ГОТОВ ЛИ ТЫ?") на стенах гостиной.
помостах)
первом ряду, но в глазах ее застыл мутный безумный взгляд.
превратилось в лохмотья. Свиная кровь уже почти засохла и начала
трескаться. На лбу у нее темнела грязная полоса, расцарапанные коленки
покраснели.
неестественно блестели, но губы дрожали. Если бы кто увидел их в это
мгновение, наверняка сказал бы, что они удивительно похожи.
она. - После того первого раза, когда мы еще не были женаты, он обещал:
никогда больше. Сказал, что мы... что мы просто оступились, и я ему
поверила. Потом я упала и потеряла ребенка... Бог меня покарал. Я
чувствовала, что грех искуплен. Кровью. Но грех никогда не смывается.
Грех... никогда... не смывается...
постели, иногда животом к животу, и да, я бывало, чувствовала
присутствие Змея, но мы никогда этого не делали до того случая. - Губы
ее изогнулись в улыбке, однако улыбка вышла жесткая, страшная. - В тот
вечер я увидела, как он на меня смотрит. Мы опустились на колени
помолить Господа, чтобы придал нам сил, и он дотронулся до меня. Там. В
женском месте. Я выгнала его из дома. Он пропадал где-то несколько
часов, а я все это время молилась. Я чувствовала его в душе, видела, как
он бродит по улицам, сражаясь с Дьяволом подобно Иакову, который бился с
ангелом Господним. И когда он вернулся, мое сердце наполнилось
благодарностью.
пожарища темноте. - Мама, я не хочу об этом слышать!
силой. Силой взял! Взял меня, дыша в лицо мерзким запахом виски... и мне
это понравилось! - Она выкрикнула последние слова, глядя в потолок. -
Мне понравилось, как он меня взял, как он хватал меня руками, всю. ВСЮ!
Ральф плакал, говорил о покаянии, а потом его не стало, и я думала, что
Господь покарал меня, наслал рак, что он превращает мои женские части в
черную зловонную язву, такую же, как моя душа. Но это было бы слишком
просто. Пути Его неисповедимы, теперь я все поняла. Когда начались
схватки, я пошла и взяла нож, вот этот нож... - Она выпростала руку с
ножом из юбки. - Я ждала, когда ты появишься на свет, чтобы принести
наконец жертву Господу. Но оказалось, я слаба и недостойна. Второй раз я
взяла нож в руки, когда тебе было три года, и снова отступила. А теперь
домой вернулся Дьявол во плоти.
изогнутого лезвия.
меня... Мама, я... это не правильно так, мама. Это...
упор, и в них застыло какое-то безумное, жуткое сочувствие. Отсветы
пожарища стали теперь ярче, всполохи плясали на стенах, словно дервиши.
- Помолимся в последний раз.
склонив голову и протягивая к ней руки.
в воздухе сверкающую дугу.
отшатнуться, и нож по самую рукоятку вошел ей в плечо. Мама споткнулась
о ножку стула и растянулась на полу.
рукоятки ножа выползла струйка крови, и на пол упали первые капли. Затем
Кэрри тихо сказала:
- Когда представляешь себе что-то, получается гораздо легче. Твое сердце
- это большой красный комок мышц. Когда я пользуюсь своим даром, мое
сердце начинает работать быстрее. А твое сейчас замедляется... Так...
еще медленнее...
состроив знак от дурного глаза, замахала на дочь руками.
как раз то, о чем ты всегда мечтала. Тьма. И твой бог, который живет в
этой тьме.
белые.
опираясь на мамин стул. Голова кружилась, ее мутило. В горле
чувствовался острый привкус крови. В окно несло едкий дым - пламя ухе
достигло соседнего дома, и искры наверняка падали на крышу, пробитую в
незапамятные времена страшным каменным градом.
остановилась отдохнуть
шесть.
поднялись черной лестницей, прошли по коридору и, когда оказались в
темноте, он, даже не дав ей включить свет, принялся срывать с нее
кофточку.
неожиданно громким звуком. Одна пуговица отлетела, прокатилась по голому
деревянному полу и остановилась, подмигивая оранжевым светом. Из бара
доносилась музыка, и стены чуть подрагивали: внизу неуклюже, но
энергично отплясывали фермеры, водители грузовиков, рабочие с лесопилки,
официантки, парикмахерши, механики и их городские подружки из Вестоувера
или Моттона.
появился злой блеск.
кровати: соски под бюстгальтером налились и стали твердыми, как камешки,
а плоский живот подрагивал в такт частому возбужденному дыханию. - Все
кончено.
размахнувшись, врезала ему по скуле. Билли выпрямился, чуть дернув от
удара головой.
губы Билли тронула улыбка, и он принялся расстегивать рубашку.
всегда называл ее Чарли, когда был особенно ею доволен. Похоже, решила
как-то Крис, усмехнувшись про себя, это имя ассоциируется у него с
какой-нибудь особо памятной постельной сценой.
Лукьяненко Сергей
Корнев Павел
Шилова Юлия
Каргалов Вадим
Прозоров Александр
Афанасьев Роман