Никки, ты же каждый день ходишь к нему учиться.
сознаю, что он всегда опережает нас на полголовы.
понять, что имеешь дело отнюдь не с интересной задачкой. Вам
грозит смертельная опасность. Вы вообще-то задумывались
когда-либо над тем, что он в тринадцать с лишком раз старше
вас? Понимаете ли вы, что все, о чем мы сейчас рассуждаем, он,
скорее всего, предвидел? Даже когда нас не видно, не слышно, у
нас в головах все равно бродят мысли, которых он ожидал от нас,
может быть, еще во время Крымской войны. И самое ужасное во
всей ситуации это то, что сейчас, именно сейчас, когда мы
втроем отправляемся к Пинки, мы, вероятно, делаем именно то,
чего он от нас ожидает.
леденящем молчании.
есть. Выше себя мы все равно не прыгнем. Пошли, спихнем это
дельце Пинки.
Шутьки, стоявшей с ним рядом в немом обожании и глядевшей,
задрав голову, вверх с таким же выражением, с каким любитель
достопримечательностей глядит в Риме на собор Святого Петра.
Едва Пинки принимался накладывать джем в очередной пончик, как
она тут же раза три-четыре виляла хвостом, подтверждая
правильность такового поступка.
говоря:
Фринтона не позволяет ему использовать людей, если они не
сознают, что делают. Он был в такой же мере не способен
попросить Пинки сделать что-либо, не задумываясь, в какой не
желал извлекать выгоду из особенностей Никки. А это означало,
что ему предстояло еще раз рискнуть и объяснить, чего они
хотят. Однако его прервали, едва он начал свою речь.
джинсов дешевый потертый бумажник и благоговейно раскрыл его.
Видимо, бумажник был ему дорог. Внутри помещались его документы
об увольнении из армии - времен войны 1914 года -
удостоверяющие, что солдатом он был хорошим, медаль с
изображением святой Розы из Лимы, рецепт изготовления boeuf а
la mode, выцветшая фотография играющего в бейсбол негритенка,
объявление о продаже инструментов часовщика и многократно
сложенная вырезка из газеты. Последнюю он выложил перед ними на
стол, осторожно придерживая вымазанными тестом пальцами.
хирургический разрез. Прекрасно вылепленные толстые губы Пинки
напоминали, когда он улыбался, безмятежную складку Рамзесова
рта.
Ганди.
вывезти вас под мешками с почтой. По счастью, почта сегодня
большая - письма в газеты.
нам, может быть, лучше остаться здесь.
ротондой, в которой они часто устраивали пикники, пока ее не
превратили в чайный домик для экскурсантов. В озере водились
щуки, окуни и лини, последние - рекордных размеров и совершенно
неуловимые. Они вдруг вспомнили и родителей, сердца их
растаяли. Как будто возвращаешься домой на каникулы!
неизбежным, - чтобы Джуди, если Хозяин выйдет прогуляться, не
попадалась ему на глаза. Ее мысли читаются легче всего. Увидишь
его, уноси ноги. И кстати, никакого багажа.
помещения островка и затем, видимо для моциона, поднимаясь на
его вершину. Гулял он всегда в разное время, - для того, по
словам мистера Фринтона, чтобы поддерживать людей, не ведающих,
когда он появится, в состоянии тревоги или неопределенности.
Надо полагать, напуганные люди лучше работают: Наполеон, по
крайней мере, считал именно так.
проскользнуть в него (мистер Фринтон собирался предоставить им
эту возможность, услав всех остальных с какими-нибудь
поручениями), когда охватившее техников безмолвие заставило
детей обернуться.
древний автомат. В ходьбе участвовали лишь бедра и пятки, не
икры и носки ног. Он не оставлял впечатления человека, еле
способного держаться на ногах или трясущегося от слабости, хотя
и был, наверное, очень хрупок. Впечатление от него оставалось
иное - человека бесконечной опытности, все повидавшего на своем
веку. Пальцы его, лежавшие на рукаве мистера Бленкинсопа, так
давно уже исполняли свою работу, что, казалось, жили теперь
собственной, независимой жизнью, шныряя туда-сюда, будто мыши,
бегущие по каким-то своим делишкам. Целостная сущность Хозяина
в отдельных частях его тела словно бы и отсутствовала. У
обложенных подушками дам, в сотую их годовщину фотографируемых
газетчиками, порой видишь такие руки. И примерно такое же
отсутствующее выражение бывает у глухих людей. Они могут сидеть
вблизи от орущего радио со странным видом людей, находящихся
где-то еще, - пока вдруг не повергают нас в испуг, проделывая
нечто, совершенно не связанное с музыкой, скажем, сморкаясь в
самый неподходящий момент.
был из серой пестротканой шотландки.
скрывая их, как у посмертной маски, от древности ставшей
пергаментной, - умиротворенной, пожелтелой, отрешенной,
морщинистой, замкнутой маски, живущей собственной потаенной
жизнью.
всего один глаз, но зато смертоносный. Веко покрывало его.
Когда воины Балора выходили на бой, они ставили своего
властелина в первом ряду войска и поднимали веко, убивавшее
всякого, на кого обращался глаз.
стенам ангара, будто придворные, уступающие путь королю. Джуди,
обратившаяся в бегство, едва она завидела Хозяина, притиснулась
к стене коридора, пропуская его. Он пронзил ее, пока она
пролетала мимо, этим своим огненным оком - безмолвно,
рассеянно, не обозначив ничем узнавания. Погруженный в свои
мысли, он с какой-то доисторической терпеливостью встал близ
вертолета, а мистер Бленкинсоп махнул всем прочим свободной
рукой - продолжайте.
пока убегала Джуди, его посетили сразу две неясные мысли,
казалось, никак не связанные. Первой была такая: это Китаец
привел его, чтобы не дать нам удрать? Вторая: интересно, Пинки
вегетарианец?
даст ему понять, как поступить. Но майор авиации возился в
кокпите, сосредоточив все свои помыслы лишь на одной задаче -
наполнить мозг пустотой. Помощи от него ждать было нечего.
Если он уйдет, Джуди, надо думать, вернется? Нам нужно
держаться вместе. Хуже нет, когда два человека начинают искать
друг друга, потому что ни один из них не знает, где другой.
Самое верное - остаться здесь. Так она хоть будет знать, где я.
О чем он думает? И почему не уходит?
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Мичурин Артем
Майер Стефани
Суворов Виктор
Сапковский Анджей