и половинить его, и, может быть, в том была высшая справедливость -- дать
каждой выделенной козе еще один шанс остаться с хозяйской половиной,
разумеется, за счет остальных собратьев. На этот раз сын Хабуга остался с
той половиной, которую отдавали колхозу. Криками успокаивая взволнованное
стадо, он стоял перед ним, пока один из комсомольцев не отогнал половину на
порядочное расстояние.
всероссийского типа яростных недоучек, которых тогда обильно вытягивал из
толпы магнит времени.
ботаники, хотя по темпераменту больше подходил к зоологии. Тем не менее он
успешно выступал на собраниях и откровенно, на глазах у живого завуча,
правда, до смешного похожего на дореволюционного интеллигента, метил на его
место и был близок к цели.
уху ученика, спутавшего лавр благородный с обыкновенной лавровишней, что,
естественно, не понравилось отцу этого мальчика, командиру погранзаставы.
Последнее обстоятельство не давало возможности пренебречь ухом мальчика как
классово чуждым, и над темпераментным ботаником стали сгущаться районные
тучи.
согласия гороно сплавил его в Чегем как человека, близко знающего природу.
Партийный актив Кенгурска, считая свой городок значительным очагом культуры,
неохотно его покидал, тем более ради глухой, как они считали, горной
деревушки Чегем. Так Тимур Жванба оказался председателем чегемского колхоза.
если и знает природу, то не ту, которая окружала чегемцев. А главное,
выяснилось, что он страдает высотобоязнью. А выяснилось это тогда, когда он
почему-то захотел спуститься на мельницу и вдруг остановился как вкопанный,
когда тропа запетляла по обрывистому спуску, в глубине которого стояла
мельница. Он так испугался, что уже не мог и наверх подняться, так что
могучему мельнику Гераго пришлось подняться к нему, взвалить к себе на плечи
и донести до такого места, где уже не видно было меловых осыпей обрыва.
своим мулом, навьюченным мешками с кукурузой. В то время председатель сидел
на тропе, вцепившись руками в кизиловый куст.
сжимать кизиловый куст. По словам Хабуга, ему сразу же не понравилась поза
председателя и то, что он держался за кизиловый куст, как за узду
норовистого коня.
четыре, возвращаясь с мельницы с уже смолотой кукурузой, он очень удивился,
увидев, что председатель продолжает укрощать свой кизиловый куст. Тут Хабуг
понял, что председатель сильно струхнул.
мула.
обрыва, с которых он не сводил глаз.
тот в ответ только замотал головой, как бы отказываясь принимать помощь от
единоличника.
о случившемся. Те, что были поблизости, побросали свои дела и пошли смотреть
на председателя. Он все еще там сидел и ни на какие уговоры не поддавался,
пока снизу не поднялся могучий Гераго и, взяв его в охапку, не вынес на
безопасное место.
не столько на него, сколько на кенгурийский райком. Они решили, что райком
прислал им председателя, забракованного в других местах.
передать свое мнение в райком.
упрямства чегемцев, ибо сам был чегемцем, понял, что надо ехать. Кстати, все
это делалось втайне от Тимура Жванба, потому что чегемцы считали
недопустимым нарушением законов гостеприимства так прямо в глаза ему и
сказать, что они его не хотят.
это там рассказать. Он все делал в смягченной форме, потому что от природы
был мягким человеком и никому не хотел зла. У него была такая философия --
пусть всем будет хорошо, ну, а если это невозможно, пусть хотя бы мне будет
хорошо.
сообщил он секретарю райкома, -- народ волнуется.
признался Махты, -- голова кружится, как у беременной женщины.
секретарь райкома.
невиновность председателя в случившемся.
секретарь, начиная терять терпение.
берет и более крутые спуски, если при этом в кругозор ему не попадают
провалы, ущелья и обрывы, особенно с меловыми осыпями.
окончательно вывел из себя секретаря райкома.
не показывался, а чегемцам, чтоб не морочили голову, а получше работали.
кротким упрямством, -- а чегемцам так говорить нельзя, надо найти форму.
что разговор окончен, -- для этого ты там и поставлен.
что в райкоме попросили чегемцев подождать, пока они найдут подходящего
человека, которого перед присылкой в Чегем как следует погоняют по самым
козлиным тропам, чтобы проверить его нутро на пригодность к чегемским
условиям.
бедолага.
узнал о тайной жалобе чегемцев и на первом же собрании обрушился на них,
исполненный ехидства и раздражения.
опасному политическому течению, о существовании которого, впрочем, они и не
подозревали, а просто не знали, куда деть себя от стыда.
поэтому им стало так неловко. Позже, когда они попривыкли друг к другу, а
чегемцы перестали воспринимать свою землю как собственную землю, а
следовательно, и председателя перестали воспринимать как гостя на этой
земле, хоть и незваного, они, чегемцы, стали отвечать на его излюбленные
политические ярлыки цветастыми проклятьями, где угроза кровопускания порой
затейливо уравновешивается обвинением в кровосмесительстве. Я уверен, что
они и эти самые политические ярлыки воспринимали, как тот же мат, только
высказанный по-образованному, и, может быть, из-за своей непонятности он
казался им еще более похабным, чем их проклятья, выражением смутных
чернильных извращений.
это время он, правда, несколько раз отстранялся на год, на два, но тут же,
не выходя из сельсоветского двора, устраивался в школу, где преподавал кроме
ботаники еще и военное дело. И тут точно так же, как колхозников, он
распекал учеников, заставляя их маршировать по сельсоветскому двору, время
от времени переходя на русский язык и обзывая учеников новым политическим
термином -- бухаринцы.
получил малоизвестный титул Почетного Гражданина Села, но тут с ним случился
необычайный казус, полностью исключавший не только ношение этого высокого,
хотя и малоизвестного титула, но и обыкновенной гражданской одежды. Но все
это случилось гораздо позже, и мы об этом расскажем в том месте, которое
сочтем наиболее подходящим.
отвечает: "Кумхоз!" -- и не только ударе топора, а при любом ударе, и тем
отчетливей, чем увесистей удар, быстро разнеслась по окрестным селам.
убедиться, что дерево честно отвечает на свербящий вопрос, хоть камнем огрей
его, хоть головой бейся.
все равно было нечего, а в колхозе работать он все еще никак не решался. А
тут крестьяне из окрестных сел стали привозить не только жертвенных козлят,
Корнев Павел
Круз Андрей
Ильин Андрей
Свержин Владимир
Лукин Евгений
Володихин Дмитрий