Чтение 36–й страницы книги ~Анахрон-2~

- В Гамлеты готовлюсь, - сказал Сигизмунд. - Систему Станиславского расширяю.
- Врешь, - сказала доверчивая Аська.
- Ладно, откроюсь, - проговорил Сигизмунд, - я, девоньки, ликвидатор. Убираю
трупы, стираю следы крови, отпечатки пальцев и прочие улики. Менты, когда
приезжают, мажут стены сажей...
- Сажей? - изумилась Аська.
- Да, отпечатки снимают. Но там, где побывал я, сажей мазать бесполезно, все
отпечатки уже стерты...
Аська все шире раскрывала рот. Ее воображение мгновенно пленилось неслыханными
подробностями о жизни угрозыска, которыми владел Сигизмунд.
- На вызов ходил, - продолжал Сигизмунд. - Работал... Срочное дело.
Он хохмил, но на душе у него было тяжело. Плохо как-то. Угнетало то, что не
заглянул в последний раз в камеру - вдруг туда все-таки перенесло Лантхильду. И
еще вертелось детское, бессмысленное раскаяние: свет-то в предбаннике так и не
погасил...
- Да, - промолвила Вика, - многообразный вы человек, гражданин Морж. Бегаете с
железяками, травите тараканов, владеете мертвыми языками...
Аська неподдельно удивилась.
- Какими еще мертвыми языками, Морж?
- Это уж пусть Виктория тебе объясняет, а я не филолог.
Сигизмунд вспомнил о том, что Виктория собирается возвращаться в свой Рейкьявик,
и ему стало совсем хреново.
Глава девятая
...Чего Сигизмунд никак не мог понять - так это того, как его угораздило снова
оказаться в помещении терминала-приемника. Ведь, вроде бы, только что ноги
оттуда в панике уносил, а неведомый ужас гнался за ним по пятам. И слово себе
давал - больше носа туда не казать. И вот гляди ты: опять идет по тоннелю, и
фонарь прыгает в руке. А батарейки садятся. Хоть бы батарейки заменить
догадался, растяпа!..
Одно утешало: в прошлый раз он оставил гореть свет. Но вот и "предбанник"; там
темно. Сигизмунд находит выключатель, несколько раз щелкает. Свет не включается.
Словно издалека доносится поучающий голос Никифоровича: "Теперь вам,
Стрыйковский, здесь лампочки менять".
В темноте, с тусклым фонариком в зубах, Сигизмунд лезет по высокой стремянке.
Пол не виден - теряется где-то далеко внизу. Кругом кромешная тьма.
И, как назло, когда Сигизмунд начинает ввинчивать лампочку, снова доносится
угрожающий гул. Сигизмунд вцепляется в стремянку. Еще немного - и странная
подземная вибрация стряхнет его с лестницы в колодец. Наконец гул стихает.
Сигизмунд торопливо довинчивает лампочку и начинает спускаться.
Хлопок по выключателю: есть! Вспыхивает свет. Наконец-то... Теперь можно подойти
к окуляру и заглянуть в камеру. Может быть, там и в самом деле кто-то
появился...
Сигизмунд склоняется над окуляром. И в этот момент понимает, что за спиной у
него действительно кто-то стоит. Ждет.
Очень медленно, осторожно Сигизмунд поворачивается...
Аспид. Белое-белое лицо. Старый. Забытая с годами, но застрявшая в детской
памяти дедова бородавка под глазом - на фотопортрете тщательно заретушированная.
Сигизмунд захрипел, силясь крикнуть. Что-то держало горло, не давало прорваться
голосу. Наконец Сигизмунд одолел преграду и заорал...
- Ты чего, Морж, цыгане снятся? - сонно пробормотала Аська. И вдруг вскинулась:
- Да ты потный весь! У тебя температура? Давай горчичники поставлю.
И снова заснула.
Сигизмунд сел на постели. Огляделся. Ощутил острую благодарность к своей комнате
- обжитой, пыльной, теплой. Никакого Аспида здесь не было и в помине. На помойке
возле гаража надсадно выли коты. Но и этот звук сейчас не раздражал - наоборот,
приносил успокоение.
Приснилось все. Нет никакого Аспида. Был да весь вышел. Не станут коты учинять
свои разборки в дурных местах.
Проклятье, а хозяйство-то и впрямь беспокойное...
Сигизмунд перелез через Вику - она спала с края - и отправился на кухню. Глянул
на часы: еще спать и спать.
Покурил. Подумал о том, что надо бы утром позвонить Федору Никифоровичу,
поинтересоваься: что за чертовщина такая творилась под терминалом? Принял душ.
Решил доспать остаток ночи.
Сестрицы, обрадовавшись отсутствию Сигизмунда, вольготно развалились на тахте.
Сигизмунд бесцеремонно сдвинул их к стене, освобождая себе место под одеялом. И
на удивление быстро заснул.
* * *
- А что ты, Морж, во сне орал? - спросила за завтраком Аська. - Орал и лягался,
между прочим. Всю ночь нам спать не давал, правда, Виктория?
- Не знаю, я спала, - строптиво ответила Вика. - Сигизмунд, будешь сыр?
- Я по утрам не завтракаю... Буду сыр. Это вы всю ночь лягались. С кровати меня
выпихнули, я на кухню уходил.
- Только не делай из себя сиротку, Морж. Мы теперь все про тебя знаем. Ты -
киллер-ликвидатор.
- Чего? - изумился Сигизмунд.
Аська погрозила ему ножом, вымазанным в масле.
- Сам вчера признавался. Уничтожаешь трупы, следы крови... Крутой ты мужик,
Морж. Удивительное все-таки дело, Морж, и чего ты с одними сплошными бабами
водишься? Почему, к примеру, дружков-приятелей у тебя нет? Нет, Морж, странное
дело: сколько тусовок видела - посреди каждой тусни обязательно вот такой морж
лежит, обложенный бабами... моржихами...
- Лежбище котиков, - сказала Вика.
- Кого? Котиков? Морж, ты котик?
- Коток, - поправил Сигизмунд.
- Это психотип такой, - заметила Виктория. - Вот если бы ты, Морж, по субботам
посещал баню и пил бы там пиво, завернутый в простыню, а в воскресенье ездил бы
на рыбалку в Пупышево и дрался бы там с кем-нибудь из местных...
- То тогда? - спросил Сигизмунд, когда Вика сделала паузу.
- Тогда ты относился бы к другому психотипу.
- И спал бы обложенный мужиками, - заржала Аська. - Катись ты в свой Рейкьявик,
Виктория, с этими психотипами. Морж, телефон, вроде бы, звонит.
Звонила мать.
- Ну что, Гоша, как дела?
- Вроде, нормально, - осторожно ответил Сигизмунд. Он уже по голосу слышал, что
мать звонит не просто так.
- Ты звонил по телефонам, что я давала?
- Да, там все нормально, - сказал Сигизмунд как можно более небрежно. - Как
отец?
- Что нормально?
- Ну что ты, мать, пристала? Все в порядке.
- Что они сказали?
- Мать, это члены старого гаражного кооператива. Там половина уже померли.
Мать тяжко вздохнула в телефон и ни с того ни с сего поведала:
- Что-то мне дед сегодня твой снился... Нехорошо так снился... Неужели ему до
сих пор покоя нет?
- Мать, сходи в костел, помолись.
- Ты уверен, что там все уладилось?
- Уверен.
- А Александр Данилович что говорит?
- Помер он. Давно уже помер. Я с другим дедком разговаривал.
- Ну ладно, - проговорила мать. - Я тебе, Гоша, только добра желаю.
- Знаю, - сказал Сигизмунд. - Выбрось это из головы. Там действительно все в
порядке. Я на днях к вам заеду. Отцу привет.
Уф!
На кухне Аська с Викой продолжали муссировать старую тему. Аська радостно
набросилась на Сигизмунда, когда он вернулся:
- Слушай, Морж, а ты нам будешь детей делать? Я хочу девочек, знаешь таких, с
бантиками в льняных волосиках, чтобы у них такие ручки были... Я вот одну тусню
знаю, там тоже такой мужик-котик, он всем детей наделал и тем повязал
насмерть... Слушай, Морж, а ты у меня дома тараканов-то вывел, как обещал?
- Вывел.
- Ой, лапушка, ой, хороший... Хочешь, я тебе девочку рожу? С бантиками. Мы ее
Эльвира назовем. Или Элеонора. Как тебе нравится?
- Давай тебе, Анастасия, ремонт сделаем?
- И Вика родит. Вика мальчика родит. Мы его Ратибором назовем или еще как-нибудь
героически, Сергеем, например...
- Хальвданом, - сказал Сигизмунд.
- Он согласен! - завопила Аська. - Виктория! Он согласен! Значит, так, Виктория:
два часа не пей не кури, чтобы потомство здоровое было. И вперед, с песнями! Наш
парово-оз вперед лети-и!..
Сигизмунд допил чай, дожевал сыр, поцеловал Аську, поцеловал Вику и на том счел
завтрак законченным.
* * *
- Гул? - переспросил Федор Никифорович. - И чувство беспричинного ужаса? Это
один из феноменов Анахрона. Мы тоже сталкивались с этим явлением. В первый раз
на полигоне поднялась паника... Однако затем мы поняли, что это не опасно.
Проводили инструктаж рабочих, объясняли, что бояться не следует.
- И что, не боялись?
- Испытывали ужас... но не боялись. Понимали, что это естественно.
Они разговаривали у старика на кухне. Вокруг плавал густой табачный дым.
- Не боитесь так много курить, Федор Никифорович? - не выдержал Сигизмунд.
- А, мне все равно помирать скоро... Вчера ночью опять приступ был. У меня же,
дорогой мой, два года назад имел место инфаркт. Еле выкарабкался. А вчера -
точно так же, как тогда начиналось.
- Вчера?
Федор Никифорович покивал.
- Именно.
- А у вас нет подозрений, что это взаимосвязано? - спросил Сигизмунд.
- Что именно взаимосвязано, Стрыйковский? Подземный гул и мой сердечный приступ?