года его сушить под соломой. Чего-чего, а соломы в Кураевке хватает,-
засмеялся хлопец.
дождь, дождь, стекла слезятся, плачут, стекают черными струйками. Ягнич
собрался идти.
гром вон гремит, оставайтесь у меня: кровати, видите, свободны, хлопцы
вернутся где-то аж послезавтра!..
может занимать "каюту" на выбор...
в шутку, что будет Ягнич первым поселенцем образцового корпуса номер два.
В другом еще только паркеты настилают, а в этом все в основном готово. Так
мог ли Ягнич пренебречь оказанной ему честью?
первым спустился по ступенькам в темноту:
Ягничу, благодать курасвским полям, 4'еродничеяковым озимым. Дождь не
холодный, под таким не страшно и промокнуть. В небе, затянутом тучами,
грозно погромыхивало, темнота то и дело отступала перед голубыми мощными
вспышками, которые па миг охватывали собой все: и небо, и море, и
побережье... Ягнич вспомнил, что за все это лето он не слышал, как гремит
гром,- где-то разминулся "Орион" с Ильёй-пророком, с его небесной огненной
колесницей. Другие боятся грома, а для Ягнича он-с детских еще лет - самая
лучшая музыка.
электрические разряды такой силы, что на палубу искры сыпались с железных
снастей корабля, по нигде не слыхивал он таких красивых громов, как в
своей Кураевке! Особенно в малые его лета, на заре жизни...
слушаешь с замиранием сердца, как гремят над тобой небесные оркестры, а
дождь льет и льет на зеленые жаждущие поля... По-особенному гремят громы в
синие воробьиные ночи, когда воздух сразу наполняется свежестью,
насыщается какой-то волшебной силой так, что и хлеб, говорят, после этого
куда быстрое растет (по крайней мере, так уверяет Чередниченко, ссылаясь
при этом и на авторитет ученых). Но и гремят эти громы не всегда
одинаково. Сейчас, после изнурительного зноя и суши, в тучах грохотало
как-то жестяно, сухо и резко.
корпус. Фонари кое-где маячат, затканные косыми летучими парусами дождя,
свет их почти не достает сюда, где Ягнич пробирается со своим провожатым;
вязкие канавы... Оксен обещал провести Ягнича "напрямик" - днем, может,
это и в самом деле было бы короче, а сейчас карпатсц, видно, и сам уже был
не рад, что повел мастера этими скользкими ночными лабиринтами.
вспышках молнии знакомое казалось незнакомым, каким-то даже пугающим.
Глубокие, рваные канавы, штабеля кирпича, шлакоблоков, лоснящиеся
маслянистые лужи, в которых валяются трубы, переплетения стальных
тросов... И грязь, грязь непролазная... На стройках почемуто всегда так:
когда сухо - еще ничего, а как брызнет дождь - тут и сам черт ногу сломит.
нас говорят: темно, как в погребе под кадушкой.
- переброшенная через ров дощечка вроде трапа, а сейчас ищи ее, может,
кто-нибудь уж сбил ненароком... А без нее невозможно - ров такой, что и
чемпион не перепрыгнет. В одном месте, когда путники, осторожно ступая по
маслянистой луже, приблизились к жиденькому мостику, перед ними из канавы
вдруг возникло что-то белое, вынырнуло и, как ладья, поплыло вдоль рва,
покачиваясь...
из тех, что видел Ягнич днем: под корпусом лежали они кучей, сваленные как
попало. И вот нашлись добровольцы, чтобы и тут навести порядок. Не плохо
придумали, канальи: канавой-канавой - и за околицу, за пределы
стройплощадки, в степь. А там их ищисвищи...
с персональной ванной?
умерли, не дышат.
Ягнич, тщетно пытаясь найти хоть какую-нибудь тропинку на вязком,
размокшем грунте.- А ну-ка, покажитесь, какие вы там есть!..
на ост, этот на вест: поймай-ка нас, дядя, теперь, угадай, кто мы такие...
пугливых...
что погибнуть, полоснут финкой. Эти ж типы способны человека даже в карты
проиграть.
герои - видал, как дали деру... Негодяи разные тем и пользуются, что
миримся с ними, не хотим ручки об них испачкать... Нот, это не по-нашему,-
заключил Ягнич сурово.- Если уж ко мне в подмастерья, то тут чтобы дух не
терять...
чувствовалось, что замечание Ягнича не пройдет для парня бесследно.
стен, от угла потянулась куда-то вверх широкая металлическая лестница.
Оказалось, на второй этаж. Как раз куда нужно. Поднялись по ступенькам.
Ягнич вставил ключ, отпер дверь. Пошарил наугад по стене рукой, включил
свет. Вот это корабль! Коридор длиннющий, и по обе стороны - каюты,
каюты... Прошел мимо одной, другой, третьей... Прошел и мимо тридцатой.
Двери все одинаковые, одностворчатые, но он почему-то остановился на этой
- под номером сороковым: она даже и не заперта. Когда вошли, Ягнич прежде
всего осмотрел низенькие, заправленные, уже приготовленные для шахтеров
кровати. Выбирай любую, какую хочешь...
один, старик неторопливо обследовал комнату, опробовал кровать (он но
любит, когда на пружинах), внимательно присмотрелся к вафельному
полотенцу, которое, сложенное в форме треугольника, лежало па подушке...
Никто еще им и не пользовался, а оно уже серое, застиранное, противно до
лица дотронуться..
балконной двери, открыл ее настежь: пускай ветром продувает, пускай капли
небесные влетают в твою каюту... Погромыхивало, но уже отдаленно, вспышек
стало совсем мало. Выключил свет, прилег, утомленный; и весь этот пустой
шлакоблочный корпус, огромный, как океанский лайнер, на котором сейчас
один лишь пассажир, поплыл под ним в зыбкие сны, в разливы сновидении...
Ягнич так намаялся, намотался за день, что сразу же сморила дремота.
Приснились ему опять дольфинята: сейчас они в белых ваннах вроде бы спали,
будто в зыбках, и улыбались ему во сне...
открытую дверь балкона доносилось это жеребячье гоготанье какой-то
нетрезвой компании. "Ведьмой бью!", "Греби, Виктор, свое!"... Догадался. В
карты играет жулье! И такая оторопь, такой страх необъяснимый вдруг
охватили Ягнича спросонок - ни в одном рейсе ничего подобного не
испытывал! Не на тебя ли там играют, не твою ли жизнь проигрывают на
грязных, замусоленных картах?
- и следов твоих не найдет никто...
райцентре), Нелькин Сашко дома сиит. Оксен где-то в вагончике... А эти,
которые только что хохотали, как черти в аду, вдруг притихли: не
советуются ли они в этот момент, как с ним поскорее и половчее
расправиться?
концы отдашь ни за понюшку табаку!..
состояния, сил не было даже пошевельнуться; затаясь, лихорадочно
прикидывал, где бы спрятаться, в какую нору шмыгнуть, если сейчас полезут
к тебе через балкон, придут по твою душу, пьянью, с ножами... Вскочил,
очумелый, и на цыпочках поскорее к балкону... Прикрыл дверь, затих, замер
в напряжении, не дышал. Из окна первого этажа, как раз под ним, падает
полоска света.
обкипевшие расплавленной изоляционной смолой...
темноты, как живое, щерится зубами стадо бульдозеров, скреперов, согнанное
сюда после работы и брошенное до утра... Кажется, некоторые из этих чудищ
даже шевелятся; думается, что вот-вот вес это стадо сверкающих зубьями и
ножами машин сдвинется с места, заскрежещет, взревет и полезет на тебя