понятно: убеждение в том, что физика не может быть строгой и достоверной,
шло у него рука об руку с отсутствием естественнонаучного интереса; в этом
смысле он был истинный ученик Сократа. Взор идеалиста Платона всегда
устремлен в мир горний - к царству вечных и неизменных идей; из наук только
математика приковывает к себе его внимание, ибо она - путь к миру вечного
бытия. Этот специфический для Платона интерес к неизменному в многообразном
и изменяющемся чувственном мире отметил В. Гейзенберг. Вот что говорит он в
этой связи в своем докладе "К истории физического объяснения природы":
"Наиболее важными ему (Платону. - П.Г.) кажутся, прежде всего,
математические законы природы, находящиеся за явлениями, а не сам
многогранный мир явлений. Никакая другая задача науки о природе не кажется
ему столь существенной, как задача открытия неизменных законов в постоянно
меняющихся явлениях... В одном месте, например, Платон говорит о
пифагорейцах и их исследованиях гармоний и колебаний струн. Единственно
существенным в их экспериментах является для него мысль о численных
отношениях, лежащих в основе гармонических звучаний; явления же сами по
себе остаются несущественным дополнением" (курсив мой. - П.Г.).
миф" о становлении Вселенной и о законах, царящих в ней, привлекал тем не
менее внимание математиков, оптиков, физиков, а не только философов и
теологов на протяжении более чем двух тысяч лет? И, в самом деле, не только
в эпоху эллинизма, но и в средние века, а особенно в эпоху Возрождения мы
находим множество комментариев к "Тимею" - не меньше, чем к "Физике"
Аристотеля. Видимо, этот "правдоподобный миф" содержит в себе какие-то
указания на то, как подходить к исследованию природы, и эти указания имеют
определенную эвристическую ценность, несмотря на столь невысокую оценку
возможностей физики самим Платоном.
истинным рассуждением, рассмотрим космогонию и физику Платона.
средств демиург создал видимый и осязаемый нами мир - космос. Физика
Платона, таким образом, излагается им в органической связи с космогонией. В
этом отношении по форме платоновское учение о природе оказывается близким к
мифологическим космогониям. По-видимому, это обстоятельство Платон тоже
имел в виду, когда назвал рисуемую им картину возникновения Вселенной
"правдоподобным мифом". Остановимся сначала именно на этой мифоподобной
форме: случайно ли избрал ее Платон? Как известно, Аристотель в своем
сочинении "О небе" подверг суровой критике платоновскую концепцию, согласно
которой космос творится демиургом, а стало быть, существует не от века, но
возникает.
Аристотель говорит о платониках: "...Имеются некоторые, по мнению которых и
нечто невозникшее может уничтожиться, и нечто возникшее - оставаться не
уничтожимым. (Как <это утверждается> в "Тимее", где <Платон> говорит, что
Небо возникло и тем не менее впредь будет существовать вечно.)". Согласно
же Аристотелю, то, что когда-то возникло, не может избегнуть разрушения;
космос же - вечен, а это значит, что он никогда не возник и никогда не
погибнет. То, что имело когда-то начало, должно, по Аристотелю, необходимо
иметь и конец.
по свидетельству Симпликия, что "возникновение" здесь понимается в том же
смысле, как у математиков, которые тоже говорят о возникновении, если
конструируют какую-нибудь геометрическую фигуру, но не имеют в виду, что
эта фигура (треугольник или что-либо подобное) и в самом деле когда-то
возникла, а говорят так из дидактических соображений: ибо человеку легче
объяснять, если одновременно перед его глазами будет возникать
геометрическая фигура.
некоторую уступку Аристотелю, как это представляется Э. Франку. Напротив,
здесь Спевсипп и Ксенократ выявляют как раз внутреннее сходство между
платоновским учением о воплощении идеального "образца" в чувственный мир -
а это и есть "возникновение" космоса - и убеждением математиков в том, что
акт начертания фигуры, т.е. ее "чувственного возникновения", - это не есть
ее действительное возникновение, ибо уже раньше она "существовала",
согласно своему понятию, "в уме", а теперь только явлена представлению. Эта
аналогия, видимо, отнюдь не чужда самому Платону; но она совершенно чужда
Аристотелю, которого вовсе не убедили возражения Спевсиппа и Ксенократа.
идей над чувственным миром как раз и служит логической базой для
утверждения, что космос некогда возник; ибо, будучи переведена в форму
представления (а именно представление и есть стихия "правдоподобного
мифа"), мысль о первичности идеального мира должна с необходимостью
обернуться повествованием о рождении чувственного мира из идеального: ведь
мир представления обязательно превращает первичность логическую в
предшествование во времени.
образца к чувственному, остаются математическими в том смысле, что этот
переход для него в известном смысле аналогичен переходу от "идеи
треугольника" - числа три - к "возникновению" треугольника как
пространственной фигуры. Именно это и разъясняли ученики Платона. Но по
этой же причине Платон и не считал, что он создает науку о природе -
физику; все, что есть в его "Тимее" "правдоподобного", обязано своим
правдоподобием математике. А все, что в нем есть "мифологического" - от
погружения в стихию "иного", от "материи".
существовал, он возник. А причина его возникновения - в благости его
Творца. "Рассмотрим же, по какой причине устроил возникновение и эту
Lселенную тот, кто их устроил. Он был благ, а тот, кто благ, никогда и ни в
каком деле не испытывает зависти. Будучи ей чужд, он пожелал, чтобы все
вещи стали как можно более подобны ему самому". Стало быть, Вселенная - это
подобие Творца, и, как всякое подобие, она может быть постигнута лишь "по
аналогии" с истинным познанием, которому доступны только предметы
"тождественные себе", а не "подобные".
далее: "Невозможно ныне и было невозможно издревле, чтобы тот, кто есть
высшее благо, произвел нечто, что не было бы прекраснейшим". Может
возникнуть вопрос: разве указание на то, что Бог - благ, есть объяснение
причины возникновения мира? Однако на этом, действительно мифологическом,
языке Платон, в сущности, ставит вопрос, который, будучи переведен на язык
диалектики, должен звучать так: почему единое стало многим? Или: почему
идея блага "породила" все остальные идеи и чувственные вещи? Как же ответил
бы Платон на этот вопрос, поставленный теперь уже не на "мифологическом"
языке? Видимо, точно так же: единое не могло не породить все, потому что
оно - благо. И только. Никакого другого объяснения причины невозможно
предложить, когда речь идет о том, что само есть условие возможности
всякого телеологического, а не причинно-механического объяснения. А таково
высшее благо. Поэтому "мифологический" ответ здесь совершенно аналогичен
диалектическому ответу.
разъясняет, как был создан космос. Платон различает "творца и родителя"
космоса - демиурга и тот "первообраз", взирая на который демиург сотворил
Вселенную. "...Для всякого очевидно, что первообраз был вечным; ведь космос
- прекраснейшая из возникших вещей, а его демиург - наилучшая из причин".
Единое, таким образом, раздваивается на "первообраз" (целевую причину) и
причину действующую - демиурга: другого способа дать наглядное
представление о "развертывании" единого, о "воплощении" его у Платона нет.
В самой же философской идее "единого" нужно было бы найти то "различие",
которое здесь представлено как мифологема "демиурга" и "первообраза", и
логически объяснить акт "порождения".
этот идеальный образец постижим с помощью разума, то космос может быть
познан в меру того, насколько в нем запечатлелся образец. Но для сотворения
космоса демиургу понадобился не только образец, ему нужна была еще и
материя, в которой он мог бы чувственно воплотить образец космоса. Ее
Платон именует "восприемницей" (· гpodoc ), "кормилицей" (tiJ nh), иногда -
матерью всего, что возникает в чувственном мире. Таким образом, он выделяет
"три рода: то, что рождается, то, внутри чего совершается рождение, и то,
по образцу чего возрастает рождающееся". То, что рождается - это
чувственные вещи; о том, что такое образец, мы уже говорили; а то, внутри
чего рождается чувственный мир, есть как раз материя, воспринимающее
начало. "Воспринимающее начало можно уподобить матери, образец - отцу, а
промежуточную природу - ребенку. Помыслим при этом, что если отпечаток
должен явить взору пестрейшее разнообразие, тогда то, что его приемлет,
окажется лучше всего подготовленным к своему делу в случае, если оно будет
чуждо всех форм, которые ему предстоит воспринять: ведь если бы оно было
подобно чему-нибудь привходящему, то всякий раз, когда на него
накладывалась бы противоположная или совершенно иная природа, оно давало бы
искаженный отпечаток, через который проглядывали бы собственные черты этой
природы". Итак, Платон уподобляет материю некоторому совершенно лишенному
качеств субстрату, из которого могут быть, как из золота, отлиты тела любой
величины, формы и очертаний, но который сам не должен привносить ничего
своего, иначе он будет плохой материей. Здесь у Платона появляется то
понятие материи, которое очень близко к развитому позднее понятию материи
Аристотелем; во всяком случае, оно имеет целый ряд характеристик, формально
сходных с признаками аристотелевской материи.
Платона можно встретить два различных (хотя и не во всех отношениях)
понятия материи: об одном из них, принадлежащем уже позднему Платону, мы
только что сказали. Но есть и второе, которое, видимо, более органично для
Конюшевский Владислав
Шилова Юлия
Свержин Владимир
Белов Вольф
Мурич Виктор
Суворов Виктор