Колывани могла перекрыть морские пути и затянуть войну до бесконечности...
Словом, отказываться от немецкого предложения вряд ли имело смысл. Решено
было взять мир.
серебряными позолоченными печатями обеих сторон, договор удостоверял
заключение мира и возобновление торговли, подтверждал старинные уложения о
купеческом суде по дворе Святого Ивана, взаимных расчетах и исках, плате
ладейникам, поручительствах, вирах, продажах, о мерах, весах, пудах и
скалвах.
князь Ярослав решил двинуть полки на Корелу.
рубежах новгородской земли. Много их было и в самом городе. Не один Олекса
вел с Корелой оживленную и прибыльную торговлю. Намерение князя поэтому
задело не только бояр-вотчинников, но и всех горожан до последнего
ремесленника. Корелы, которые начали было спешно собираться домой,
исподлобья поглядывая на ставших им чужими новгородцев, теперь ободрились,
ходили по знакомым домам, упрашивали помочь в беде. Их выборные посетили
самого посадника Павшу Онаньинича.
посадник. - Новгород еще никому не позволил грабить свои волости.
старинного знатного рода. Сузив глаза, подрагивая крыльями носа, он
напомнил все, что сделали корелы для Новгорода, начиная от разорения
Сигтуны. Елферий подвел его к образу Спаса.
свидетельствуя, что, пока он жив, Ярослав не выступит в корельский поход.
Корелу, ему <достоит уведатися> с Господином Великим Новгородом:
ремесленникам уже начали раздавать оружие.
задевало всех, подрывая целость огромной Новгородской волости,
простиравшейся от Корелы до Урала, от Торжка, Торопца и Вологды до
Студеного моря. Допусти они, чьих дочерей считают за честь брать в жены
князья низовских городов, этот поход, и начнут сами собою отпадать,
разуверившись в силе Господина Новгорода, Заволочье, Тре, Перемь, Печора,
Югра...
своем решении, то встретил единодушный отпор всего совета. В ярости он
сорвался с места, требовал, грозил. Но спокойно взирали из-под опущенных
ресниц на него великие мужи новгородские... Князь Олександр не стал бы
бегать по гридне...
Кожичу, а Федор, наклонясь, ответил:
несешь к двери, а все норовит гостя лапой достать! Так и он.
боярин Путята.
глаз.
князя, Путята слегка уперся кулаками в расставленные колени. Вот-вот
вскочит князь и встанет встречу на напруженных ногах боярин.
земля новгородская, крестил их твой отец, Ярослав Всеволодович. Не добро,
бяше, братью свою воевать! Молим тебя, княже, не вынми меч на слуг своих!
Гнев отдай, а не ходи на Корелу! - прибавил униженно слова, которые, скажи
их по-иному, могли бы прозвучать и угрозой: - Не я, не мы одни тебя молим,
от всего Великого Новгорода, бояр, купцов, простой чади, вятших и меньших,
молим тебя - не погуби!
умный поклон Сбыслава и умные его слова. А от поклона голова не болит.
Кыянинову.
мне не идти...
руки:
повезу, Станьку пошлю!
ссорились. Тимофей жался, не хотел говорить, сколько у него серебра...
Мать наконец позвала обоих к себе в горницу. При ней братья перестали
спорить, урядили.
приходил, прошал снова повременить с долгом... Чаю, и вовсе не отдаст.
долгу, не поправитьце. Прошал еще гривен пять, тогда бы, говорит, на ноги
встал... Не даром! Обещает...
брат! - забыв, что мать рядом, закричал, не дав договорить, Тимофей.
друга, купца, приказчиком. - Максима?
Только с Максима нужен залог, не сблодил бы чего... - Тимофей подумал,
пожевал губами: - Пускай немца долг на нас переведет, хоть на меня, я не с
него, так с троюродной родни колыванской, а получить сумею. Лавку, что в
торгу, тоже. И долг с лихвой, что на него набежала, тоже на него записать!
хочешь, давно можно продаже объявить, а как жонка за него поручилась, то и
ей конец приходит. Всей семьей в холопы идти из купечества. А и Ратибору
он теперича не больно нужен, тот своего добилсе, дак и развязатьце будет
рад: много лишнего знает Максим.
время. Отметил Олекса, подивился: раньше того не было! Стало, и верно,
подвело его... Отводя глаза, чтобы не видеть жалкого выражения в бегающих
глазах Максима, передал ему предложение. Поник головой Максим.
голову.
дал с немцем тогда, стало его догола стричь... И с Ратибором тоже... Ну
что ж... Как величать-то тебя теперя, Творимиричем?
мне, ты и жонка, милости прошу! Двери всегда открыты. А весной, по воде, в
немцы пошлю с товаром. Тамо, гляди, станешь богаче прежнего.
отыграться, ан как повернулось!
оно, счастье наше купеческое. Ну, прощай до завтрева. А лавку принимать я
Нездила пошлю, тебе способнее так будет.
Однако ж сам виноват. Чего тогда, ишь... татьбу предлагал! На Якова
клепал... Да-а... Максим Гюрятич так-то вот!>
в яму, а то в нетях объявитце, ну, тогда еще попрыгает малость...
Лукин Евгений
Никитин Юрий
Панов Вадим
Акунин Борис
Шилова Юлия
Афанасьев Роман