услугам.
Обороняйтесь, сударь! - и, выхватив шпагу, я изготовился к бою, как Алан
сам меня учил.
миг застыл в тягостной растерянности. - Истинная правда, - сказал он и
обнажил шпагу. Но я еще не успел коснуться ее своею, как он отшвырнул
оружие и бросился наземь. - Нет-нет, - повторял он, - нет-нет. Я не мо-
гу...
только боль, и сожаление, и пустота, и недовольство собой. Я ничего на
свете не пожалел бы, чтоб взять назад то, что наговорил; но разве ска-
занное воротишь? Я сразу вспомнил былую доброту Алана и его храбрость, и
как он меня выручал, и ободрял, и нянчился со мной, когда нам приходи-
лось трудно; потом я вспомнил свои оскорбления и понял, что лишился это-
го доблестного друга навсегда. В тот же миг мне занеможилось вдвойне, в
боку резало как ножом. Я чувствовал, что вот-вот потеряю сознание и упа-
ду.
но; тут нечего и думать, такой обиды не искупить словами. Да, оправдания
были бы тщетны, зато единый зов о помощи может воротить мне Алана. И я
превозмог свою гордость.
только хоть до какой-нибудь лачуги - мне легче там будет умереть.
который тронул бы и каменное сердце.
час, наверно; в боку жжет, как каленым железом; нет мочи вздохнуть. Если
я умру, Алан, вы меня простите? В душе-то я вас все равно любил - даже
когда сильней всего злился.
сердечный, да ты знаешь... - Он замолк, чтобы подавить рыдание. - Давай,
я тебя обхвачу рукой, вот так! - продолжал он. - Теперь обопрись хоро-
шенько. Черт побери, где же найти жилье? Погоди-ка, мы ведь в Бэлкидде-
ре, здесь домов сколько хочешь, и к тому же здесь живут друзья. Так идти
легче, Дэви?
мне, ни доброты. Как будто не мог запомнить, что ты совсем еще дитя, и
что тебя, конечно, ноги не держат! Дэви, ты постарайся меня простить.
Какие есть, такими надо принимать друг друга, дорогой мой Алан! Ой, до
чего же бок болит! Да неужели тут нет никакого жилья?
вниз по ручью, там непременно наткнемся на жилье. Слушай, бедняга ты
мой, может, я тебя лучше понесу на спине?
быть; я, конечно, не дылда, что называется, никто не говорит, да и к то-
му же... - тут голос его препотешно замер, и он прибавил: - ...впрочем,
если вдуматься, ты прав. На целую голову, если не больше, а то и на це-
лый локоть даже!
собственные слова из страха, как бы нам вновь не повздорить. Я бы не
удержался от смеха, кабы не боль в боку; но если б я рассмеялся, то, на-
верно, не сдержал бы и слез.
сдался такой неблагодарный малый?
взял, что никогда не набиваешься на ссору, - так на ж тебе, теперь ты
мне стал еще милее!
горной Шотландии, как Бэлкиддерские Склоны, было поступком далеко не бе-
зопасным. Здесь не господствовал какой-нибудь один сильный клан; землю
занимали и оспаривали друг у друга кланы-карлики, разрозненные остатки
распавшихся родов и просто, что называется, люд без роду без племени,
забившийся в этот дикий край по истокам Форта и Тея под натиском Кемп-
беллов. Жили здесь Стюарты и Макларены, а это почти одно и то же, потому
что в случае войны Макларены становились под знамена Аланова вождя и
сливались воедино с эпинским кланом. Жили также, и в немалом числе, чле-
ны древнего, гонимого законом, безымянного и кровавого клана Макгрего-
ров. О них всегда, а ныне подавно, шла дурная слава, и ни одна из враж-
дующих сторон и партий во всей Шотландии не оказывала им доверия. Вождь
клана, Макгрегор из Макгрегора, был в изгнании; прямой предводитель бэл-
киддерских Макгрегоров Джеме Мор, старший сын Роб Роя, был заточен в
Эдинбургский замок и ждал суда; они были на ножах и с горцами и с жите-
лями равнины, с Грэмами, с Макларенами, со Стюартами; и Алан, для кото-
рого обидчик любого, даже случайного его приятеля становился личным вра-
гом, меньше всего желал бы на них натолкнуться.
приняли Алана с распростертыми объятиями не потому лишь, что он Стюарт,
а потому, что о нем здесь ходили легенды. Меня тотчас же уложили в пос-
тель и привели лекаря, который нашел, что я очень плох. Не знаю, он ли
оказался столь искусным целителем, я ли сам был так молод и крепок, но
только пролежал я не более недели, а на исходе месяца был уже вполне в
силах отправиться дальше.
бросить меня одного, хотя оставаться для него было чистым безрас-
судством, о чем ему и твердили без устали немногие друзья, посвященные в
нашу тайну. Днем он хоронился в перелеске на склоне, где под корнями де-
ревьев была яма, а ночами, когда все затихало, наведывался ко мне. Надо
ли говорить, как я ему радовался; хозяйка дома миссис Макларен не знала,
чем и ублажить дорогого гостя; сам же Дункан Ду (так звали нашего хозяи-
на) был большой любитель музыки, и у него была пара волынок, а потому,
пока я поправлялся, в доме царил настоящий праздник и мы зачастую весе-
лились до утра.
видно с постели из окна, прошел отряд: две пешие роты и сколько-то дра-
гун. Самое поразительное, что ко мне не заглядывал никто из местных
властей, никто не спрашивал, откуда я и куда направляюсь; в это смутное
время особа моя вызывала не больше интереса, чем ежели б я находился в
пустыне. А между тем задолго до моего ухода не было человека в Бэлкидде-
ре, да и по соседству, который не знал бы о моем присутствии; в доме пе-
ребывало за это время немало народу - и по обычаю здешних мест новость
передавалась от одного к другому. К тому ж и указы о нашей поимке были
уже распечатаны. Один прикололи к стене в ногах моей постели, и я мог
без труда читать и перечитывать не слишком лестное описание собственной
наружности, а заодно и обозначенный большими буквами размер награды за
мою голову. Дункан Ду и те прочие, кому было известно, что я пришел
вместе с Аланом, понятно, не питали ни малейших сомнений насчет того,
кто я такой; а многие другие, верно, догадывались. Потому что я хоть и
сменил одежду, но возраст свой и обличье сменить не мог; а в этот край
земли, да еще в такие времена, не больно много захаживало восемнадцати-
летних юнцов с равнины, и, сопоставив одно с другим, трудно было не по-
нять, о ком говорится в указе. Но как бы там ни было, а меня никто не
трогал. В иных краях человек проговорится двум-трем надежным дружкам -
глянь, секрет и просочился наружу; у горных кланов тайна известна всей
округе и свято соблюдается целый век.
ня почтил посещением Робин Ойг, один из сыновей легендарного Роб Роя. За
этим человеком охотились днем и ночью, он был обвинен в том, что выкрал
из Бэлфрона девицу и (как утверждали) силком на ней женился; а он прес-
покойно расхаживал по Бэлкиддеру, точно по собственному поместью. Это он
застрелил Джемса Макларена, когда тот шел за плугом, и усобица с тех пор
не стихала; однако он вступил в дом своих кровных врагов, как бродячий
торговец в таверну.
взглядами. Дело в том, что с минуты на минуту мог нагрянуть Алан; а эти
двое едва ли разошлись бы полюбовно; с другой стороны, вздумай мы как-то
упредить Алана, подать ему знак, это неизбежно возбудило бы подозрение
человека, над которым нависла столь грозная опасность.
время явно с видом собственного превосходства: снял шляпу перед миссис
Макларен, но снова надел, когда заговорил с Дунканом; и, выставив себя,
таким образом, в должном (по его понятиям) свете, шагнул к моей постели
и поклонился.
Корнев Павел
Лукьяненко Сергей
Влодавец Леонид
Афанасьев Роман
Прозоров Александр
Сертаков Виталий