передо мной были живые антилопы, и я хотел непременно подстрелить лучшую из
них. Мог ли я думать, что Гаррик тоже в жизни не видел черной антилопы и
знал о ней не больше, чем М'Кола или я?
М'Кола поползли к подножию холма.
отчетливо различал рога животных, и мы увидели остальных трех антилоп. Та,
что лежала на земле, была, безусловно, крупнее других, и ее высокие рога,
как мне показалось, далеко загибались назад. Я был слишком взволнован, чтобы
радоваться, как вдруг послышался шепот М'Кола: "Бвана".
нисколько не скрываясь, полз к нам на четвереньках. Я сделал рукой
предостерегающий знак, но он как ни в чем не бывало продолжал ползти,
бросаясь в глаза, как человек, среди бела дня ползущий на четвереньках по
городской улице. Я увидел, что одна антилопа уже смотрит в нашу сторону,
нет, вернее, прямо на Гаррика. Потом поднялись еще три, а за ними и самая
крупная: она стояла боком, повернув голову к нам. Гаррик тем временем
подполз ко мне и зашептал: "Пига, бвана! Пига! Думи! Думи! Кубва сана".
ремень, поставив локти поудобнее, уперся в землю носком правой ноги испустил
курок, целясь антилопе в лопатку. Но когда грохнул выстрел, я уже знал, что
промахнулся. Слишком высоко! Все антилопы повскакали и стояли неподвижно, не
понимая, откуда этот грохот. Я выстрелил вторично, пуля взметнула землю
около самца, и стадо обратилось в бегство. Я вскочил на ноги, выстрелил
снова, и самец упал. Потом он поднялся, но я опять попал в него, он рванулся
вперед, к стаду. Стадо умчалось, а я выстрелил и промахнулся. Выстрелил
снова. Теперь он еле плелся, и я знал, что он не уйдет от меня. М'Кола
подавал мне обоймы, а я, не сводя глаз со зверя, который перебегал ручей,
подняв в нем целую бурю, засовывал патроны в магазин ружья, чертыхаясь,
потому что они не лезли в этот проклятый магазин. Да, теперь ему не уйти! Я
видел, что он тяжело ранен. А стадо бежало к лесу. На другом берегу в
солнечном свете шерсть антилоп выглядела уже гораздо светлее, и у раненого
мною самца тоже. Все они были как будто темно-каштановые, а мой самец почти
черный. Однако то не был настоящий черный цвет, и я почуял неладное. Я
засунул в магазин последнюю обойму, и Гаррик уже норовил схватить меня за
руку и поздравить, как вдруг под нами, на открытое место, где невидимый
сверху овраг пересекал долину, выскочил перепуганный самец и бросился бежать
с невероятной быстротой.
другую, и я выбрал самую крупную, принимая ее за самца. Все они бежали
стадом, но только теперь появился настоящий самец! Даже в тени я видел, что
этот совсем черный, на солнце шкура его блестела, рога, большие и темные,
круто загибались назад, они почти касались концами середины спины. Да, вот
это действительно был самец! И какой красавец!
стадом, которое бежало то врассыпную, то сбиваясь в кучу. Я потерял его из
виду. Но вот он показался снова -- бежал вверх по долине, в высокой траве,
-- я вторично ранил его, и он скрылся из виду. Все стадо теперь неслось
вверх по склону над долиной, все выше и выше, справа от нас, неслось
стремительно, врассыпную, к лесу по ту сторону долины. Теперь, увидев
настоящего самца, я знал, что все это самки, и раненная мною антилопа тоже.
Самец больше не показывался, но я был уверен, что мы найдем его в высокой
траве, там, где он упал.
со всех ног кинулись вниз, мимо деревьев, через овраг к лугу. Глаза, мозг.
все во мне было зачаровано чернотой этого самца, изгибом его длинных рогов,
и я благодарил бога, что успел перезарядить ружье, прежде чем зверь
выскочил. Но я потерял хладнокровие и в волнении стрелял куда попало, лишь
бы ранить антилопу, вместо того чтобы точно выцелить уязвимое место, поэтому
мне теперь было стыдно. Зато все остальные были опьянены успехом. Я
предпочел бы идти медленно, но их невозможно было удержать, они неслись
вперед, как гончие. Когда мы пересекли луг, на котором впервые увидели
стадо, и достигли того места, где самец скрылся из виду, оказалось, что
трава здесь выше человеческого роста, и тогда все замедлили шаг. К ручью
сбегали два размытых, заросших оврага в десять -- двенадцать футов глубиной,
и то, что представлялось нам сверху гладкой травянистой чашей, оказалось
очень неровной коварной впадиной, где трава была по пояс, а порой даже выше
головы. Мы сразу же заметили кровавые следы, которые вели влево, через ручей
и дальше по склону холма. Я подумал было, что это след первой раненой
антилопы, но она как будто описала не такой широкий круг, когда мы глядели
на нее сверху. Я пошарил вокруг, но не мог отыскать следов самца среди всей
этой путаницы; здесь, на пересеченной местности, среди буйной травы, трудно
было определить, куда он скрылся.
же трудно, как заставить плохо натасканных собак искать убитую птицу, когда
они рвутся вслед улетевшей стае.
след, который вел через ручей.
антилоп и зная, что самка тяжело ранена, а самец в силах еще продержаться.
Кроме того, я мог ошибиться: а вдруг это действительно след самца, вдруг он
незаметно свернул в высокой траве и пересек ручей здесь, пока мы бежали вниз
по склону? Ведь я уже ошибся один раз.
свернули вправо, карабкаясь по крутому откосу, и над долиной, среди скал,
спугнули черную антилопу. Она понеслась вскачь по камням. Я сразу понял, что
животное не ранено, и, несмотря на темные, загнутые назад рога, по
каштановому цвету шкуры определил, что это самка. Определил как раз вовремя:
я уже было слегка нажал на спуск, но тут сразу опустил ружье.
выстрелил. Не прошли мы и пяти шагов, как подняли вторую антилопу. Но эта
отчаянно мотала головой и не могла прыгать по скалам. Она была тяжело
ранена, и я, тщательно прицелившись, перебил ей шею.
почти черная, с черными рогами, красиво загнутыми назад, с белыми отметинами
у глаз и белым брюхом. Но это был не самец.
сказал: "Манамуки", -- и печально покачал головой.
действительно ранен, -- а потом спуститься в долину и отыскать его. Поэтому
я велел М'Кола сделать первые надрезы, чтобы Дед мог освежевать добычу, пока
мы будем разыскивать самца.
холмам мне хотелось пить, к тому же солнце поднялось уже высоко, и
становилось жарко. Мы спустились по другому склону долины и стали искать в
высокой траве след самца. Но найти его нам не удалось.
Мы обнаружили пятна крови на траве, где я впервые ранил самца, потом эти
пятна исчезли и снова появились там, где кровавый след самки свернул в
сторону. Но дальше следы расходились веером, -- отсюда животные уже
врассыпную бежали вверх по долине и через холмы. Мы снова потеряли было
след, потом шагах в пятидесяти вверх по долине я нашел брызги крови на
травинке, нагнулся и сорвал ее, но тут же пожалел об этом. Нужно было бы
привести сюда остальных: ведь все они, кроме М'Кола, уже теряли веру в то,
что я ранил самца.
вовсе? Как доказать, что это действительно был самец? Не сорви я
окровавленную травинку, мне удалось бы убедить их, у меня было бы
доказательство. Сорванная, она имела значение лишь для меня и М'Кола. Но
больше я нигде не нашел крови, и следопыты работали без особого усердия.
Оставалось одно: обшарить каждый фут высокой травы, каждый фут в оврагах.
Стало уже жарко, и все они только притворялись, будто ищут.
самка. Ты убил большую самку. Ее мы нашли. А другая, поменьше, убежала.
пальцах: -- Семь самок. Потом пятнадцать самок и один самец. Самец ранен.
Ясно?
некоторое время усердно шарили в траве, но я видел, что постепенно все
теряют надежду.
собака!"
олицетворение скорби. Брат Римлянина, по-видимому, еще верил в существование
самца. "Муж" теперь уже не верил ничему и никому. Пожалуй, он не верил даже,
что я накануне убил куду. Впрочем, после моей сегодняшней стрельбы я не мог
Афанасьев Роман
Мацумото Сэйте
Сертаков Виталий
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий