в лёгкой дорожной клетке.
перелёта из Бенина в Лагос. Самолётик раскалился как сковородка на жгучем
полуденном солнце.
утлую лодчонку в шторм. Мы ужасно волновались за Эдаль.
гостиницу, её обмякшее тело просто пылало, дыханье было трудным и
прерывистым, а сердечко еле стучало, пока она из последних сил боролась с
последствиями перегрева. Мы положили её на спину в ванну, где было на два
пальца холодной воды, смочили ей иссохший рот и обмыли ей лапы водой из
холодильника.
вентилятор в нашей спальне с зашторенными окнами. Пока Паула отправилась в
город за самыми необходимыми покупками, я сидел с Эдаль, купал её и
смачивал ей рот ледяной водой. Постепенно жар у неё стал спадать, она
стала дышать ровнее, и сердце стало биться не так сильно; затем она
погрузилась в сон.
дверь, я, должно быть, потревожил её, так как, когда вернулся, она
заползла под кресло и сидела там сбитая с толку и напуганная. Когда я стал
на колени и заговорил с ней, в глазах у неё засветилось узнавание и
облегченье, она слабо потянулась и прижалась мне к шее, заскулила и стала
тыкаться мне в лицо.
назначением в Лондон. Эдаль отдохнула и поправилась, и я дал ей
успокоительную таблетку. Ей надлежало ехать в герметизированном отсеке под
передним пассажирским салоном.
через Сахару до Рима.
что она совсем сонная и вовсе не беспокоится. Она непринуждённо
проследовала за нами в здание вокзала, где подружилась с командиром
корабля, а на крошечном клочке травы, -назвать его газоном было бы слишком
лестно, - она обнаружила фонтанчик и счастливо поплескалась в нём.
ночь, так как совсем не беспокоила нас до тех пор, пока мы не оказались
над Ла-Маншем и начали спускаться к Лондону. Тогда она заскулила и
заплакала, стюардесса посочувствовала нам, но в отсек к Эдаль во время
полёта попасть было нельзя.
энергичные носильщики. Угрюмый таможенник перелистал нашу пачку экспортных
и импортных деклараций, посмотрел ветеринарный сертификат и молча пометил
мелом наш багаж.
помахивая огненно-красным хвостом и посвистывая вслед проходящим мимо.
Кто-то крикнул ему:
обессилила, стараясь выбраться. Пальцы у неё были содраны и кровоточили, и
на морде была досадная ссадина. Её испытания теперь уже почти закончились,
но впереди ещё было ночное путешествие на поезде в Инвернесс.
Он не мог пустить Эдаль к нам в купе, а взял коробку с ней к себе, где
было тепло, и мы отблагодарили его должным образом.
машину, куда мне её пригнали, и мы направились в деревню, остановившись
только раз, чтобы купить ей рыбы. Был ясный, чудный день, в воздухе уже
пахло весной, и мы кружили по горам в направлении западного побережья,
восхищаясь пастельными тонами холмов, сравнивая их с яркими цветами
Африки, и частенько останавливаясь, чтобы дать Эдаль исследовать свою
новую родину. Она была счастлива, что снова свободна и с нами, и не
сердилась на нас за ужасы путешествия. Она хорошо чувствовала себя в
машине, но была беспокойным пассажиром, постоянно перебиралась со стороны
на сторону, чтобы смотреть в окна.
с Эдаль морское побережье и горные ручьи, которые знал с детства. Хотя она
сначала отпрянула, ступив в холодную воду, наш более холодный климат,
кажется, устраивал её.
охотиться на крабов и рыб-башмачников среди скал и камней. Она по-прежнему
быстро росла.
килограмм семь, к маю же набрала ещё четыре с половиной килограмма,
прибавила сантиметров на пятнадцать, и стала очень сильной.
в Гану, и мы стали беспокоиться о её будущем. Как бы нам ни хотелось,
чтобы она была с нами, необходимость путешествия во много тысяч миль
делала неизбежным наше расставание с ней хотя бы на время. Нам очень
хотелось устроить её должным образом, отдать в хорошие руки до того, как
придёт время уезжать.
Плоктон, неподалёку от Кайл-оф-Лохалш. Накануне вечером мы много говорили
о том, как же нам быть с Эдаль, и нам было грустно оттого, что придётся с
ней расстаться. Нам предлагали устроить её в один зоопарк и уверяли, что
там о ней будут хорошо заботиться и ухаживать за ней. И всё же мы
отклоняли эту мысль и так и не смогли придти к решению.
путешествовали на попутных машинах во время каникул. Они хотели попасть на
остров Скай, и так как паром был всего лишь в нескольких милях в стороне
от нашего маршрута, мы решили отвезти их туда.
чтобы дать Эдаль погулять немного. Около полудня мы остановились у
гостиницы Лохалш и прогулялись вдоль террасы, поглядывая через пролив на
холмы Ская. Боги улыбались нам в тот день, так как взяли жгучий вопрос о
будущем Эдаль в свои собственные руки. Когда мы поравнялись с дверью
гостиницы, оттуда, как загнанный заяц выскочил какой-то тип со стаканом
виски в руке, которое лилось у него через край, а всё внимание его было с
невероятным восхищением обращено на Эдаль.
Глава 13
Во время нашей первой встречи ничего не решилось. Владельцы Эдаль, вполне
естественно, хотели убедиться в том, что это чрезвычайное совпадение не
просто случайность, что она обретёт у нас такой дом, какой они и хотели
для неё. Они пообещали написать мне в ближайшие дни, Эдаль прыгнула к ним
в машину легко и привычно, и когда они уезжали, она высунулась из бокового
окна, одной лапой прикрывая ухо от ветра.
через десять Малкольм с Паулой приехали с ночёвкой на выходные с тем,
чтобы при отъезде оставить Эдаль у меня. Эти десять дней я не терял
времени даром, решил больше не повторять тех ошибок, которые прямо или
косвенно привели к смерти Миджа. Я послал Малкольму Макдональду уздечку,
которую сделал для Миджа как раз перед тем, как его убили. С помощью
Джимми Уатта я огородил дом забором, который, может быть, и не удержал бы
Миджа, но, как мне думалось, сумеет устоять перед этим, очевидно, более
покладистым, менее своенравным созданием, если оно вдруг вздумает в первые
же дни отправиться на поиски своих приёмных родителей. В огороженном месте
мы выкопали бассейн и провели туда трубу с водой, которая превратила его в
фонтан, приличествующий и более шикарному окружению. Вход в эту загородку
и соответственно в дом мы заперли двойными воротами, нижний брусок которых
упирался в лист железа, врытый в землю, чтобы нельзя было подкопать. Я
полагал, что эти меры предосторожности не понадобятся надолго, они лишь
должны были предотвратить возможность её утраты в течение периода, когда
она будет неизбежно тосковать, считая, что ей надо быть в другом месте.
Мне не хотелось её терять из-за собственного недосмотра.
не привыкла к окружающей обстановке, я был так очарован Эдалью, что даже
не верил, что мне так повезло. Так как она не чувствовала себя здесь как
дома, в эти первые дни я смог увидеть лишь малую толику её очарования,
лишь краешек её незаурядной самобытности по сравнению с тем, что узнал
позднее. Но я уже тогда понял, что, если бы обыскал весь свет, то и тогда
не смог бы найти более подходящего преемника Миджбилу.
потихоньку уехали. Мы приглушённо, почти молча попрощались, как потому,
что не хотели будить тихонечко дышавший шарик меха, так и потому, что их
чувство горечи и предательства передались и мне. И в долго откладываемый
миг триумфа я не испытывал ликования, а только грусть по поводу разбитой
семьи.
пробуждения и паники, когда она поймёт, что её бросили. Прошёл час,
другой, а она всё спала.
что, может быть, Эдаль будет не так сильно отчаиваться и страдать в
женской компании. Так мы и сидели молча и напряжённо, а мысли мои
переносились со спящего зверька на его бывших владельцев, так как я угадал
в них такое же наваждение в отношении к своей выдре, какое у меня было к
Миджу. Я ни за что на свете не хотел бы быть на их месте теперь, когда
они, скорбя, уезжали домой.
Панов Вадим
Посняков Андрей
Быков Василий
Орловский Гай Юлий
Прозоров Александр
Распопов Дмитрий