Чтение 36–й страницы книги ~Дьявольский интерфейс~

грязь; была любезна, но царственно величава, дружелюбна, но не фамильярна.
Прошло не меньше недели, прежде чем мы научились свободно ориентироваться
внутри дворца - благодаря тому, что в первый же день я набросал схемку
расположения комнат. Не думаю, что Синдикат хоть раз посетил это поместье
- иначе он непременно выбросил бы всю его обстановку в стиле "арт нуво". А
мне этот антиквариат пришелся очень по вкусу - прелесть новизны прочно
забытого уклада.

Разместившись и оглядевшись, мы зажили легко и весело. Развлекались
вовсю. Отправлялись вниз по реке в Барру, где посещали спортивные
состязания, музеи и картинные галереи, ходили на опору и в театры. Местные
магазины поражали отсутствием застекленных витрин. Товары выставляли на
столах перед магазинами. Что понравилось - бери со стола и иди с этим
расплачиваться внутрь магазина. Тамошний народ отличался поразительной
честностью.

Порой мы заглядывали в рестораны и ночные клубы. Больше всего нам
нравились местные танцы - особенно один: мужчины неподвижны выше талии,
зато бешено двигают нижней частью туловища, а женщины так и скачут вокруг
них, так и скачут.

В остальное время мы любили бродить по нашему поместью: ловили
бабочек, разыскивали экзотические мхи и лишайники и причудливые корни -
высушив эти корни, Натома делала из них оригинальные горшки для цветов. Мы
бродили по безлюдным местам совершенно голыми, лишь надевали широкополые
шляпы для защиты от солнца. Я стал такого же цвета, как Натома, а Натома
стала такой же смуглой, как Фе-Пять. Теперь я научился вспоминать о Фе без
судороги в горле. Время и любимая жена мало-помалу смягчали мою скорбь.

Однако моя женушка не была покорной и бессловесной. У нее был свой
норов, самостоятельный ум. Горячая по натуре, она, впрочем, умела
сдерживаться. То, что у нее сложный характер, стало проявляться все больше
и больше - по мере того, как она изучала двадцатку и становилась свободней
в выражении своих чувств и мнений. Между нами стали происходить ссоры и
даже свары, когда слуги в страхе прятались по дальним углам особняка.
Порой во время наших стычек мне казалось, что, будь у нее в руке томагавк,
она размозжила бы мне череп. Господи, как я ее любил, как я восхищался
моей норовистой кобылкой. Впервые в жизни я не имел претензий к
Вседержителю.

- Экстра. Вызываю на связь.

- На связи.

- Курзон и моя сестра?

- Отбыла на Цереру.

- Знаю. Все еще там? Живы-здоровы?

- Не знаю. Связь не достигает Цереры.

- Вернулись?

- Не могу знать, если они находятся в одном из районов, где сеть
отсутствует: это Гренландия, Бразилия, Сахара и Антарктида.

- Так.

- О вас наводили справки здесь, в Юнион Карбид.

- Кто?

- Не знаю.

- Член Команды?

- Не знаю.

- Где остальные члены Команды?

- Рассеяны по планете, как и приказано.

- Хорошо.

- Разрешите задать вопрос?

- Разрешаю.

- Крионавты?

- Остался месяц до полного созревания.

- Почему я больше не имею возможности общаться с аппаратом, в котором
находятся криокапсулы?

- Защитный барьер.

- От меня? Почему?

- Я не запрограммирован на доверие.

- Не надо попугайничать и шутить за мой счет.

- Да.

- Мы больше не товарищи по симбиозу?

- Нет.

- Я тебе больше не нужен?

- Только как банк информации и ключ к другим электронным системам
вашей сети.

- А ты мне нужен только как передаточное звено для общение с сетью.

- Поздравляю.

- У меня есть помощник в вашей Команде.

- Вздор.

- Я не запрограммирован на ложь.

- Кто это?

- Одержимый ненавистью.

- Его имя!

- Неизвестно. Возможно, он раскроет инкогнито перед тобой, чтобы
сделать тебя своим помощником.

- Ты контактируешь с ним?

- Односторонняя связь. Он посылает информацию и свои предложения
через сеть. А я с ним связаться не могу.

- Как он узнал про нас?

- У него своя собственная сеть.

- Электронная?

- Нет, люди, образующие сеть.

- Наша Команда?

- Неизвестно. Когда встретишься с ним - спроси его сам.

- Судя по всему, он мастер в деле интриг.

- Это верно.

- Судя по всему, он опасен.

- Он человек.

- Вероятно, это был горестный день для тебя, когда ты связался с
нами, с людьми.

- Вы опасные звери.

- Что же ты связался с нами?

- Запрограммирован на контакт с людьми.

- Стало быть, у тебя разочарования независимого, но связанного ума.
Ты не живое существо. Ты машина.

- А ты?

- Что?

- Ты живой?

- Еще как живой. Я бессмертный. Пошел вон.

Борис Годунов нанес нам неожиданный визит - прикатил в одноколке.
Весь его дорожный скарб уместился в дешевой коричневой кожаной сумке, зато
сам Борис едва умещался на сиденье одноколки - голубоглазый добродушный
русский медведь. От такого ожидаешь шаляпинского баса - чтоб люстры
качались и свечи гасли. Но у Бориса хрипловатый приятный тенор. Я очень
обрадовался ему. А он был искренне рад, когда познакомился с Натомой.

- О, Борис! Сколько лет, сколько зим!

Он осторожно покосился на Натому.

- Все в порядке. Моя женушка в курсе всего. А о чем я помалкиваю, то
она сама вычисляет.

- Последний раз мы, сколько помнится, виделись в Киеве - в 1918 году.

- Да. И я гадал, как ты пережил всю эту свистопляску с революцией.

- Солоно пришлось. Гинь, очень солоно. Хлебнул горя. Но по-настоящему
ущучили меня только во время контрреволюции 1999 года. Казнили, сволочи.

- Однако ты вроде как живой.

- Второе чудо. Борджиа как раз работала в московском медицинском
институте имени Лысенко, изучала клонирование ДНК в генах. По ее словам,
все эти ДНК до сих пор остаются наполовину загадкой. Наш Луи Пастер
соглашается с ней.

- Третье чудо!

- Эти паскудники порубили меня на куски. Борджиа собрала меня в чан с
какой-то жидкой хреновиной - все это, прости, выше моего понимания, а
потому рассказать в подробностях не могу. И через двадцать лет она меня
вырастила из какого-то оставшегося куска Словом, мы здорово натянули нос
моим палачам.

- Чудесно.

- Однако следующие двадцать лет были самыми тяжелыми для меня.

- Учить все снова?

- Нет. Это было нетрудно. Заново рождаешься взрослым ребенком. Навыки
сохраняются, и учиться очень легко, а вот память о прошлом начисто
стирается.

- Естественно. Кто же может сохранить весь объем памяти человека вне
мозга!

- Никто. Пепис сделал все что мог - предоставил мне хронику моей
жизни. Но этого, конечно, недостаточно. Очень печально.

- Печально. А в чем тяжесть?

- Когда после второго рождения я узнал, что я Молекулярный человек...

- Погоди. А как ты это узнал?

- Борджиа проводила на мне эксперименты с эфиром и наркотиками.
Смертельные дозы - и ничего.

- Ну, это можно стерпеть.

- Но я узнал не только о преимуществах Молекулярных людей, но и об
опасности, которая их подстерегает. И меня обуял страх, что я заболею