read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



любое казахское слово выходило полуматом. И наши классные казахи ничего
не имели (вроде бы?) против. А когда их же казахский язык оставляли
только для казахов, они драпали, как с горящего парохода. Когда молодая
врачиха-казашка в очень достойном тоне отказалась нас принять (не помню,
кто там был прав), тетка в очереди прямо подытожила: "Калбитка", а мама
только уже на улице сказала вполголоса: "Научили их разговаривать..."
Моя добрейшая алматинская тетя, маясь под скрипучий скрипичный теле-
концерт, произнесла растроганно: "Какие тонкие люди есть - находят же в
этом что-то!" Но казахская музыка для нее же была - "В ведро поварешкой
колотит - байбише свою будит".
Нет, ту девчушку мне было жалко больше за ее наивность - зачем уж
выставлять себя на смех? Что бы ей подобрать к расшитой тюбетеечке бу-
лыжник по размеру, завернуть в бархатное платьице, хорошенько перетянуть
дедовским арканом из конского волоса, подыскать колодец поглубже и
ночью, когда все добрые люди спят заслуженным сном, спустить все это к
дяде Зяме!..
Нет, я не сознавал, насколько то улюлюканье было не только гнусным,
но и смертельно опасным (не наноси малых обид!), - я с горечью ощущал
его чуть ли не наполовину заслуженным. А что - вон на районных соревно-
ваниях наши девчонки бежали в баллонных сатиновых трусах, а юная физ-
культурница из совхоза Сауле - в бабских нижних штанах (тоже по колено):
она не видела разницы между черным сатином и ядовито-зеленым трикотажем,
- зато народ просто валился со скамеек. Мое роевое сознание ощущало не-
кую ответственность бархатной тюбетейки за трикотажные панталоны.
Но почему же сейчас (и уже много лет) мне так нестерпимо стыдно? Не-
ужто ничего более мерзкого я в жизни не совершал? Обижаете - откалывал я
штуки и похуже. Просто на моем счету нет жертв, до такой степени безвин-
ных - ибо девчушка эта была только "одной из"; и сам я никогда больше не
бывал до такой степени могуч и неуязвим - ибо в тот раз я был только
"одним из".
Одно утешение - со мною тоже не очень церемонились. Этим-то и опасны
обиженные - им кажется, что они за все уже расплатились.
Только сейчас заметил: я целые годы мусолю пустяковую личную вину и
не ощущаю ни миллиграмма из тысячетонной общей вины за безбрежные россы-
пи мертвых казахов, - вот что значит отщепенец! Но покуда я оставался
плотью от плоти народной, я не знал вообще никаких вин - ни таких, ни
сяких: Народ всегда прав. Пробегите любую сводку с театра межнацио-
нальных схваток - невиннейший Эдем! Враги абсолютно без всяких причин
всегда выбирают для уничтожения наиболее безобидных "стариков, женщин и
детей", которые настоящему Народу нужны лишь для одного: для праведной
мести за них. Всякий Народ всегда прав и безупречен. У частных лиц это
именуется паранойей - у Народов же является залогом чести и величия.
Идут Детдомцы - вот где было идеальное слияние в едином Мы, когда они
валили в баню по саше, переходящем в ул.Ленина - серый поток, в который
кто-то вывалил два-три самосвала помятых арбузов, облупленных до того,
что лишь кое-где на них еще сохранились нашлепки изумрудной, вернее,
бриллиантовой зелени. Одной этой поголовной стрижки налысо достало бы
для клички, скажем, Арбузня - но ведь дразнят только полусвоих за то,
что они не совсем свои. А совсем чужих... никому и в голову не приходило
попрекать миклухомаклайского папуаса его пронзенным носовым хрящем, по-
перек которого торчит не то клык, не то перо. Про Детдомцев даже не со-
чиняли сплетен - это была высшая ступень отчуждения, нам роднее были да-
же ингуши, к Единству которых мы сумели-таки присосаться (и подпортить
его) тысячами микроскопических волосяных хоботков - соседствами, прия-
тельствами, одноклассничествами. Единство же Детдомцев было совершенным
и монолитным, как бильярдный шар.
У них не было даже мод, своей переменчивостью разрушающих Единство с
предками: их гордый мундир был раз и навсегда завещан Верой Отцовой: ле-
том - лоснящаяся атласной чернотой майка со свернувшимися в черные жгуты
лямками на плечах (одна могла быть оборванной, это допускалось), осенью,
весной - серая туальденоровая рубашка или вельветка с продранной подмыш-
кой (обязательно левой). Вера Отцова требовала, получивши новую вельвет-
ку, наступить на нее и как следует рвануть за рукав. Если рукав отрывал-
ся целиком, Вера Отцова, словно Омфала Геркулесу, приказывала воину
взяться за иглу.
После Бани детдомское Мы несколько размывалось проступившими неповто-
римостями, и все же в Клубе Детдомцы, словно пеплом, покрывали особый
квадрат, к которому чужак не помышлял и приблизиться. Перед кином бетон-
ные перила клубной лестницы Иакова тоже были до самых небес обложены ше-
велящимся серым слоем, над которым волновались окропленные бриллиантовой
зеленью деформированные арбузы. Тронь одного - как воронье подымутся,
дивилась молва, но самолично этого никто не видал (те, кто видел, уже не
могли рассказать). У Детдомцев с нами и не могло быть столкновений, как
у каких-нибудь, скажем, кавалергардов с немцами-колбасниками. "Почему
все друг за друга стоят - одни мы не стоим?" - сокрушались эдемчане по
поводу обретающихся среди них (нас) малых племен, и только теперь я могу
ответить: "Потому что тех, кто не стоял, вы (мы) уничтожили".
Сколько извели гусей на перья и березок на монографии, чтобы уяснить
наконец, что такое народность поэта - описание она сарафана, или способ
чувствования (поэт, чувствующий как все, заведомо никуда не годится),
или - гром и молния! - "кровь и почва", или еще что-то.
Ответ знаю только я, отверженец: народно то, чем укрепляется Народ.
То есть Единство. То есть Отчуждение. Народен тот поэт, во имя которого
готовы убивать те, кто не способен понять ни единой его строки, - вот
формула подлинной народности.
Когда за несколько игривых слов о Пушкине смертоносно серьезные люди
печатно сожалели, что в наше время уже не убивают за поругание святынь,
- я понял, что Пушкин действительно народен. Интересоваться же, читают
ли его массы... да разумеется, нет, как и никого никогда они не читали
(по доброй воле). Всегда смотрите на соль Народа - на его фагоцитов -
они мудро обеспокоены прежде всего неприкосновенностью объединяюще-от-
торгающих символов: знаменами и названиями.
Падение великого Народа началось с того, что он переменил название -
Детдомцы стали зваться Интернатцами. Ну и, конечно, приток чужаков, име-
ющих родственников за грани... - за пределами реорганизованного интерна-
та. А в довершение несколько наиболее именитых граждан заняли подобающее
им место на тюремных нарах, а сердце великой безымянности составляют все
же люди с именем. Разврат дошел до того, что кое-кто там позволил себе
иметь прореху под правой подмышкой, а то и обходиться без оной... И мо-
гучее Мы распалось на комариный сонм бессильных "я", погибшее Единство
сменилось растленным разнообразием.
Это было началом конца, сказал бы я, если бы это не было самим кон-
цом. Конечно, частные лица, некогда составлявшие Народ, по-прежнему пи-
ли, ели, смеялись и плакали, но Народа, то есть Единства, уже не было: в
каждом деформированном арбузе сделалось главным не общее, а неповтори-
мое, не арбузность, а особенности деформации.
Мы с Вовкой зашли в клубный предбанничек за час до сеанса. Там стояли
трое Интернатцев - поменьше нас, но три на два - это было в самый... од-
нако к Детдомцам нам и в голову бы не пришло примериваться. А эти были к
тому же с чистенькими рожицами - один, максимум два лишая на троих, - да
еще и в пионерских галстуках, да еще и отглаженных, воспаряющих невесо-
мыми крылами. Самый веселый интернатец накрыл алым крылом забиячливую
физиономию, приоткрывая то один, то другой смеющийся глаз.
Вовка дернул дверь в кассу. "Закрыто", - сказал он мне скованным го-
лосом. "Закрыто", - повторил веселый, накрываясь галстуком с головой и
раздувая его, как алый парус. Вовка вопросительно глянул на меня. "Пошли
отсюда", - сказал еврей во мне. "Сейчас или никогда", - понял эдемчанин.
"Зайдем через полчаса", - угрожающе сказал мне Вовка. "Зайдем через пол-
часа", - упавшим голосом повторил озорник, чувствуя, что совершает не-
поправимое.
Ляп! Ладонь у Вовки была твердая, как у плотника. Галстук прилип к
щеке. "Ты ч[cedilla]-о?.." Ляп снова! Алое крыло отклеилось и начало
планировать книзу. "Да ч[cedilla] т-ты?!". Ляп! Голова мотнулась, как
воздушный шарик от щелбана. "Еще слово скажешь - еще получишь!" - с ка-
ким-то даже суровым участием предостерег Вовка.
И весельчак промолчал. И мы ушли. И все это не имело никаких пос-
ледствий. Старые добрые Детдомцы не могли бы такого представить и в
страшном сне.
Дальше: урок труда - советского, бессмысленного. То есть нужный для
жизни, правильный урок. Мы с пацанами на школьном косогоре долбим ломами
каменный "наполеон" для ежегодной братской могилы заранее иссохших, по-
добно маленьким корягам, тополевых саженцев, а за забором куда-то бредет
ватага разрозненных Интернатцев. Я принципиально не помню, кто начал и с
чего ("Проткнем щепкою толстое брюхо вашему князю!"), - главное, в ка-
кой-то миг нас охватило чувство, в отношении Детдомцев невозможное - не-
годование. "А ну, ребя!.." Чувство Правоты можно ощутить только в
Единстве с кем-то - это виноватым чаще всего бываешь в одиночку.
Мы ринулись вниз, но когда первый из нас занес ногу через штакетники,
Интернатцы кинулись врассыпную, теряя остатки Единства. Сердце победы -
наше Мы - оказалось прочнее.
Интернатцам уже сделалось опасно появляться в Эдеме числом меньше де-
сяти, а в одиночку они почти наверняка подвергались справедливому воз-
мездию. Мы их били ради восстановления справедливости, а они нас - из
злобы и подлости. И чем справедливее делались Мы, тем гнуснее бес-
чинствовали Они.
Концентрация нашего Мы в Казаке достигала вулканического напряжения,
ударяя гейзером в слабых местах. Он входил в туземный поселок на сваях,
сдвинув на затылок пробковый шлем и положа руку на верный "кольт". К его
китайским кетам прямо-таки просилась кошачья (тигриная) поступь... и
группка Интернатцев, рассредоточиваясь (раз-Мы-каясь), угрюмо отступала,



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 [ 36 ] 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.