является нормой. Где за вежливым обращением чудится подвох.
Где душевная мягкость воспринимается как слабоумие.
Агентом сионизма и фашиствующим молодчиком. Моральным
разложенцем и политическим диверсантом. Мало того, я -- сын
армянки и еврея -- был размашисто заклеймен в печати как
"эстонский националист".
отношения к себе. Что-то подобное я могу сказать и о нашей
газете. Мы -- не хризантема. Нас можно изредка вытаскивать
с корнем, чтобы убедиться, правильно ли мы растем. Мне кажется,
нам это даже полезно.
хотите, право мэтра. Таким образом, меня не унижает форма
ваших слово изъявлений. Меня интересует не форма, а суть.
интеллигентного, пожилого господина? Что заставило его нарушить
обет молчания? Что побудило его ругаться и топать ногами,
опускаясь до лагерной "фени"? Чем мы так досадили вам, господин
Боголюбов?
нашего существования.
порядок. Отшумели прения и споры. Распределились должности и
звания. Лавровые венки повисли на заслуженных шеях.
нас есть грешники и праведники. Светила математики и герои
черного рынка. Скрипачи и наркоманы. Диссиденты и бывшие
работники партаппарата. Бывшие заключенные и бывшие
прокуроры. Евреи, православные, мусульмане и дзэн-буддисты.
пропагандистской риторике.
дезориентация. Жизнестойкость, переходящая в агрессию. То и
дело проявляющаяся неразборчивость в средствах.
те же проблемы. Нам присущи те же слабости. Те же комплексы
чужестранцев и неофитов.
Ненавидим и проклинаем ее тиранов. Вспоминаем друзей,
с которыми разлучены.
другие.
Помогли нам адаптироваться и выстоять. Приобщиться к
ценностям замечательной страны. Нам удалось избежать того.
что пережили старые эмигранты. И мы благодарны всем, кто
способствовал этому.
только коралловые и янтарные бусы. Не только пиджаки из
кожзаменителя. Мы вывезли свои дипломы и научные работы.
Рукописи и партитуры. Картины и открытия.
студии и финские бани. Рестораны и симфонические оркестры.
Нас смешат инфантильные проекты реорганизации тоталитарного
общества. Потешают иллюзии религиозного возрождения.
Мы поняли одну чрезвычайно существенную вещь. Советские
лидеры -- не инопланетные. Не космические пришельцы. А
советская власть -- не татаро-монголъское иго. Она живет в
каждом из нас. В наших привычках и склонностях. В наших
пристрастиях и антипатиях. В нашем сознании и в нашей душе.
Советская власть -- это мы.
себе раба и циника, труса и невежду, ханжу и карьериста.
Вы пишете:
"Есть только один враг -- коммунизм! "
нас враги и помимо обветшалой коммунистической доктрины.
Это -- наша глупость и наше безбожие. Наше себялюбие и
фарисейство. Нетерпимость и ложь. Своекорыстие и
продажность...
формирующийся еженедельник. Обвиняете его в смертных
грехах.
И вновь я отвечу -- фактом нашего существования.
Была одна газета -- "Слово и дело". Властительница дум.
Законодательница мод и вкусов. Единственная трибуна.
Единственный рупор общественного мнения.
стоит на пути христианского возрождения. Что в борьбе против
коммунистов любые средства хороши. Что Адриана Делианич
выше Набокова.
И все кивали. Затем возник наш еженедельник. И началась
паника в старейшей русской газете:
они рассчитывают?! (А мы-то, грешным делом, рассчитывали
именно на вас. )
Вы утверждали, господин Боголюбов:
Вы многого не учли. Не учли жизнестойкости третьей
эмиграции. Меры нашего энтузиазма. Готовности к
самопожертвованию.
Еженедельник существует. Монополия нарушена. Возникли
новые точки зрения, новые оценки, новые кумиры.
И вы, господин Боголюбов, забили тревогу. Вы отказались
поместить нашу рекламу. Запретили своим авторам печататься
у нас. Стали обрабатывать наших партнеров и заказчиков.
Теперь вы хитроумно объявляете себя жертвой политической
критики. А нас -- советскими патриотами и функционерами КГБ.
критике. Для этого она слишком безлика. Мы критиковали
профессиональные недостатки газеты. Ее неуклюжий и
претенциозный язык. Консервативное оформление. Ее
прекраснодушность и бесконфликтность. Тусклую атмосферу
исторических публикаций.
Мы признаем заслуги вашей газеты. Мы также признаем
ваши личные заслуги, господин Боголюбов. Однако мы сохраняем
право критиковать недостатки газеты. И требовать от ее
администрации честного делового поведения в рамках
федеральных законов.
Вы озаглавили статью -- "Доколе? " По всей статье рассыпаны
таинственные намеки. Упоминаются какие-то загадочные
инстанции. Какие-то неназванные зловещие силы. Какие-то
непонятные органы и учреждения.
Дома бытовало всеобъемлющее ругательство -- империалист.
Что не так -- империалисты виноваты.
Здесь -- "агенты КГБ". Все плохое -- дело рук госбезопасности.
Происки товарища Андропова.
Пожар случился -- КГБ тому виной. Издательство рукопись вернуло
охмурил. Холода наступили -- знаем, откуда ветер дует.
Слов нет, КГБ -- зловещая организация. Но и мы порой
бываем хороши. И если мы ленивы, глупы и бездарны -- Андропов
ни при чем. У него своих грехов хватает. А у нас -- своих.
Так зачем же нагнетать мистику? Зачем объяснять свои
глупости, хитрости и неудачи происками доблестных чекистов?
Зачем в благодатной Америке корчить из себя узников Лубянки?!
Это неприлично и смешно.
КГБ здесь вне закона. Пособничество КГБ -- судебно наказуемое
деяние. Голословное обвинение в пособничестве КГБ -- также
является наказуемым деянием. А именно -- клеветой.
методами. Вы лишили нас рекламы и запугали многих авторов.
Вы использовали еще одно средство -- заговор молчания. Вы
Семенова Мария
Трубников Александр
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Березин Федор