разъезженную колею, выворачивая обломки бетона,
вломилось в чащу и начало медленно поворачиваться на месте, с хрустом
наваливаясь широким лбом на кустарник, отталкивая от себя содрогающиеся
деревья, и когда оно показало необъятную грязную корму с болтающимся на
ржавых заклепках листом железа, Зеф аккуратно и точно, так, чтобы, упаси
бог, не задеть котла, всадил ему фугасный заряд в двигатель - в мускулы, в
сухожилия, в нервные сплетения, - и оно ахнуло железным голосом, выбросило
из сочленений клуб раскаленного дыма и остановилось навсегда, но что-то
еще жило в его нечистых бронированных недрах, какие-то уцелевшие нервы еще
продолжали посылать бессмысленные сигналы, еще включались и тут же
выключались аварийные системы, шипели, плевались пеной, и оно еще дрябло
трепетало, еле-еле скребя уцелевшей гусеницей, и грозно и бессмысленно,
как брюхо раздавленной осы, поднималась и опускалась над издыхающим
драконом облезлая решетчатая труба ракетной установки. Несколько секунд
Зеф смотрел на эту агонию, а потом повернулся и пошел в лес, волоча
гранатомет за ремень. Максим и Вепрь двинулись следом, и они вышли на
тихую лужайку, которую Зеф наверняка заприметил еще по пути сюда,
повалились в траву, и Зеф сказал: "Закурим".
Максим лежал, положив подбородок на руки, и сквозь редколесье все смотрел,
как умирает железный дракон - жалобно дребезжит какими-то последними
шестеренками и со свистом выпускает из разодранных внутренностей струи
радиоактивного пара.
будешь делать не так - надеру уши.
ракету, и тогда нам был бы карачун.
пока ты новичок, никуда не суйся первым. Разве что я тебя попрошу. Понял?
интересовал. Его интересовал Вепрь. Но Вепрь, как всегда, равнодушно
молчал, положив искусственную руку на обшарпанный кожух миноискателя. Все
было, как всегда, И все было не так, как хотелось.
бараками, Зеф прямо подошел к Максиму и взял его в свой сто четырнадцатый
отряд саперов. Максим обрадовался. Он сразу узнал эту огненную бородищу и
квадратную коренастую фигуру, и ему было приятно, что его узнали в этой
душной клетчатой толпе, где всем было наплевать на каждого и никому ни до
кого не было дела. Кроме того, у Максима были все основания предполагать,
что Зеф - бывший знаменитый психиатр Аллу Зеф, человек образованный и
интеллигентный, не чета полууголовному сброду, которым был набит
арестантский вагон, - находился здесь за политику и как-то связан с
подпольем. А когда Зеф привел его в барак и указал место на нарах рядом с
одноруким Вепрем, Максим решил было, что судьба его здесь окончательно
определилась. Но очень скоро он понял, что ошибся. Вепрь не пожелал
разговаривать. Он выслушал торопливый, шепотом, рассказ Максима о судьбе
группы, о взрыве башни, о процессе, неопределенно, сквозь зевок,
промямлил: "Бывает и не такое..." и лег, отвернувшись. Максим почувствовал
себя обманутым, и тут на нары забрался Зеф. "Здорово я сейчас нажрался", -
урча и отрыгиваясь сообщил он Максиму и, без всякого перехода, нахально, с
примитивной назойливостью принялся вытягивать из него имена и явки. Может
быть, он когда-нибудь и был знаменитым ученым, образованным и
интеллигентным человеком, может быть и даже наверняка, он имел какое-то
отношение к подполью, но сейчас он производил впечатление обыкновенного
нажравшегося провокатора, решившего от нечего делать, на сон грядущий,
обработать глупого новичка. Максим отделался от него не без труда, а когда
Зеф вдруг захрапел сытым довольным храпом, еще долго лежал без сна,
вспоминая, сколько раз его здесь уже обманывали люди и обстоятельства.
весь заранее отрепетированный, подготовленный еще до того, как группа
получила приказ напасть на башню, и письменные доносы какой-то сволочи,
которая знала о группе все и была, может быть даже членом группы, и фильм,
снятый с башни во время нападения, и свой стыд, когда он узнал на экране
себя самого, палящего из автомата по прожекторам... нет, по юпитерам,
освещавшим сцену этого страшного спектакля... В наглухо закупоренном
бараке было отвратительно душно, кусались паразиты, воспитуемые бредили, а
в дальнем углу барака при свете самодельной свечки резались в карты и
хрипло орали друг на друга привилегированные.
ступить, не наткнувшись на железо: на мертвое, проржавевшее насквозь
железо, готовое во всякую минуту убить; на тайно шевелящееся, целящееся
железо; на движущееся железо, слепо и бестолково распахивающее остатки
дорог. Земля и трава отдавали ржавчиной, на дне лощин копились
радиоактивные лужи, птицы не пели, а хрипло вопили, словно в предсмертной
тоске, животных не было, и не было даже лесной тишины - то справа, то
слева бухали и грохотали взрывы, в ветвях клубилась сизая гарь, а порывы
ветра доносили рев изношенных двигателей...
который не был лесом, а был древним укрепленным районом. Он был буквально
нафарширован автоматическими боевыми устройствами, самодвижущимися
пушками, ракетами на гусеницах, огнеметами, газометами, и все это не
умерло за двадцать с лишним лет, все продолжало жить своей ненужной
механической жизнью, все продолжало целиться, наводиться, изрыгать свинец,
огонь, смерть, и все это нужно было задавить, взорвать, убить, чтобы
расчистить трассу для строительства новых излучающих башен. А ночью Вепрь
по-прежнему молчал, а Зеф снова и снова приставал к Максиму с расспросами
и был то прямолинеен до глупости, то хитроумен и ловок на удивление. И
была грубая пища, и странные песни воспитуемых, и кого-то били по лицу
гвардейцы, и дважды в день все в бараках и в лесу корчились под лучевыми
ударами, и раскачивались на ветру повешенные беглые...
однорукий.