бомбами и ракетами, вы рассчитываете упреждения и балуетесь с
целеуловителями. Не все ли вам равно, есть ли в сооружении люди или нет?
Казалось бы, наоборот, вы могли бы подумать о своих товарищах, обо мне,
например. Сшивать раны! - произнес он мечтательно. - Вы представить себе
не можете, что это такое - сшивать хорошую рваную рану на животе...
Седьмой вечер мы говорим только о людях. Мне странно говорить об этом, но
по-видимому, между вами и людьми возникла некая, пока неопределенная, но
достаточно прочная связь. Природа этой связи для меня совершенно неясна,
если не считать вас, доктор, для кого люди являются необходимым источником
удовольствия... Вообще все это мне кажется нелепым, и по-моему настала
пора...
конечно, неспособны знать, настала пора или нет, некоторые - я не называю
их - не знают даже о том, что такая пора должна настать, но кое-кто знает
совершенно точно, что неизбежно наступит время, когда по людям,
находящимся внутри сооружений стрелять будет не только можно, но даже и
нужно! А кто не стреляет - тот враг! Преступник! Уничтожить! Ясно?
Повторите!
произнес астролог. - Рваные раны... Газовая гангрена... Радиоактивный ожог
третьей степени...
печаль!..
Пух, - то давайте попытаемся выяснить природу этой связи. Попытаемся
рассуждать логически...
упомянутая связь существует, то доминантными являются либо они, либо мы.
голосом.
скучный голос. - Что же касается самой постановки вопроса, то она является
не глупой, а единственно верной, если мы собираемся рассуждать логически.
выдержал и спросил: "Ну?"
скучный голос.
для вас, либо вы для них. Если они для вас и мешают вам действовать в
соответствии с законами вашей природы, они должны быть устранены, как
устраняется любая помеха. Если вы для них, но вас не удовлетворяет такое
положение вещей, они также должны быть устранены, как устраняется всякий
источник неудовлетворительного положения вещей. Это все, что я могу
сказать по существу вашей беседы.
скрип, щелканье, словно огромные игрушки устраивались спать, утомившись
разговором, и еще чувствовалась повисшая в воздухе всеобщая неловкость,
как в компании людей, которые долго болтали языками, не щадя ради красного
словца ни матери, ни отца, и вдруг почувствовали, что зашли в болтовне
слишком далеко. "Влажность что-то поднимается", - проскрипел вполголоса
Астролог. "Я уже давно заметила, - запищала кукла Жанна. - Так приятно:
новые цифры..." "И что это у меня питание барахлит? - проворчал Винни Пух.
- Садовник, у вас нет запасного аккумулятора на двадцать два вольта?" -
"Ничего у меня нет", - отозвался Садовник. Потом послышался треск, будто
отдирали фанеру, механический свист, и Перец вдруг увидел в узкой щели над
собой что-то блестящее, движущееся, ему показалось, что кто-то заглядывает
к нему в тень между ящиками, он облился холодным потом от ужаса, поднялся,
вышел на цыпочках в лунный свет и, сорвавшись, побежал к дороге. Он бежал
изо всех сил, и ему все казалось, что десятки странных нелепых глаз
провожают его и видят, какой он маленький, жалкий, беззащитный на открытой
всем ветрам равнине, и смеются, что тень его гораздо больше его самого и
что он от страха забыл надеть ботинки и теперь даже думать боится
вернуться за ними.
домики Управления, и уже почувствовал, что задыхается и что босым пальцам
нестерпимо больно, и хотел остановиться, когда сквозь шум собственного
дыхания услыхал позади дробный топот множества ног. И тогда, вновь потеряв
голову от страха, он помчался из последних сил, не чувствуя под собою
земли, не чувствуя своего тела, отплевывая липкую тягучую слюну, ничего
больше не соображая. Луна мчалась рядом с ним над равниной, а топот
приближался и приближался, и он подумал: все, конец, и топот настиг его, и
кто-то огромный, белый, жаркий, как распаленная лошадь, появился рядом,
заслонив луну, вырвался вперед и стал медленно удаляться, в неистовом
ритме выбрасывая длинные голые ноги, и Перец увидел, что это человек в
футболке с номером "14" и в белых спортивных трусах с темной полосой, и
Перецу стало еще страшнее. Множественный топот за его спиной не
прекращался, слышались стоны и болезненное вскрикивание. Бегут, подумал он
истерически. Все бегут! Началось! И они бегут, только поздно, поздно,
поздно!..
лица, а он все старался не отстать от длинноногого человека номер 14,
потому что не знал, куда надо бежать и где спасение, а может быть,
где-нибудь уже раздают оружие, а я не знаю где, и опять окажусь в стороне,
но я не хочу, не могу быть сейчас в стороне, потому что они там, в ящиках,
может быть и по-своему и правы, но они тоже мои враги...
глазами мелькнул квадратный флажок в шахматную клетку, и раздались
одобрительные возгласы, и кто-то знакомый побежал рядом, приговаривая: "Не
останавливайтесь, не останавливайтесь, Перец... Можно дышать ртом...
Глубже, глубже, но не останавливайтесь..." Тогда он остановился, и его
тотчас обступили и накинули на плечи атласный халат. Раскатистый
радиоголос произнес: "Вторым пришел Перец из отдела Научной охраны, со
временем семь минут двенадцать и три десятых секунды... Внимание,
приближается третий!"
молодец, Перец, я никак не мог ожидать. Когда вас объявили на старте, я
хохотал, а теперь вижу, что вас необходимо включить в основную группу.
Сейчас идите отдыхайте, а завтра к двенадцати извольте на стадион. Надо
будет преодолеть штурмовую полосу. Я вас пущу за слесарные мастерские...
Не спорьте, с Кимом я договорюсь". Перец огляделся. Вокруг было много
знакомых людей и неизвестных в картонных масках. Неподалеку подбрасывали в
воздух и ловили длинноногого мужчину, который прибежал первым. Он взлетал
под самую луну, прямой как бревно, прижимая к груди большой металлический
кубок. Поперек улицы висел плакат с надписью "ФИНИШ", а под плакатом
стоял, глядя на секундомер, Клавдий-Октавиан Домарощинер в строгом черном
пальто и с повязкой: "ГЛ.СУДЬЯ" на рукаве. "...И если бы вы бежали в
спортивной форме, - бубнил Проконсул, - можно было бы засчитать вам это
время, официально". Перец отодвинул его локтем и на подгибающихся ногах
побрел сквозь толпу....
заняться спортом.
страхе, не заблуждайтесь. Следовало упорядочить беготню поисковых групп.
Поскольку все и так бегают, пусть хоть бегают с пользой...
кальсонах свой долг, это почетно. Но соревноваться в кальсонах - это
по-моему типичный организационный просчет. Я буду об этом писать...
тошнило, болела грудь, и он представил себе, как те, в ящиках, вытянув
металлические шеи, с изумлением глядят на дорогу, на толпу в кальсонах и с
завязанными глазами, и тщетно силятся понять, какая существует связь между
ними и деятельностью этой толпы, и понять, конечно, не могут, и то, что
служит у них источниками терпения, уже готово иссякнуть...
внутри кто-то ходил с потайным фонарем, и Перец заметил в окнах второго
этажа чьи-то бледные лица, осторожно выглядывающие наружу.
дульным тормозом, а на противоположной стороне улицы догорал сарай, и по
пожарищу бродили озаряемые багровым пламенем люди в картонных масках и с
миноискателями.
взяла его за руку и, не говоря ни слова, куда-то повела. Перец не
сопротивлялся, ему было все равно. Она была вся в черном, рука ее была
теплая и мягкая, и белое лицо светилось в темноте. Алевтина, подумал
Перец. Вот она и дождалась своего часа, подумал он с откровенным
бесстыдством. А что тут такого? Ведь ждала же. Непонятно, почему,
непонятно, на что я ей сдался, но ждала именно меня...