много жен и много сыновей! Возьми вторую жену, коназ! Возьми татарку! Роди
детей от татарской жены! Не можешь? Большой поп не велит? Знаю, не можешь!
Ваш закон плохой, можно оставить престол без наследников! Ешь и пей,
коназ, ты у меня в гостях!
крепок, слегка пенился, терпко ударило в нос. Джанибек хлопнул в ладоши,
вбежали слуги, унесли опорожненные блюда.
тона почтительного уважения.
замолчал, опустив ресницы. Потом, строго взглянув в лицо Симеону, спросил:
скажи, ну?
Лучше мне и тебе жить в мире! Скорее литвин пойдет войной на Орду!
латинами, которые не дают ему жить спокойно!
платит дани Орде! Полно, Семен, не боюсь я литвина, тебя боюсь!
в спину!
друг мне, коназ, ты данник мой! Мой улусник, а каждый улусник хочет сам
быть ханом и ни с кем не делиться серебром!
Костянтин, ежели дать ему волю и власть, тотчас пойдет на меня войной! У
него есть в Нижнем Новгороде сумасшедший поп Денис, который только и
мыслит о войне с Ордою! Пей и ешь, московский коназ! Был бы ты магометовой
веры, я бы отдал дочь или сестру за тебя! В твой гарем! И было бы у тебя
две, нет, четыре жены!
поглядел исподлобья, сумрачно.
взгляд Джанибека. (Как раз вчера пришло скорбное письмо от жены.) Ответил
с чуть просквозившею горечью:
принял тверского князя пред смертью. И я... наказан теперь.
Власть! Она всегда требует крови. Мне, хан, - он снова вскинул взор, - по
сердцу, что на престоле Узбека ты, а не Тинибек!
весело, подвинул стеклянную круглую бутыль с темным вином, блюдо с хурмой,
примолвил:
любишь вина? Ты мусульманин, коназ! Я шучу, не обижай за мной! - последние
слова Джанибек вымолвил по-русски. - Тебе неудобно сидеть? Вытяни ноги,
коназ! Они затекли у тебя! Вытяни ноги - ты гость, дорогой гость! Не надо
мучать себя! Я угощаю тебя так, как принято у нас, но не хочу издеваться
над тобою!
обронил:
продолжал Джанибек, словно не заметив смущения Семена. - Коназ Костянтин
хочет получить под тобою великий стол!
продолжал он и, перейдя опять на татарскую молвь, докончил: - Я отказал
ему. Но Нижний Новгород ты у него не бери.
добавил: - Мне, чтобы совокупить власть в русской земле, необходим Нижний
Новгород!
дозарезу нужны деньги, нужно серебро, много серебра. Надо платить эмирам,
посадившим его на престол. И Костянтин Василич заплатил. А великого стола
он все-таки не получит, так, по-видимому, решил сам Джанибек. И Семен
вместе с горечью и досадой вероятной утраты Нижнего почувствовал прилив
теплого чувства к этому человеку, все-таки в самом главном не обманувшему
его. Лишь бы он подольше усидел на ордынском столе!
прибыть из Владимира за ярлыками на церковный причт от нового татарского
кесаря. Охранные грамоты русской православной церкви давала мусульманская
Орда.)
вымолвил Джанибек, насупясь. - В Сарае будет теперь справедливая власть!
сейчас тебе еще платить и платить своим эмирам нашим, русским серебром! И
брать ты будешь с правого и виноватого!> (Значительная часть
новогородского выхода уже перекочевала в казну нового хана.)
движения. Пора было расставаться. Семен встал, склонившись в поклоне.
Джанибек поглядел мутно, потом глаза его прояснели на миг:
вновь помутнев взором. - Верю тебе! Верю, что ты, пока не осильнеешь, не
пойдешь на меня войной!
стану помогать тебе! Докажешь, что Нижний принадлежит московским князьям,
- твое счастье, не докажешь - счастье коназа Костянтина!
ним, умолчав, что узнал это от самого Джанибека. Бояре внимали,
ошарашенные. К несчастью, отсутствовал Сорокоум, не поехавший по болезни,
он бы тотчас сообразил, что предпринять.
отрывисто произнес Симеон, распуская совет. Тихо переговаривая, бояре
гуськом вышли из покоя. Феофан вопросительно поглядел на князя - не
остаться ли? Но Симеон решительно покрутил головой: - Спи!
платье, укрылся суровой рядниной и стал думать. В узкое рубленое окошко
засматривала ущербная, рожками вверх, восточная луна. Темнота плыла
ощутимо, словно бы волны тумана. Разноголосо и хрипло лаяли собаки. Вдали
прокричал верблюд.
успехами. Нет, даже меньше года! Укрощен Новгород. Получен черный бор.
Прекращены литовские набеги на пограничье. Укреплена церковная власть, а с
тем вместе достоинство Руси в землях иных. Владимирская земля вновь
собрана воедино и заметно усилилась. А братья-князья? Моложский князь
вроде бы должен благодарить... Однако князь натерпелся страху в затворе,
поди, несет сердце на него, Семена, что не сразу вступился за свое
полоненное посольство! Не дал им всем пограбить вдосталь Новогородчину?
Правда, Твери истомно пришлось от ратного прохождения. Правда, выход царев
взимал он неукоснительно и со всех. С Васильем Давыдычем Ярославским о
Пасхе довелось и поспорить о том! Но он же - великий князь владимирский! И
выход тот он, не задерживая, отсылает в Орду! Ростовский зять, похоже,
злобствует на продолжающиеся поборы в его княжестве... Но он не может
поступить иначе - даром, что ли, отец платил серебром за ростовский
ярлык?! Ему, конечно, припомнят и Дмитров, и Галич, и Белоозеро - все
родителевы купли. Но ведь куплено, не граблено! Он должен, он могиле отца
обещал не выпускать отцовых купель из рук!
Права на Нижний Новгород, как ни поворачивай, у Москвы спорны, очень
спорны! Но бояре Нижнего и Городца сами заложились за великого князя!
Право отъезда слуг вольных еще не нарушал никто! Так... А что бы он сам
содеял на месте Костянтина Василича?
(задремавший слуга не сразу взошел, и это едва не взбесило), приказал
отокрыть оконце. Слуга долго возился, пока, наконец, вынул из пазов
тяжелую оконницу с вставленными в переплет кусками слюды. Повеяло речною
прохладой. Стало легче дышать.
во сне все хотел достичь чего-то прочного, клятвенного соборного согласия,
которое так и не давалось ему...
проезжал по улицам русского подворья, любопытно разглядывали, словно
увидавши впервые. Слухи ползли один другого чудовищней, вплоть до того,
Прозоров Александр
Соломатина Татьяна
Перумов Ник
Афанасьев Роман
Самойлова Елена
Чернецов Андрей