червь живет, как ты сказал мне сначала... Не червь в тебе живет, не дух
праздного беспокойства: огонь любви к истине в тебе горит, и, видно,
несмотря на все твои дрязги, он горит в тебе сильнее, чем во многих, ко-
торые даже не считают себя эгоистами, а тебя, пожалуй, называют интрига-
ном. Да я первый на твоем месте давно бы заставил замолчать в себе этого
червя и примирился бы со всем; а в тебе даже желчи не прибавилось, и ты,
я уверен, сегодня же, сейчас, готов опять приняться за новую работу, как
юноша.
жизнь, ты думаешь не примиряет? Кто пожил, да не сделался снисходи-
тельным к другим, тот сам не заслуживает снисхождения. А кто может ска-
зать, что он в снисхождении не нуждается? Ты сделал, что мог, боролся,
пока мог... Чего же больше? Наши дороги разошлись...
хом.
того, что, благодаря моему состоянию, холодной крови да другим счастли-
вым обстоятельствам, ничто мне не мешало сидеть сиднем да оставаться
зрителем, сложив руки, а ты должен был выйти на поле, засучить рукава,
трудиться, работать. Наши дороги разошлись... но посмотри, как мы близки
друг другу. Ведь мы говорим с тобой почти одним языком, с полунамека по-
нимаем друг друга, на одних чувствах выросли. Ведь уж мало нас остается,
брат; ведь мы с тобой последние могикане! Мы могли расходиться, даже
враждовать в старые годы, когда еще много жизни оставалось впереди; но
теперь, когда толпа редеет вокруг нас, когда новые поколения идут мимо
нас, к не нашим целям, нам надобно крепко держаться друг за друга. Чок-
немся, брат, и давай-ка, по-старинному: Gaudeamus igitur!29 ----
прямо русскими голосами старинную студенческую песню.
маю, чтоб ты долго в ней остался, и не могу себе представить, чем, где и
как ты кончишь... Но помни, что бы с тобою ни случилось, у тебя всегда
есть место, есть гнездо, куда ты можешь укрыться. Это мой дом... слы-
шишь, старина? У мысли тоже есть свои инвалиды: надобно, чтоб и у них
был приют.
этого. Да только приюта я не стою. Испортил я свою жизнь и не служил
мысли, как следует...
природа, и больше требовать от него нельзя! Ты назвал себя Вечным Жи-
дом... А почему ты знаешь, может быть, тебе и следует так вечно
странствовать, может быть, ты исполняешь этим высшее, для тебя самого
неизвестное назначение: народная мудрость гласит недаром, что все мы под
богом ходим... Ты едешь, - продолжал Лежнев, видя, что Рудин брался за
шапку. - Ты не останешься ночевать?
Прощай...
подумал, промолвил вполголоса: "бедняк!" - и, сев за стол, начал писать
письмо к своей жене.
но ударяясь в звенящие стекла. Наступила долгая, осенняя ночь. Хорошо
тому, кто в такие ночи сидит под кровом дома, у кого есть теплый уго-
лок... И да поможет господь всем бесприютным скитальцам!
"национальных мастерских" было почти подавлено, в одном из тесных пере-
улков предместия Св. Антония баталион линейного войска брал баррикаду.
Несколько пушечных выстрелов уже разбили ее; ее защитники, оставшиеся в
живых, ее покидали и только думали о собственном спасении, как вдруг на
самой ее вершине, на продавленном кузове поваленного омнибуса, появился
высокий человек в старом сюртуке, подпоясанном красным шарфом, и соло-
менной шляпе на седых, растрепанных волосах. В одной руке он держал
красное знамя, в другой - кривую и тупую саблю и кричал что-то напряжен-
ным, тонким голосом, карабкаясь кверху и помахивая и знаменем и саблей.
Венсенский стрелок прицелился в него - выстрелил... Высокий человек вы-
ронил знамя - и, как мешок, повалился лицом вниз, точно в ноги кому-то
поклонился... Пуля прошла ему сквозь самое сердце.
tuer le Polonais.30 ----
все ставни были закрыты и стены пестрели следами пуль и ядер. ----
---------------------------------------------------------------------------
менения произведены Тургеневым в изданиях 1856 г. (в томе 3 первого соб-
рания сочинений) и 1860 г. В последующие издания вносились стилистичес-
кие изменения. Сцена гибели Рудина на баррикаде впервые введена в 1860
г.
Маркелов Олег
Афанасьев Роман
Акунин Борис
Свержин Владимир
Контровский Владимир
Орловский Гай Юлий