шала. Ты хочешь, баба, сделаться молодою - это совсем нетрудно: нужно
танцевать только; гляди, как я танцую..." И, проговорив такие несвязные
речи, уже неслась Катерина, безумно поглядывая на все стороны и упираясь
руками в боки. С визгом притопывала она ногами; без меры, без такта зве-
нели серебряные подковы. Незаплетенные черные косы метались по белой
шее. Как птица, не останавливаясь, летела она, размахивая руками и кивая
головою, и казалось, будто, обессилев, или грянется наземь, или вылетит
из мира.
тяжкий камень лежал на сердце у верных хлопцев, глядевших на свою пани.
Уже совсем ослабела она и лениво топала ногами на одном месте, думая,
что танцует горлицу. "А у меня монисто есть, парубки! - сказала она, на-
конец остановившись, - а у вас нет!.. Где муж мой? - вскричала она
вдруг, выхватив из-за пояса турецкий кинжал. - О! это не такой нож, ка-
кой нужно. - При этом и слезы и тоска показались у ней на лице. - У отца
моего далеко сердце; он не достанет до него. У него сердце из железа вы-
ковано. Ему выковала одна ведьма на пекельном огне. Что ж нейдет отец
мой? разве он не знает, что пора заколоть его? Видно, он хочет, чтоб я
сама пришла... - И, не докончив, чудно засмеялася. - Мне пришла на ум
забавная история: я вспомнила, как погребали моего мужа. Ведь его живого
погребли... какой смех забирал меня!.. Слушайте, слушайте!" И вместо
слов начала она петь песню:
хате и не хочет слышать о Киеве, и не молится, и бежит от людей, и с ут-
ра до позднего вечера бродит по темным дубравам. Острые сучья царапают
белое лицо и плеча; ветер треплет расплетенные косы; давние листья шумят
под ногами ее - ни на что не глядит она. В час, когда вечерняя заря тух-
нет, еще не являются звезды, не горит месяц, а уже страшно ходить в ле-
су: по деревьям царапаются и хватаются за сучья некрещеные дети, рыдают,
хохочут, катятся клубом по дорогам и в широкой крапиве; из днепровских
волн выбегают вереницами погубившие свои души девы; волосы льются с зе-
леной головы на плечи, вода, звучно журча, бежит с длинных волос на зем-
лю, и дева светится сквозь воду, как будто бы сквозь стеклянную рубашку;
уста чудно усмехаются, щеки пылают, очи выманивают душу... она сгорела
бы от любви, она зацеловала бы... Беги, крещеный человек! уста ее - лед,
постель - холодная вода; она защекочет тебя и утащит в реку. Катерина не
глядит ни на кого, не боится, безумная, русалок, бегает поздно с ножом
своим и ищет отца.
не, и осведомляется о пане Даниле; слышит все, утирает рукавом заплакан-
ные очи и пожимает плечами. Он-де воевал вместе с покойным Бурульбашем;
вместе рубились они с крымцами и турками; ждал ли он, чтобы такой конец
был пана Данила. Рассказывает еще гость о многом другом и хочет видеть
пани Катерину.
стала, как разумная, вслушиваться в его речи. Он повел про то, как они
жили вместе с Данилом, будто брат с братом; как укрылись раз под греблею
от крымцев... Катерина все слушала и не спускала с него очей.
Она уже слушает, как разумная!"
беседы, сказал ему: "Гляди, брат Копрян: когда волею божией не будет ме-
ня на свете, возьми к себе жену, и пусть будет она твоею женою..."
это отец!" - и кинулась на него с ножом.
нулся - и совершилось страшное дело: отец убил безумную дочь свою.
чить на коня и пропал из виду.
дивиться сему чуду: вдруг стало видимо далеко во все концы света. Вдали
засинел Лиман, за Лиманом разливалось Черное море. Бывалые люди узнали и
Крым, горою подымавшийся из моря, и болотный Сиваш. По левую руку видна
была земля Галичская.
вая на далеко мерещившиеся на небе и больше похожие на облака серые и
белые верхи.
с которых век не сходит снег, а тучи пристают и ночуют там.
вершине ее показался во всей рыцарской сбруе человек на коне, с закрыты-
ми очами, и так виден, как бы стоял вблизи.
озираясь по сторонам, как будто ища очами, не гонится ли кто за ним, то-
ропливо, во всю мочь, погнал коня своего. То был колдун. Чего же так пе-
репугался он? Со страхом вглядевшись в чудного рыцаря, узнал он на нем
то же самое лицо, которое, незваное, показалось ему, когда он ворожил.
Сам не мог он разуметь, отчего в нем все смутилось при таком виде, и,
робко озираясь, мчался он на коне, покамест не застигнул его вечер и не
проглянули звезды. Тут поворотил он домой, может быть, допросить нечис-
тую силу, что значит такое диво. Уже он хотел перескочить с конем через
узкую реку, выступившую рукавом сегеди дороги, как вдруг конь на всем
скаку остановился, заворотил к нему морду и - чудо, засмеялся! белые зу-
бы страшно блеснули двумя рядами во мраке. Дыбом поднялись волоса на го-
лове колдуна. Дико закричал он и заплакал, как исступленный, и погнал
коня прямо к Киеву. Ему чудилось, что все со всех сторон бежало ловить
его: деревья, обступивши темным лесом и как будто живые, кивая черными
бородами и вытягивая длинные ветви, силились задушить его; звезды, каза-
лось, бежали впереди перед ним, указывая всем на грешника; сама дорога,
чудилось, мчалась по следам его. Отчаянный колдун летел в Киев к святым
местам.
с святой книги. Уже много лет, как он затворился в своей пещере. Уже
сделал себе и дощатый гроб, в который ложился спать вместо постели. Зак-
рыл святой старец свою книгу и стал молиться... Вдруг вбежал человек
чудного, страшного вида. Изумился святой схимник в первый раз и отсту-
пил, увидев такого человека. Весь дрожал он, как осиновый лист; очи дико
косились; страшный огонь пугливо сыпался из очей; дрожь наводило на душу
уродливое его лицо.
душе! - и грянулся на землю.
отступил назад и выронил книгу.
гу молиться о тебе.
бывало такого грешника!
мною. Не добро быть человеку с тобою вместе!
твой: вот белеют рядами твои старые зубы!..
поднялись тощие, сухие руки с длинными когтями; затряслись и пропали.
смутно. В ушах шумит, в голове шумит, как будто от хмеля; и все, что ни
есть перед глазами, покрывается как бы паутиною. Вскочивши на коня, пое-
хал он прямо в Канев, думая оттуда через Черкасы направить путь к тата-
рам прямо в Крым, сам не зная для чего. Едет он уже день, другой, а Ка-
нева все нет. Дорога та самая; пора бы ему уже давно показаться, но Ка-
нева не видно. Вдали блеснули верхушки церквей. Но это не Канев, а
Шумск. Изумился колдун, видя, что он заехал совсем в другую сторону.
Погнал коня назад к Киеву, и через день показался город; но не Киев, а